[206] и парусным мастерам. Судно приходилось ремонтировать прямо в море, в уединенной бухте или устье реки вдали от цивилизации, и потому они безжалостно лишали захваченные корабли необходимого оборудования. В августе 1717 г. на шняву «Ресторейшн» было совершено нападение, и пираты забрали с борта все товары и провизию, а также «паруса, крепежи для трюмной помпы, лаглини, иглы, бечевку, котел и сковороду»[207]. Со шлюпа «Контент», захваченного возле Барбадоса в октябре 1723 г., украли «четырнадцать коробок свечей и две коробки мыла, а также бом-кливер, бом-утлегарь, кливер-фалы, грота-гардели, якорь вместе с канатом и некоторые плотницкие инструменты»[208].
Два нападения, описанные в начале этой главы, отличаются по одному важному критерию: численности команд, пушек и кораблей. На «Самуэль» пираты напали на двух тяжеловооруженных кораблях, на которых в общей сложности было двести человек, тогда как галера «Принсиз» была захвачена силами одного корабля с командой от 30 до 40 человек. Проанализировав 76 нападений, произошедших в период между 1715 и 1720 гг. в американских и вест-индских водах, можно заметить, что в пятидесяти трех случаях у пиратов был один корабль; в девятнадцати – два корабля; и в четырех – три или больше[209]. Иными словами, для подавляющего большинства нападений (72 %) достаточно было всего одного пиратского корабля, чтобы убедить капитана торгового судна сдаться.
Неудивительно, что пиратские капитаны, имевшие один корабль, редко захватывали хоть сколь-нибудь крупное торговое судно. В 1719 г. Эдвард Инглэнд на корабле «Ройал Джеймс» совершил набег на западное побережье Африки и ограбил больше дюжины судов, самым большим из которых был бристольский «Бентворт» с двенадцатью пушками и командой из тридцати моряков. Большинство захваченных были небольшими четыре- и шестипушечными торговыми судами с командами от четырнадцати до восемнадцати человек. Джон Рэкхем (Калико Джек) какое-то время был грозой мореплавателей Вест-Индии, но его мишенями всегда становились относительно маленькие суда. Например, в 1720 г. он вошел в Провиденс-Роудс и напал на 12-тонный шлюп, вооруженный четырьмя лафетными и двумя кулевринами. Через год он грабил суда у берегов Ямайки, среди которых было три торговых шлюпа, шхуна и семь рыбацких лодок (открытые каноэ по типу тех, которыми сейчас пользуются рыбаки на Ямайке)[210].
Несмотря на то что чаще всего жертвами нападений одиночных пиратских кораблей становились небольшие суда, было одно заметное исключение. В марте 1717 г. команда Сэма Беллами, орудовавшая в Наветренном проливе между Кубой и Эспаньолой (Гаити) на шлюпе «Султана» с четырнадцатью пушками, заприметила большое торговое судно. Это было невольничье судно «Уида», которое возвращалось в Лондон из экспедиции сначала в Африку за рабами и слоновой костью, а затем на Ямайку, через Атлантический океан[211]. Беллами преследовал судно три дня и наконец догнал у острова Лонг-Айленд на Багамах. С «Уиды» послышались выстрелы из двух погонных пушек, но больше сопротивления не последовало, и вскоре пираты ее захватили. Беллами и его люди получили один из самых богатых «призов» в истории пиратства: корабль был нагружен слоновой костью, красителем индиго, сахаром, иезуитской корой (корой хинного дерева, из которой получали хинин), а также золото и серебро, которые позже оценили в 20–30 тысяч фунтов стерлингов. Беллами, недолго думая, стал командиром «Уиды». Вместе с дополнительными орудиями, перенесенными с «Сультаны», «Уида» стала 28-пушечным кораблем, который мог бы захватить любое торговое судно в Карибском море.
У самых успешных пиратских капитанов начала XVIII в. для атак было два корабля или больше; под свое командование они брали более мощное судно и на нем завоевывали огромное множество «призов». Пальма первенства в этом списке у Бартоломью Робертса. Предполагается, что за свою пиратскую карьеру он захватил четыреста судов, и эта цифра подтверждается в отчетах губернаторов колоний, газетных заметках и показаниях его жертв. Робертс, также известный как Черный Барт, был выдающимся пиратским капитаном. Он производил впечатление строгого, дисциплинированного человека, прирожденного лидера, решительного и отважного. Самой успешной кампанией Робертса стал набег на побережье Бразилии, настолько дерзкий, что его сравнивают с нападениями Дрейка на Кадис и Моргана на Портобело.
В водах Южной Америки Робертс поравнялся с флотом из сорока двух португальских торговых судов, выходящих из бухты Тодуш-уш-Сантуш. Они ждали, когда к ним присоединятся два военных корабля, чтобы отправиться с ними вместе в Лиссабон. Робертс невозмутимо подошел к одному из кораблей и сказал, что убьет всю команду, если команда подаст сигнал бедствия. Капитану приказали подняться на борт пиратского корабля, где его допросил Робертс.
