Я редко прибегаю к болезненным для нашей страны параллелям с нацистской Германией (не потому, что их мало, а в силу болезненности). Но мне казалось, что с времен, когда гомосексуализм считали грехом, а гомосексуалистов нелюдьми (о господи, сколько судеб переломали!) много грязной воды утекло.
Так много, что можно было прочитать, наконец, и Герберта Маркузе с «Эросом и цивилизацией», и Юлиуса Эволу с «Метафизикой пола», и Мишеля Фуко с «Историей сексуальности», Игоря Кона с «Любовью голубого цвета» – да и просто популярные книжки по дарвинизму.
И убедиться в простой (то есть в сложной) вещи. Природа в процессе эволюции создает массу мутаций (у людей 97 % генов мутируют постоянно) именно затем, что вариации дают возможность приспосабливаться к любым изменениям как природных, так и (подозреваю) социальных условий. То есть, если за всем этим стоит Бог (это персонально для Виталия Милонова), то для Бога именно отклонение является нормой, а статика – отклонением. И если человечество живет в эпоху, когда сексуальная жизнь и детопроизводство идут параллельно (а иногда и вообще не пересекаются) – то значит, и брак, отличный от союза одной женщины с одним мужчиной, вполне приемлем. И однополый брак с приемными детьми – в том числе. Такова моя точка зрения. И, кстати, моей жены – а мы 20 лет в браке – тоже.
И не только наша: сегодня однополые союзы являются нормой не только в Голландии, Дании или Швейцарии, но и в глубоко проникнутой католической культурой Испании, а также во все большем числе штатов более чем пуританских США (хотя кто полвека назад мог бы поверить?!)
И в России дискуссия на эту тему была бы необходима хотя бы потому, что наша великолепная, пышущая неандертальским здоровьем гомофобия стандартно создает семейные трагедии, когда подросшие дети в отчаянии осознают, что они – другие. А родители им орут: уроды, вон из дома! (Или: лучше бы мы тебя не рожали!) Хотя, с точки зрения природы, то бишь Бога, это родители – их генные мутации либо особое влияние гормонов матери на развитие плода – виновны в том, что их дети таковы. Шанс, что родившийся у гетеросексуальных родителей сын будет геем – около 1:25. Причем у всех народов и во всех социальных средах.
Это всегда меньшинство, права которого либеральных обществах защищают и, как минимум, уважают – а в авторитарных обществах подавляют или, как минимум, не замечают.
И, если честно, не замечать проблему было бы куда лучше – чем замечать так, как ее замечают в Петербурге (хотя я уже слышал, что депутат Милонов попросту отрабатывает заказ РПЦ. Дело в том, что у внедрения курса «основ православной культуры» есть даже не технический, а идеологический конкурент – программа полового просвещения. В России ее активным сторонником является РАПС, Российская Ассоциация Планирования семьи, являющая, в свою очередь, филиалом IPPF – International Planned Parenthood Federation. Ну, а дальше понятно: зловредное закордонье хочет сократить деторождение и извести под корень Святую Русь. Действия РАПС – признающей за «гомосексуалистами, лесбиянками, трансгендерами» те же права, что и за гетеросексуалами, и доводящей эту информацию до детей – теперь легко подвести под монастырь. Сколько подростков, не получивших в итоге достаточных знаний о своих телах и правилах пользования ими получат потом нежелательную беременность, аборт или, не дай бог, ВИЧ – неважно).
Я не хочу сейчас рассуждать о том, к чему обычно приводит принятие идиотских законов. Приводит, как правило, к произвольной трактовке в интересах конкретных людей, даже если этот интерес выражен в отчете за «проведенные оперативные мероприятия». Борьба с «пропагандой наркотиков» привела в свое время к бегству из России блестящего поэта и переводчика, моего доброго знакомого Ильи Кормильцева и доставило немало неприятностей моему доброму знакомому Саше Никонову – блестящему популяризатору науки. Сейчас, вон, проверяют на «наличие призывов к экстремизму» романы Акунина.
Я о том, что идея дискриминации, ограничения и поражения в правах по причине особенности рождения – мутации, в общем – в целом противоречит идее жизни, в чем бы жизнь не проявлялась: во вспыхнувшей впервые страсти, которая часто вспыхивает не так, как в кино (на этом мучительном осознании строилась бешеная популярность песен «Тату») – или на вычеркивании из обихода целого пласта культуры (а как теперь реагировать поход несовершеннолетних на отличный фильм «Шапито-шоу»? Где гетеросексуальный герой говорит глухому герою, потрясенному присутствием в компании гомосексуалиста: «Ну да, он гей. А ты – глухой. А в чем проблема-то?» И как быть с феерическим «Харви Милком» – фильмом о том, как трусливое дерьмо превращается в мужчину, потому что перестает бояться?)
Я даже не о том, что идея запрещать, не давать и дискриминировать выглядит идиотски в современном открытом мире (как, спрашивается, питерским несовершеннолетним смотреть репортаж о встрече губернатора Полтавченко с всенародно – в отличие от Полтавченко – выбранными мэрами Берлина или Парижа, геями? О поездке в Финляндию, где экс-президент Тарья Халонен до своего президентства была главой финской организации геев и лесбиянок SETA, а нынешним президентом чуть не стал состоящий в однополом браке Пекка Хаависто?)
