— Крек!
Дворецкий поклонился:
— Вы пойдете искать ее?
— Да.
Зейлу было неприятно ехать в отель в сопровождении охраны, но и один он не мог поехать — существовали определенные правила. Даже у себя на родине он должен был думать о собственной безопасности.
Женщина на стойке регистрации была очень любезна — она сразу же провела Зейла и четырех его охранников на первый этаж, где находилась комната Ханны Смит. Зейл постучал в дверь — раз, потом другой. Наконец Ханна чуть приоткрыла дверь и выглянула наружу — бледная, со спутанными волосами и глубокими тенями под глазами. Шторы в комнате были задернуты, хотя время близилось к полудню.
Она изумленно посмотрела на него:
— Что вы здесь делаете?
— Я не знаю, — мрачно ответил он. — Можно войти? Коридор — не лучшее место для личных разговоров.
Она кивнула.
Пока охранник Зейла ждал в холле, Ханна раздвинула шторы и расправила смятое покрывало на кровати. Зейл оглядел маленькую, скромно обставленную комнату с букетом фиалок на столе.
— Почему вы все еще здесь?
Она вздрогнула от его резкого тона:
— Потому что у меня не хватает денег, чтобы уехать.
— Вы должны были сказать мне.
— И что бы вы сделали? Рассмеялись бы мне в лицо? Или бросили бы меня в тюрьму?
Он пожал плечами:
— Я был зол. И до сих пор злюсь.
Она села на кровати:
— Мой отец отправил мне кредитную карту и паспорт экспресс-почтой — они должны прийти сегодня. Я скоро уеду.
— Если я арестую вас, вы никуда не уедете.
— Так вот почему вы привели сюда столько охранников! Ожидаете, что я буду царапаться и кусаться?
— Похоже, вас не очень-то мучает совесть.
— А что еще я могу сказать, кроме того, что уже сказала? Я уже сто раз извинилась, причем абсолютно искренне…
— Так извинитесь еще раз.
По ее спине пробежали мурашки.
— Мне очень жаль.
— И это самое искреннее ваше извинение?
— Я принесла вам искренние извинения два дня назад, но вам было плевать.
— Ну и что? Я хочу услышать их снова. Хочу, чтобы вы доказали свою искренность.
— Как?
Он окинул ее жарким взглядом с головы до ног:
— Уверен, вы можете что-нибудь придумать.
— Вы вышвырнули меня из дворца, а теперь ждете, что я приглашу вас в свою постель?
— А почему нет?
— Потому что я не хочу спать с вами, — со злостью ответила она. — Вы вели себя отвратительно. Подло и жестоко.
— Согласен. Так как вы собираетесь удовлетворить меня?
— Никак.
— И все же вы это сделаете.
Он подошел совсем близко к ней. Бежать было некуда — за дверью стояло четверо охранников.
— Но зачем? — прошептала Ханна, облизывая губы.
— Потому что я помню, что вы сказали мне ночью после бала. Вы влюбились меня с первого взгляда. Может, вы и это выдумали, как и все остальное?
Она посмотрела ему в глаза, чувствуя его напряжение. Он едва сохранял самообладание.
— Нет, — тихо проговорила она. — Я действительно влюбилась в вас с самого начала. Я понимала, что притворяться Эммелиной нехорошо, но мне так нравилось быть рядом с вами…
— Вам нравилось быть со мной?
Она кивнула:
— Больше, чем с кем-либо еще.
Он запустил руку в ее волосы:
— Мне тоже ни с кем не было так хорошо, как с тобой.
Ее сердце забилось быстрее.
— Так что же нам теперь делать? — спросил Зейл.
— Ты больше не злишься?
Его рука спустилась вниз, к ямке между ключицами, где неровно бился ее пульс.
— Злюсь, но это не меняет то, что я чувствую.
Она задрожала при его прикосновении, а во рту у нее пересохло.
— И что же ты чувствуешь ко мне?
Его глаза заблестели.
— Любовь.
Она ошеломленно посмотрела на него:
— Ты… любишь… меня?
Он опустил голову, слегка касаясь ее губ своими:
— Да… вот такой я дурак.
Она закрыла глаза:
— Вовсе не дурак. Ведь я так люблю тебя…
— Скажи это еще раз.
Открыв глаза, она увидела желание и надежду в его взгляде.
— Я люблю тебя, Зейл. Больше, чем любила кого-либо другого в своей жизни.
Глава 16
Ханна лежала в объятиях Зейла. За окнами садилось солнце. Оранжево-красные цвета облаков тускнели, и поперек площади легли сиреневые тени. Они провели несколько часов в постели, занимаясь любовью. Теперь в их ласках была нежность и горечь расставания. Зейл должен был жениться на особе королевских кровей. С пятнадцати лет он знал, что женится на принцессе Эммелине.
Но все изменилось в мгновение ока — Эммелина не выйдет за него замуж, а женщина, которую он любит, не принадлежит к королевскому роду. Чувство долга требовало, чтобы он ушел от Ханны. Здравый смысл подсказывал то же самое. И все же Зейл чувствовал, что Ханна так же важна для него, как и Тинни. А от Тинни он не ушел бы никогда.
Но кто займет престол, если он выберет Ханну? Кто сможет управлять страной?