Узнав, что самый богатый корабль во флоте – мощное судно на сорок пушек с командой из 150 человек, Робертс тут же направился к нему. Он взял с собой португальского капитана и приказал ему окликнуть намеченный корабль, чтобы его капитан поднялся к Робертсу на борт. Капитан большого торгового судна заподозрил неладное и начал готовить корабль к бою. Робертс немедленно дал бортовой залп, подошел к кораблю вплотную, приказал перекинуть абордажные крюки и поднялся на корабль. После ожесточенной борьбы команда корабля сдалась. Тем временем другие суда в отчаянии стреляли из сигнальных пушек, чтобы привлечь внимание военных кораблей в порту. Когда военные суда опомнились, Робертс уже сбежал с награбленным, который оказался отличным уловом: 90 тысяч золотых мойдоров, крест, усыпанный бриллиантами, предназначавшийся королю Португалии, цепи и драгоценности, а также сахар, шкуры и табак.
Как ни странно, Бартоломью Робертс не снискал славы Черной Бороды или капитана Кидда, хотя был намного более удачливым пиратом, чем они оба, и гораздо более симпатичным персонажем. Он был высок и темноволос, «от природы способным и бесстрашным» и своим авторитетным видом внушал трепет[212]. Одевался со вкусом и, по-видимому, любил музыку. В отличие от подавляющего большинства своих собратьев-пиратов, он воздерживался от пьянства и не поощрял азартные игры на своих кораблях. Робертс родился примерно в 1682 г. неподалеку от Хаверфордуэста на юго-западе Уэльса. Он поступил на торговое судно и дослужился до второго помощника на корабле «Принсесс оф Лондон». В ноябре 1719 г. «Принсесс» под командованием капитана Плама отправилась на западное побережье Африки, чтобы забрать рабов и переправить их в Вест-Индию. По прибытию Анабо на побережье Гвинеи, «Принсесс» была захвачена пиратами под предводительством другого валлийца Хауэлла Дэвиса. Несколько недель спустя Дэвис был убит, и Робертса выбрали вместо него капитаном; за удивительно короткое время талантливый мореплаватель и штурман произвел на неуправляемую толпу пиратов впечатление и обошел всех остальных претендентов на роль командира. Чарльз Джонсон пишет, что Робертс согласился стать капитаном, «сказав, что раз уж он вступил на преступный путь пиратства, лучше он будет командиром, чем простым моряком».
Робертс оказался не только талантливым, но и безжалостным предводителем. Его люди атаковали молниеносно и яростно, он без колебаний пытал и убивал, чтобы достичь своих целей. Следующие три года он сеял хаос по всей Атлантике. В 1721 г. на пике славы Робертс командовал эскадрой из четырех кораблей. Его флагманом был бывший французский военный корабль «Ройал Форчун» с сорока двумя пушками, а в сопровождениии – бригантина с тридцатью пушками «Си кинг», французский корабль «Рейнджер» и маленький корабль с 16 пушками, который использовали «как складское судно, чтобы облегчить остальные корабли». В этот период общее число моряков под командованием Робертса составляло 508 человек[213].
Черная Борода был еще одним пиратом, командующим эскадрой из трех, а иногда – и из четырех кораблей. В мае 1718 г. губернатор Бермудских островов сообщил, что среди пиратов в морях Нью-Провиденса «есть некий Тэтч [Черная Борода] в компании с майором Боннеттом с Барбадоса на корабле с 36 пушками и командой из 300 человек, также у них есть шлюп с 12 пушками и 115 матросами и еще два других корабля»[214]. Флагманский корабль Черной Бороды в этот период был почти таким же впечатляющим, как «Ройал Форчун» Робертса: французское рабовладельческое судно с 36 пушками, которое Черная Борода переделал в 40-пушечный военный корабль, равный по мощи кораблю Королевского военно-морского флота пятого ранга (см. главу 9).
1718 год стал самым успешным в карьере капитана Вейна. Тогда в его распоряжении находилось два корабля – бригантина с 12 пушками и большой шлюп с восемью пушками, которым командовал капитан Йейтс. В октябре 1718 г. Вейн захватил восемь кораблей на побережье Южной Каролины, включая рабовладельческое судно, с которого он забрал 90 рабов.
В тот же период в Карибском море на корабле «Райзинг сан» орудовал Уильям Муди в сопровождении бригантины под командованием капитана Фрауда, вооруженной восемью пушками, и шлюпа, вооруженного таким же количеством. Губернатор Гамильтон в письме из Сент-Кристоферса, куда он отправился с инспекторской поездкой, сообщал, что «в водах между этим островом и Санта-Крусом они захватили, потопили и сожгли несколько судов»[215]. Именно из-за атак Муди Гамильтону пришлось требовать у властей Англии прислать военный корабль с сорока пушками, чтобы защитить острова.
Есть много других примеров пиратских объединений: Кентиш и Эдвардс, Пайм и Сприг, Нейпин и Николс. В работе, посвященной англо-американскому пиратству, Маркус Редикер проследил множество контактов между пиратскими командами. Он подсчитал, что более чем 70 % пиратов, действовавших в период с 1716 по 1726 г., делились на две группы взаимосвязей: первая объединилась вокруг фигуры капитана Хорниголда и Багамских островов, где часто проходили сходки пиратских кораблей, а вторая появилась после случайной встречи команд Джорджа Лоутера и Эдварда Лоу. Редикер подчеркивает, что благодаря этим связям пираты ощущали себя общностью и чувствовали сопричастность.