Гадство.
А мы хотим Европу здесь и сейчас (как довольно точно сформулировал требование рыбок-хипстеров Сергей Доренко).
Повторяю: обостренное чувство достоинства и справедливости свойственно всем самозанятым профессионалам мира.
Но есть одно отличие, которого наши рыбки предпочитают не замечать.
Дело в том, что наши – если начистоту – выросли на перераспределении тех самых попиленных нефтегазовых бюджетов. И пусть очередной питерский чиновник, зажавший конверт с кэшачком (не знаю, как именно это у них происходит, но, вероятно, так и происходит), никогда не обратится к стилисту, но его жене для ремонта квартиры уже потребуются архитектор, дизайнер и декоратор. А его дочери – учитель пения. А сыну – уроки фотографии. А любовнице – диетолог, косметолог и куафер для любовницыного чихуахуа. Да и самому чиновнику – горнолыжный тренер.
И все перечисленные специалисты будут получать свои гонорары в конвертах, потому что силовики тоже люди, у них возникают мысли о справедливости, и они думают несправедливо платить 1900 рублей за час тренировки в питерском Охта-парке через кассу, потому что из них тренеру обломится хорошо если четверть, – а справедливо 1000 и напрямую.
Теперь, внимание, товарищи тренеры, рыбки, хипстеры и прочие, – вопрос: а что вы будете делать, если несправедливое нынешнее российское устройство заменится справедливым европейским? Ведь оно может замениться двумя путями. Первый – в результате социального переустройства «снизу», то бишь революции (я надеюсь на «бархатную»). Второй – в результате падения цен не нефть, что потребует переустройства «сверху». В любом случае, хотели Европу? – Получите Европу. Исключительно с легальным доходом. С подоходным налогом не ниже трети дохода. С перераспределением через социальные фонды. С преимущественно общественным транспортом в городах. Когда, в общем, считать нужно каждую копейку, и копить всю жизнь, и не факт, что к старости можно расслабиться. Кстати, на пенсию придется выходить в 70 лет и мужчинам, и женщинам. Европа – это, по сравнению с нынешней Россией, равенство. Во всем, включая потребление. Поэтому дизайнерские шмотки в Европе – для звезд, а для среднего класса – H amp;M и GAP.
Готовы к Европе?
Я пишу это вовсе не для того, чтобы хитро подвести к довольно популярной (в определенных кругах) и довольно подлой (с моей точки зрения) мысли: давайте оставим все как есть, не будет раскачивать лодку и прочее, потому что нынешняя путинская Россия все равно лучше всего, что было, и всего, что могло быть.
Потому что эта Россия мне дико не нравится враньем, несправедливостью, «мигалками», презрением к тем, у кого мало денег и зажравшимся самодовольством тех, кто деньги напилил. Я тоже хочу Европу.
Но я спрашиваю: вы готовы? Вы готовы к другому – социальному – типу перераспределения, к затягиванию поясов, к падению дохода, к отказу от поездок по городу на собственном авто, к смене работы? К тому, что вместо тримминга собачек придется печь хлеб? И открывать придется не клуб, а завод по переработке овощей, потому что клубов много, а вот с заводами и овощами беда? Что деньги от продажи углеводородов кончатся, и придется думать, что делать со своей землей и мозгами?
Я уже пережил одну революцию, когда всем тоже очень хотелось Европу: в 1991-м. Ее движущей силой был главный городской класс той поры: технический интеллигент, мэнээс, сотрудник НИИ и КБ, поклонник Пастернака, читатель «Нового мира» (во главе революционеров стояли журналисты и либеральная профессура). Но те же самые люди обратили революцию в контрреволюцию, когда выяснилось, что «Европа» не означает по-советски гонять чаи в НИИ, обсуждая Бродского, но получая доллары. Когда выяснилось, что на европейские весы из своего мозгового капитала нечего положить. Когда обнаружилось, что у них нет ни потребных миру умений, ни знаний, ни даже знания языков. И вот тогда те, кто вчера шел на баррикады, так же искренне возопили про «либерастов» и «дерьмократию» и благословили идущего по их же свободам, а иногда и по головам, – сильного и прекрасного автократа Путина.
Очень не хочется, чтобы все повторилось.
2012
23. Раскачивание водки//О том, что нельзя бороться с культом водки, не создавая культуры вина
В январе, чуть пройдет новогодняя интоксикация, ежегодно идут разговоры на тему, как обуздать, хм… русскую болезнь. Вон уже главный нарколог Минздрава высказался. Мне тоже есть что сказать!
Главного нарколога зовут Евгений Брюн. Он сказал: цена на спиртное в России должна быть пропорциональна градусу. «Если пиво трехградусное, например, стоит рубль, то водка должна стоить в 13 раз дороже. У нас же пока получается, что градус алкоголя в водке очень дешевый». Дешевая водка, по мнению Брюна, способствует алкоголизации.
Я об этом заявлении уважаемого специалиста узнал во Франции – в тот день, когда, выпив на аперитив в бретонском ресторанчике кир-бретань (сидр, черносмородиновый ликер и яблочная водка, дабы поднять градус сидра до применяемых в кирах шампанского или вина) и запив морских гребешков бокалом шардоне, сел за руль и поехал по редкой красоты побережью.
