– Николай, он не может встать, он обоср… – заржал Ваня Сердюк – боксер из спортроты.
В самом деле, в воздухе расползался тяжелый мерзкий запах.
Потом на допросе в особом отделе выяснилось, что захваченный пленный родился в Молдавии, затем переехал в Румынию и служил в спецназе, по военной специальности – снайпер. Его задача – убить как можно больше людей и посеять тем самым панику в Приднестровье.
Наряду с данными о своей воинской части, ее командирах, численности, о составе вооружения, технике и задачах пленный выдал интересную информацию. На него выходила румынская разведка и сделала ему предложение: уничтожить какого-то русского генерала, «который очень мешает румынскому государству». Снайпер согласился, но потом на него никто не выходил. А затем ему поставили другие задачи.
– Как ты, Николай, думаешь, что это за генерал? – спросил у Гайдамакова Шрамко.
– Это политика, товарищ подполковник, а я в ней не силен. У меня задачи куда проще, – заскромничал Николай.
Они стояли во дворе штаба дивизии. Шрамко курил и нервно сплевывал.
– Да-а-а, – миролюбиво пробурчал он. – Ты же у нас вундеркинд.
Он зыркал глазами по сторонам, мысли его были явно о другом.
– Понимаешь, Коля, нутром чую, дело керосином пахнет. К Лебедю подбираются, к кому же еще… Ты представляешь, что со мной будет, если особый отдел дивизии прохлопает подготовку покушения на командующего армией? А я могу себе представить, что от меня, славного красного командира, и дерьма не останется…
Он бросил недокуренную сигарету, дернул головой.
– Все, Коля, я побежал, надо по команде докладывать. Как бы не опоздать.
Шрамко отчаянно махнул рукой и умчался к Самохвалову.
Через два дня Гайдамакова вызвали в кабинет начальника штаба дивизии. Там уже сидели Шрамко и какой-то незнакомый майор.
– Не знаете друг друга? – спросил Самохвалов у Николая и у майора.
Оба пожали плечами. Самохвалов их представил. Майор оказался новым начальником разведки дивизии.
– Майор Нифатов Вадим Викторович, – отрекомендовался он.
– Ладно, давайте продолжим, – скомандовал Самохвалов и предоставил слово майору. – Расскажите, Вадим Викторович, все по порядку.
Майор очень толково и кратко рассказал суть дела. Один из источников разведки 59-й дивизии, работающий военным врачом в лазарете инженерной части, что находится на окраине молдавского города Орхей, стал свидетелем события, представляющего с точки зрения военной разведки оперативный интерес.
В торце второго этажа лазарета есть спешно сооруженная палата, в которой проходит лечение только один пациент – некая гражданка Бельгии Лаура Нордфельд. Так она обозначена в медицинской карте.
Пребывание ее засекречено. К ней имеет доступ только начальник лазарета и одна медсестра, которой этот начальник доверяет.
Нашему агенту, однако, стало известно, что Лаура Нордфельд ранена в левое плечо, рана сквозная, задета лопатка. Известно это ему потому, что сам он – специалист по травмам и ранениям грудной клетки, и начальник лазарета всегда с ним советуется, когда речь идет о таких ранениях (сам он, как врач, специализируется на внутренних органах).
– Но самое главное, уважаемые коллеги, состоит в том, что… – Самохвалов перебил майора, помедлил, покачал головой, как будто раздумывал, стоит ли продолжать разговор, и высказал наконец действительно важные детали: – К этой Лауре три дня назад приходил румынский разведчик Игорь Божану и полтора часа о чем-то с ней шептался за закрытыми дверями.
Все замолчали на какое-то время. Николай спросил:
– Товарищ подполковник, а точно установлено, что он разведчик, этот Божану? Может, просто навещал больную?
– Да нет, разведчик. Его наш источник давно знает. Он в свое время пытался его вербовать, встречался с ним. Кроме того, и Нифатов, и чекисты подтверждают – есть такой у них в картотеках. Специалист по грязным делам. Хитрый, сволочь.
Нифатов продолжил:
– Насколько я информирован, нашим снайпером недавно была ранена женщина-киллер, которая впоследствии скрылась. Ранена именно в левое плечо. Полагаю, есть вероятность того, что это и есть Лаура Нордфельд. Проходит в Молдове лечение после ранения.
Все замолчали. В самом деле, все срасталось. Вот она где лечится, эта вражина!
В разговор вступил Шрамко:
– С одной стороны, лечится и лечится. Что в этом такого? А с другой – зачем к ней приезжал этот румынский разведчик, специалист по грязным делам? О чем они говорили? О чем договорились? – Шрамко посидел, уткнувшись глазами в стол, затем высказал сакраментальную фразу: – Я думаю, если они о чем-то договорились, то нам мало не покажется.
Опять все посидели, задумавшись.
Информации было мало, но та, что имелась, была запутана.
– Так! – пристукнул ладонью по столу подполковник Самохвалов. – Давайте сделаем первые выводы. Что мы имеем? Первое. Раненный нами вражеский снайпер находится на лечении в военном лазарете Молдовы. Второе. С ним, вернее, с ней провел встречу румынский разведчик, специалист по провокациям, и имел долгую беседу. Ясно, что они обсуждали некую операцию с участием этого снайпера.
