33
Саша
Лицом к Серову я поворачиваюсь медленнее, чем Нептун вращается вокруг Солнца(приблизительно 165 лет — прим. автора). Демонстративно смотрю на мозолистую лапищу, сжимающую мой локоть, а затем все в той же расслабленной манере ленивца — ему в глаза.
— Ну и чего ты орешь на весь двор?
— Мне было невыносимо смотреть на твою походку.
— Тогда что ты здесь забыл? Дуй в метро, там от прямоходящих всласть кайфанешь.
Челюсть Серова сжимается в недовольстве, глаза гневно вспыхивают, но быстро гаснут.
— Ты была в больнице? Что сказал врач?
— Сказал, чтобы я завязывала общаться с козлами. Именно поэтому я сейчас войду в свою дверь и буду надеяться, что больше никогда тебя не увижу.
На отвратительно красивых губах мелькает ироничная усмешка.
— А как же обещанный кофе?
Еще один минус гребаных кроксов: у них нет каблуков, и мягкая резиновая подошва не сможет проткнуть этому наглому козлине ступню.
— Кофе тебя ждет в ближайшим Макдональдсе. Свободная касса находится там же.
— Я собираюсь выпить кофе у тебя.
От собственного «пфффф» вибрируют губы и закладывает уши. Я подозревала, что наличие гигантского члена повышает мужское самомнение, но не до такой же степени.
— Напоминаю еще раз, что мы в Москве, а не в Хогвартсе. Здесь нет летающих гиппогриффов, жаброслей, единорогов, как и нет ни единой возможности, что ты когда-нибудь выпьешь кофе на моей кухне. А теперь заканчиваю тискать мой локоть и дай пройти.
— Даже не подумаю. Я перенес встречу и не уйду, пока не получу то, за чем приехал.
«Перенес встречу, чтобы ко мне приехать?» — проигнорировав суть скандального заявления, довольно верещит мое женское самолюбие.
Ау! Даже если и перенес, плевать. День открытых дверь окончен, и рецидивов не планируется.
Я выдираю локоть из сатанинской хватки и разворачиваюсь к подъездной двери. Много чести с ним спорить.
По-старушечьи шоркая подошвами кроксов, берусь за ручку, и невольно взвизгиваю, когда ноги вдруг отрываются от земли, в ноздри проникает запах люциферского парфюма, а лоб утыкается в твердое плечо от Армани. Захлебнувшись возмущением, я секунду не могу издать ни звука, и прихожу в себя, лишь когда дверь захлопывается, погрузив нас в подъездную прохладу.
— Ты что себе позволяешь, bastard, — от неожиданности и гнева перехожу на английский. — Поставь меня немедленно.
— И состариться, глядя как ты карабкаешься по ступенькам? — раздается мне в щеку. — Я же говорил, что ценю свое время.
— Хочешь, чтобы я снова закричала?
— Лучше не нужно, потому что тогда я, скорее всего, тебя выроню. Кстати, ты гораздо тяжелее, чем выглядишь.
Ну это уже просто немыслимое хамство. Я вешу пятьдесят три! Я заглядываю Серову в глаза с твердым намерением превратить его в камень, и вижу, что говнюк улыбается. И снова теряюсь, потому что понятия не умела, что он умеет это делать.
— Что смешного? — бормочу, отводя взгляд. — Плачу двести за этаж и ни рубля больше.
— Договоримся, — насмешливо бросает Серов, продолжая разглядывать моя лицо, отчего меня снова посещают симптомы климакса: становится жарко и начинают гореть уши.
Козлина снова показывает себя альфой — никакого натужного кряхтения, ни вылезших из орбит глаз, ни стариковской одышки. Поднимается со мной на руках так же легко, словно едет в лифте.
Саня, не позволяй его физической выносливости снова запудрить тебе гипофиз. Женская гордость выше переизбытка гормонов, промокшего белья и желания лизнуть его шею.
— Давай ключи, — распоряжается Серов, когда мы останавливаемся возле моей квартиры.
— Вот еще, — огрызаюсь я, крепче сжимая связку в руке. — Я тебя и на порог не пущу.
— Я начинаю думать, что ты пытаешься меня возбудить.
Твердые пальцы коротко сдавливают мое запястье, и я, беззвучно ойкнув, выпускаю ключи. По-прежнему удерживая меня на руках, Серов отпирает замок, пинает дверь в лучших новобрачных традициях и заносит меня в квартиру.
— У тебя мило, - усадив меня на кушетку, он выпрямляется и оглядывается вокруг.
На полу словно разноцветный горох рассыпана коллекция моих туфель, среди которой я в спешке искала эти уродливые резиновые башмаки, чуть дальше валяется скомканный обруч вчерашнего платья, а если Серов решит заглянуть в ванную, то обязательно наткнется на кружевное дефиле от Агент Провокатор. И я разумеется, не успела заправить кровать. Хотя для чего я вообще об этом думаю? В мою спальню он не сунется.
Пока я все это экстренно анализирую, Серов снимает с ног ботинки и идет на кухню. Нет, это просто ни в какие ворота не лезет.
— Куда это ты собрался? — рявкаю в удаляющуюся спину, пока сбрасываю с ног ненавистные вентилируемые калоши.
— На твое гостеприимство рассчитывать не приходится, поэтому я сварю кофе сам. Тебе же с молоком?
Он еще и милым быть пытается, делая вид, что помнит о моих предпочтениях.