Во Франции – как и в большинстве европейских стран, алкоголь в крови не запрещает водить автомобиль. Но во всех странах нельзя водить автомобиль пьяным. Граница не столько формальна (во Франции – пара бокалов вина, в Финляндии – бокал), сколько тонка (разные организмы по-разному реагируют на алкоголь). Вон и француз-приятель, одолживший нам автомобиль, последние годы возит с собой алкометр, в который исправно дует на выходе из ресторана.
Санкции за пьянство за рулем во Франции – зверские, вплоть до ареста, и идут дискуссии, не пересмотреть ли размер нормы. И это в стране, входящей (наряду с Чехией, Эстонией, Ирландией и Хорватией) в пятерку наиболее пьющих стран мира! (13,3 литра в год на человека в возрасте от 15 лет в пересчете на чистый алкоголь). В стране, где, если мчится с сиреной полиция, все понимающе говорят, что ажаны спешат пропустить пастис, стаканчик анисовой водки с водой! Более того: в стране с традиционной культурой винопития, где пикник немыслим без бутыли, которую старики починают уже на завтрак, слышатся призывы запретить употребление алкоголя вне стен общепита. Утверждают, что спивается молодежь. Публикуют впечатляющие снимки с монбланами пустых бутылок, остающихся после праздников.
Это я не к тому, что нужно срочно превратить Россию во Францию (хотя я за!) и разрешить алкоголь за рулем (хотя нулевое промилле – праздник гаишного кошелька). Я это к тому, что потребление алкоголя – часть культурной традиции. Сколько стран, столько и традиций. А традиции – вещь консервативная, упрямая.
Главная (и печальная) русская традиция в том, что у нас к водке относятся как к вину. В отличие от Европы, где крепкий алкоголь либо аперитив, либо дижестив, у нас водкой сопровождают трапезу. И не только. И если бы сейчас я пил водку, как в выпускном классе (а в городе Иваново в брежневские годы старшеклассники глушили водку в подъездах, портвейн используя «для разгона»), то единственный текст, связанный с моим именем, был бы сегодня на моей могиле. Но при Горбачеве я однажды привез в Брюссель знакомому советнику Европарламента бутылку «Столичной», мы у него дома перед обедом разлили, я свою рюмку махом долбанул – и увидел, как семейство застыло в изумлении. Затем советник засмеялся. «Ну, Дмитрий же из России», – сказал он. Они-то отпивали водку sipping, полуглоточками, и я почувствовал себя медведем в цирке. С тех пор водку не пью, искренне считая ее самым тупым алкоголем в мире (спирт да вода), годным разве на то, чтобы, окоченев с мороза, принять под огненный борщ.
А поскольку самый тупой напиток является у нас национальным и к тому же мужским («мужикам – беленькое, бабам – красненькое»), я приветствую запреты последних времен: и на ночную торговлю, и на торговлю крепким спиртным в ларьках. С 1 января 2013 года любым алкоголем, включая пиво, запретят торговать еще и на автозаправках – по-моему, очень разумно. И Евгений Брюн абсолютно прав, когда говорит, что цена на алкоголь должна соответствовать крепости. Для того и существуют акцизы.
Но есть деталь, в которой прячется дьявол.
В 2011 году был издан очередной Global status report on alcohol and health («Глобальный отчет о потреблении алкоголя и здоровье») – данные из него по Франции я и приводил. Россия, согласно отчету, на 15-м месте в мире: 11,03 литра чистого спирта на душу в год. Больше пьют и в Англии, и в Румынии, и в Корее. Однако впервые отчет содержит раздельные цифры по потреблению легального, магазинного, ресторанного алкоголя – и само– и домодельного. И вот здесь уже не просто страх, а ужос-ужос-ужос. Россия занимает 2 место в мире по потреблению алкоголя вне контролируемого рынка (4,73 литра в пересчете на спирт. 1-е место за Эквадором с его кактусовкой: там 5,37). С учетом всех видов потребления мы на 4-м месте в мире после Молдовы, Чехии и Венгрии (в затылок нам дышат Украина, Эстония и Андорра). А это значит, что если просто повысить цену на водку (как предлагает нарколог Брюн), то место водки займет самогон.
В своей жизни я немало наркологов проинтервьюировал. И знаменитых Зыкова и Данилина, и адептов программы «12 шагов», и тех, у кого вместо громкого имени – объявление «Вывожу из запоев. Анонимно. Круглосуточно». Отчаянно споря по методикам, они сходились в одном: невозможно уничтожить одну зависимость, не заменив другой. Нацию, жрущую водку, можно попробовать переформатировать на потребление пива или вина. Но если просто ввести сухой закон, страна перейдет в лучшем случае на табуретовку, а в худшем – на героин. И завязавший пьяница в «Обществе анонимных алкоголиков» не просто завязывает, а подсаживается на общение, как раньше был подсажен на выпивку. А если алкаш просто завяжет, ни на что не подсев (на спорт, на чтение, на огород), с ним могут произойти такие изменения личности, что, по совести сказать, уж лучше бы пил. Нам всем одинаково хочется на что-нибудь заморочиться, – тут, думаю, и Брюн присоединился бы к песне «Отпетых мошенников».