Наводить «порядок» посредством запретов для питерских депутатов вообще в порядке вещей. Вон, в прошлом году Елена Бабич пыталась провести идею петербургского дресс-кода, без которого, по ее мнению, в Питере ходят чуть не в одних трусах. О боже мой, – да весь Петербург наполняют дяденьки и тетеньки вообще без трусов! Вон сверкают голыми задами парни, усмиряющие коней на Аничковом мосту. Вон, слева и справа по Невскому – бесстыжие, без лифчиков, кариатиды. В минуте от Мариинского дворца, где заседают Бабич и Милонов, откровенно демонстрируют гениталии братцы Диоскуры. Впрочем, в греческую мифологию – где Зевс уж точно бисексуален – лучше не углубляться…
О да, Милонов и Бабич, хотят, безусловно, порядка – так, как он им представляется: в виде однообразия. Палочки должны быть попендикулярны. Все прочее – извращение, грех, враги. Держать и не допущать. Поставить законодательную плотину поперек, простите за высокопарность, реки жизни, которая и сегодня в разливе.
Эта плотинка, запрудка все равно не останавливает воду, но поднимает со дна муть. Очень может быть, депутату Милонову действительно отвратительна мысль об однополом соитии. Сочувствую: мне какие-то вещи тоже отвратительны. Например, орущие ночью в купе дети, плохо одетые люди или певец Стас Михайлов. Однако боже упаси отказать им в правах человека (включая право орать, включая право орать в микрофон)!
Те фотоснимки, о которых я упомянул вначале, были иллюстрацией к частной жизни N., соратника депутата Милонова по борьбе с распоясавшимися геями: типа, полюбуйтесь, каков борец. Снимки мне прислали после того, как я высказался в ЖЖ по поводу милоновского закона.
И я, давно установивший за правило не стирать комментарии, даже откровенно оскорбительные – потому как за ними тоже многообразие мнений и жизни, – своему правилу изменил.
Стер камент, забанил автора, вымыл руки, сел к компьютеру и написал этот текст.
2012
31. Охранители пустоты//О том, что никто в России не может назвать ни одной российской ценности
Следует признать, что Россия с точки зрения выбранного пути в тупике. Советские ценности оказались фальшивыми, западные отвергаются, а собственных нет никаких, кроме денег, – да и это всеобщий эквивалент.
Сильнейшая картинка этой весны: Москва, Пушкин на фоне зала «Россия», строка «И милость к падшим призывал» на цоколе – и омоновцы-«марсиане» внизу, за руки за ноги волокущие тех, кто не ушел с площади «после окончания согласованного митинга». Звуковая дорожка: полицейский, бубнящий в матюгальник: «граждане, расходитесь…» А вот и видео на ustream.tv, записанное неким Vova_Moskva: здесь он снимает происходящее, а здесь его самого уже волокут в «воронок» (он орет: «Голову отпусти! Задушишь! Вы мне шею свернете, гады! Голову отпустите!»), а затем – удар, тишина, темнота. Минуту спустя появляется окно с решеткой: так сказать, русская Windows. Я испытал реальное потрясение, когда смотрел это репортаж online: именно потому, что секунда в секунду видел то же, что и человек, брошенный за решетку. И практически то же самое ощущал.
Так что меня не удивило потом торжество победителей, в котором не было ни малейшей милости к попавшим в «воронок», то есть ни малейшего благородства. А торжество без благородства – это варварство. И варвары торжествующе рычали, что законно избранный президент не просто имеет право, но и обязан защищать своих избирателей, и пусть хомячки и хорьки на своих площадях поймут, что с ними не в бирюльки играют. И под их рев я думал о том, что, задержись на Пушкинской на сорок минут дольше, меня бы тоже приняли в автозак – просто за то, что стоял на площади, и просто потому, что, по мнению варваров, у проигравших вообще нет прав. А в Питере бросили бы в автозак мою жену, собиравшуюся идти на Исаакиевскую, где были наши друзья – и пошедшую бы, не свались с ангиной (и я бы тогда писал не этот, а совершенно другие тексты, потому что когда бросают за решетку самых близких людей, обвиняя в подрыве устоев – тогда ты, если не говно, а мужчина, должен потратить остаток жизни на то, чтобы эти устои разнести вдребезги до последнего кирпича, не так? Эй, торжествующий варвар, ответь – что сделал бы ты, когда бы твоих жену или дочек приняли в воронок, угостив по башке дубинкой и закрыв по статье 19 часть 3? Покорно пошел бы, внимая совету полицейского начальника Колокольцева, искать их в реанимации, потому как избитых российской полицией женщин следует искать именно там, ведь наша полиция вполсилы не бьет?)
А вот теперь, товарищи дорогие, поскольку мы (пока) на свободе и невредимы, давайте-ка пригасим фитилек эмоций до нуля, и задумаемся: а что, собственно, охраняют ОМОН, спецназ, войска ВДВ и прочие силовики? Кроме, разумеется, царя, которого все же нельзя признать вечной ценностью, раз уж в главном законе царства заложена возможность его переизбрания (да и смерти случаются)?