У него были двоюродные братья, но все они теперь жили за границей — в Сиднее, Париже, Сан-Франциско, Лондоне и Буэнос-Айресе. В больших, ярких, интересных городах. Никто из них не мог заменить его. Его старший кузен, Эммануэль, был добрым и образованным человеком, но у него было слабое здоровье. Младший брат Эммануэля, Николас, был весьма обаятелен, но любил тратить деньги и не вылезал из долгов.
Так кто же будет королем Рагувы, если Зейл отречется от престола?
Ханна положила руку на грудь Зейла.
— Не надо, — пробормотала она. — Делать нечего. Мы оба знаем, чем все закончится. Утром я уеду.
— Нет.
— Мне не хочется уезжать, но я не смогу дать тебе наследников.
— Не хочу терять тебя.
— Если я уеду, будет лучше. Лучше расстаться тихо и быстро. Чем дольше я буду оставаться здесь, тем хуже будет.
— Я слишком многое потерял в своей жизни, Ханна. Как я могу потерять еще и тебя?
Ханна долго молчала.
— Не знаю, — наконец произнесла она. — Но это единственный выход. Ты не можешь покинуть свою страну и оставить Тинни.
— Тинни мог бы поехать вместе с нами.
— Но дворец — его единственный дом. Более того, ты король и отвечаешь за свою страну. Такова твоя судьба.
Он закрыл лицо руками:
— Моя судьба — это ты. Я абсолютно уверен в этом.
Она поцеловала его.
— Я люблю тебя, но ты не прав. Я не могу быть твоей судьбой, если тебя ждет твоя страна.
— Тебе так легко будет уйти?
— Нет. Мне будет нелегко, но, если ты отречешься от трона ради меня, ты будешь меня ненавидеть, а я всегда буду чувствовать себя виноватой.
— Должно быть другое решение.
Она прижалась щекой к его груди, слушая ровное биение его сердца. Он был благородным человеком и настоящим королем.
— Но его нет, милый.
Все было решено. Ханна уедет утром, а Зейл отвезет ее в аэропорт и посадит на рейс в Даллас. Зейл попросил шеф-повара принести ужин в номер. Они ели в ее комнате, пили красное вино и долго беседовали — обо всем, кроме отъезда Ханны. Ночью они снова занимались любовью, пока не наступил рассвет. Солнце встало из-за гор, окрашивая небо в бледно-желтые тона.
Лежа в объятиях Зейла, Ханна тихо проговорила:
— Я знаю, что не имею права просить об одолжении, но все же у меня есть одно желание. Можно мне последний раз увидеться с Тинни?
Зейл молчал.
— Совсем ненадолго, — добавила она. — Я обойдусь без лишних эмоций — просто спокойно попрощаюсь с ним.
— Не знаю, Ханна. Тинни уже считает тебя своей сестрой, и он не поймет, почему ты уезжаешь.
— Но, я полагаю, он и так удивлен тем, что я исчезла из дворца. Я скажу Тинни, что мне нужно съездить в Техас повидать родных, а еще расскажу ему про ранчо и ковбоев. Прошу тебя. Мне будет легче уехать — я не хочу бросать Тинни так, как будто он ничего для меня не значит.
— Хорошо. Я позвоню миссис Сивке и скажу, что утром мы будем пить чай с Тинни.
— Спасибо.
Через три часа они уже сидели за столом в гостиной Тинни. Миссис Сивка налила Ханне и Зейлу чай, а Тинни — горячий шоколад. Тинни радостно смеялся, раскачивался на стуле и хлопал в ладоши, пока Ханна рассказывала ему о Техасе и животных на отцовском ранчо. Ему очень нравилось, что у них есть лошади, коровы, куры и даже коза.
Но очень скоро пришло время прощаться. Ханна обняла и поцеловала Тинни, а затем взяла за руки миссис Сивку.
Голубые глаза пожилой женщины наполнились слезами.
— Простите, ваше высочество.
— Вы больше не можете так называть меня. Я просто Ханна Смит.
— Не просто. — Миссис Сивка сжала руку девушки. — Берегите себя.
— Спасибо, я постараюсь, — заверила ее Ханна.
— И будьте счастливы.
— Надеюсь, — ответила Ханна, стараясь сохранять улыбку.
По дороге в аэропорт Зейл и Ханна молчали. Когда Ханна села в кожаное кресло личного самолета Зейла, он резким тоном спросил ее:
— Неужели я должен просто так оставить тебя?
Она обещала себе не плакать, держаться ради себя и Зейла.
— Да.
— А что я должен сказать сейчас?
К ее горлу подступил ком, а сердце наполнила огромная нежность. Она смотрела на него, стараясь запомнить каждую черту его лица, каждое выражение.
— Просто скажи «до свидания».
— Нет.
Она поднялась, взяла его лицо в ладони и нежно поцеловала его.
— До свидания, Зейл. Мне пора.
Следующий месяц Зейл провел словно в аду. Ему приходилось страдать и раньше — когда Стефан умер от лейкемии, когда его родители погибли в авиакатастрофе. Он тайно плакал, переживая за Тинни, который каждый день скучал по маме, не понимая, почему она не возвращается.
Но ни одна из тех потерь не могла сравниться с болью от расставания с Ханной, которая дала ему то, что не мог дать никто другой, — душевный покой и полноту жизни.
После того как Ханна покинула Рагуву, он ощутил, насколько пуста и бессмысленна была его жизнь до нее. Он жил как на автомате, машинально выполняя свои обязанности, — а потом появилась она и вернула его к жизни. А теперь она, его женщина, уехала — и увезла с собой его сердце.