Самохвалов задумался. Встал с кресла и стал ходить по кабинету, рассуждая на ходу.
– Вот теперь пораскинем мозгами, где может проходить эта операция? Ответ ясен: на нашей территории. Против кого она будет направлена? Против России и против русских и граждан Приднестровья. Видите, круг сужается. Ясно и то, в интересах кого и для чего она планируется, а также то, кто будет исполнителем. Недостреленный нами снайпер.
Он опять сел в кресло.
Оглядел участников совещания.
– И третье, самое главное. Помните показания пленного, которого захватила группа Гайдамакова? Он сказал, что целью румынской разведки может быть некий российский генерал, который очень мешает Румынии. Вот и подумайте, кто может быть этим генералом? У кого какие мнения? Лично для меня ответ ясен: этим генералом может являться только командующий нашей 14-й армии генерал-майор Лебедь Александр Иванович.
Лицо Самохвалова посветлело, наполнилось решимостью, весь он сосредоточился, собрался и дал команду:
– Товарищи офицеры, совещание окончено. – И поднял трубку телефона прямой связи с командиром дивизии. – Валентин Иванович, есть необходимость срочно с вами посоветоваться. Очень важно. Да, так точно. Есть, есть!
– Ну вот, – сказал он уже уходящим офицерам, – через семнадцать минут встречаюсь с генерал-майором. Все ему доложу. – А Гайдамакова остановил: – По-моему, Николай, тебе скоро предстоит непростая работа. Более конкретно задачу поставлю завтра. По результатам разговора с комдивом.
Это Николай уже давно понял. Конечно, основную работу придется выполнять ему. Но еще за столом на совещании ему пришла в голову шальная мысль. Настолько шальная, что он не решился озвучить ее при всех. Засмеют, не дай бог, а Шрамко потом съест. А сейчас, оставшись один на один с начальником штаба, он вдруг ее высказал: была не была!
– Товарищ подполковник, может быть, нам не следует ждать от противника провокации, а самим провести упреждающие активные мероприятия?
– Что ты имеешь в виду, майор?
– Нам известно место нахождения этого лазарета, также мы знаем, где, в какой палате находится раненая снайперша. Вопрос можно решить небольшой десантной группой. Человек пять вполне хватит. Да я и сам бы поучаствовал, если разрешите. Там охраны никакой.
Самохвалов ошалело поглядел на Гайдамакова:
– Вот те на! По-моему, в самом деле интересная мысль. А чего ты молчал на совещании?
– Струсил. Думал, засмеете меня. Мол, десантник выискался хренов.
– Ну ладно. А доставим людей как?
– На вертолете. До места – час лета.
– Хорошо, – махнул рукой Самохвалов, – неожиданный вариант, неподготовленный. Но я его, пожалуй, озвучу сейчас у комдива. Все, Николай, до завтра.
Николай истосковался по Линде. Ну что это такое! Звонила за эти две с половиной недели только два раза из своей Клайпеды. Да и то короткие разговоры: «Приобретаю товары… вышла на хорошие цены… качество устраивает… мама болеет, много ею занимаюсь… сыночек Георг сильно хулиганит, воспитываю его… целую, целую… люблю, люблю… очень жду нашей встречи…»
Телеграфный стиль. Почему она так долго не едет? Разве она не понимает, что он тоже сильно любит ее и ждет?
Днем работа, а вечером – тоска и одиночество. Ему совсем не хотелось искать других женщин. Он привык к ней, к Линде, припал сердцем. Он ждал ее каждую минуту, каждую секунду! А она все не ехала к нему, любимая женщина!
На другой день после обеда его нашел Шрамко и сказал:
– Поехали к Самохвалову. У него есть какая-то идея, согласованная с командиром дивизии.
«Наверно, десант», – подумал Николай.
Так и оказалось.
Начштаба в почти торжественной обстановке сообщил им, что о ситуации доложили командующему армией. Он оценил ее как серьезную и дал команду или уничтожить снайпера противника, или взять его в плен. На то и другое дана полная свобода действий с условием предоставления Лебедю всей текущей информации по складывающейся ситуации.
– Кроме того, – сообщил Самохвалов, – командующий дал команду немедленно провести в отношении находящегося на излечении снайпера вертолетную десантную операцию, для чего выделил отделение опытных бойцов десантного спецназа.
Николай сидел и размышлял: «Вот те на! Получается, что не он, а сам генерал Лебедь придумал эту операцию! Ну да ладно, был бы результат…»
– Вылет сегодня ночью в два ноль ноль с военного аэродрома под Дубоссарами. Ты, Гайдамаков, – в составе группы. Форма одежды – десантная, боевая. У тебя такой нет, но тебе ее привезут десантники. Это для того, чтобы все были одинаково одеты. Николай, с тебя спрос особый. Ты ни во что не ввязывайся. Но потом все подробно доложишь нам в дивизии. Знаем мы эти десантные войска, голубые береты, мать их за ногу! Мы все подготовили, а они славу заберут всю себе. Им бы только ордена и медали на груди свои широкие вешать!