Я поднимаюсь с кушетки и ковыляю на кухню. Может, зря я не заорала. С другой стороны, всегда остается вариант с красной кнопкой. Со вздохом плюхаюсь на стул и, вытянув ногу, наблюдаю, как Серов по очереди открывает ящики в поисках кофе. Если уж он проник ко мне в квартиру, а сил вытолкать его у меня нет, я по-крайней мере не стану ему помогать.
Зерна он все же находит, в течение нескольких секунд исследует кофемашину, после чего засыпает их в контейнер. Тычет в кнопку американо, но моя кофейная партизанка отказывается ему подчиняться. Нажимает снова, а когда ничего не происходит, начинает барабанить по всем клавишам подряд. Не выдержав, я поднимаюсь. Верная Franke Spectra не виновата в том, что кто-то здесь не умеет обращаться с женщинами.
— Отойди, — я отпихиваю Серова локтем и успокаивающе глажу черную глянцевую крышку. — Тссс, свои. Этот придурок сейчас уйдет.
Плотно закрываю крышку зернового контейнера и нажимаю нужную кнопку. Почувствовав хозяйскую руку, моя союзница довольно урчит и начинает плеваться кофейными струями.
Я убираю полную чашку и подставляю вторую, заношу палец над клавишей капучино, но не нажимаю, и вместо этого с силой свожу бедра. Козлиное тело прижимается ко мне сзади, а козлиная ладонь убирает волосы с шеи:
— Про кофе я передумал.
34
Саша
Застыв с рукой, занесенной над кнопкой, я постигаю симптомы когнитивного диссонанса: приказываю себе отпихнуть брутальный образец сволочизма, и одновременно отчаянно желаю, чтобы этот образец и дальше продолжил распускать руки. Это он, собственно, и делает: сильнее сжимает мою талию и просовывает пальцы мне под футболку. Я прикрываю глаза, позволяя себе всего на несколько секунд насладиться тем, как кожа покрывается мурашками, а между ног сладко сводит, после чего, сконцентрировав все свое мужество и энергию ци, резко разворачиваюсь.
— Ну если кофе тебя больше не интересует, тогда, тем более, марш на выход.
Темные глаза Серова находятся так близко к моему лицу, что я невольно вспоминаю о том, что не успела позавтракать. Надеюсь, у меня изо рта пахнет жвачкой и зубной пастой, а не голодом.
Никак не прокомментировав наставление, Серов обхватывает мои бедра и, приподняв их вверх, размещает на столешнице. Все происходит так быстро, что я даже не успеваю как следует возмутится. Всего секунда, а в левую ягодицу уже впивается кофейное блюдце, между ног упирается брючный стояк, в рот проталкивается язык. На это раз я не теряюсь и действую в лучших традициях самообороны: вонзаюсь зубами в пухлую нижнюю губу и одновременно отпихиваю Серова от себя.
— Срок приглашения истек вчера. Пошел вон.
Серов, как герой ретро-боевика, промакивает губу тыльной стороной ладони, секунду разглядывает выступившую кровь и снова смотрит на меня. Становится немного страшновато, несмотря на то, что адреналина, бурлящего во мне, хватит, чтобы провести мировые соревнования среди самых отмороженных экстремалов.
— Мне не нужен секс в благодарность за спасение, а вчера ночью ты явно собиралась меня отблагодарить.
Какой разборчивый, однако, козлина. Ну почему сейчас его слова начинают казаться мне ужасно милыми? Чертов когнитивный диссонанс. Саня, не ведись.
— На этом лимит моих сексуальных «спасибо» иссяк. И если ты не уйдешь прямо сейчас — я точно закричу.
В глазах Серова мелькают опасные вспышки, пострадавшая губа растягивается в ухмылке.
— Твоя дверь толще, чем в банковском сейфе, а еще я знаю, что здесь отличная шумоизоляция, потому что в прошлом году собирался купить здесь квартиру. Так что можешь начинать кричать прямо сейчас — чувствую, на этот раз мне точно понравится.
В качестве угрозы я набираю воздуха, но ему так и суждено остаться запертым в моих легких, потому что Кирилл, то есть Серов, шагнув ко мне, яростно вгрызается в мой рот. Симулировать неприступность и фригидность мне удается секунд пять, пока его язык и ладонь, сдавливающая мой затылок, не убеждают меня в обратном. Что я, оказывается, легкодоступна и чрезвычайно возбужденна.
— Придурок, — я обвиваю стальную задницу лодыжками и целую его в ответ.
— Сука, — бормочет Серов, стягивая с меня футболку.
Пожалуй, только сейчас я понимаю, насколько он хотел кофе: его дыхание такое тяжелое и частое, что сходит за рычание, движения рук резкие и торопливые. Слева от меня раздается звон упавшей чашки, которую я задела своим ерзающим задом и под бедрами горячо растекается кофе. Скорее всего, это кофе.
Я хочу сказать, что теперь Серов должен мне новые штаны, но он сдавливает губами сосок и любая цивилизованная мысль вылетает из головы. Боже, как он это делает? Ради такого я готова стать его личным баристой.
Долго наслаждаться магическими умениями его языка не получается, потому уже через пару секунду он отрывает меня от столешницы. Так тоже, кстати, неплохо — теперь мои соски трутся о пуговицы его рубашки.
— Спальня… — тяжело дыша, спрашивает Кирилл. — Куда?