— Обними меня, Джастин…
Молодой человек мягко обхватил её руками, он чувствовал абсолютный покой и счастье.
Кэтрин пристально посмотрела в его глаза и тогда он, подчиняясь её воле, склонился, чтобы поцеловать, а затем подхватил на руки и понёс к брачному ложу.
Конечно, первая брачная ночь была всего лишь условностью, но он внезапно почувствовал, что именно сегодня он хочет её так сильно, как никогда до этого…
— Кэти, я так тебя люблю…
А Кэтрин сама ничего не почувствовала при этих словах, потому что она только что вложила их в уста своего молодого мужа.
После того, как Джастин заснул, девушка сделала свет лампы рядом с их кроватью посильнее и долго смотрела в его лицо. Во сне он был самим собой — просто спал. Поэтому эти часы были самыми ценными для неё каждую ночь.
Держать сознание Джастина каждую секунду было мучительно. Она сама не представляла во что ввязывается. Отец предупреждал её, однако она думала, что он просто её пугает.
Олдин рассказал обо всём, чем может обернуться затея его дочери. И о самой большой опасности тоже.
Однако Кэтрин была словно одержима. Отец оказался бессилен. И сейчас она жалела об этом, не признаваясь даже себе.
Девушка погасила лампу, прижалась к обнаженному телу мужа и смежила веки.
Через три дня молодожены собирались уезжать в свадебное путешествие. Маргарет всё еще находилась в их доме, Олдин попросил её задержаться — присутствие его старой подруги поддерживало и успокаивало его.
Кэтрин не сразу заметила, что они проводят вместе всё больше времени и это немало её озадачило. Она решила поговорить с отцом.
По счастью как раз в данный момент этой старой кошки рядом с ним не было, Олдин находился у себя в кабинете и Кэтрин с напряженным выражением лица, которое в последние месяцы не покидало её, вошла к нему.
— Папа, к тебе можно?
Лорд Ангус устало откинулся у себя в кресле.
— Конечно, Кэти, входи. Что случилось?
Кэтрин нервно пожала плечами.
— Это я хотела спросить у тебя, папочка.
Олдин молча смотрел на неё, ожидая вопроса и заодно оценивая её внешний вид. С болью он отметил, что дочь выглядела всё хуже и хуже. Круги под глазами не проходили, цвет лица стал желтоватым, черты заострились.
Сама девушка, казалось, этого не замечала.
— Тебе не кажется, что Маргарет слишком задержалась у нас? Она не отходит от тебя, что ей от тебя нужно?
Лорд Ангус дождался окончания этого потока вопросов и спокойно ответил:
— Марго мой друг и я сейчас нуждаюсь в ней.
— А я хочу, чтобы она уехала прежде, чем уедем мы! — истерично заявила Кэтрин.
Отец смотрел на неё очень-очень усталым взглядом.
— Кэтрин, этого не будет. Маргарет останется здесь столько, сколько пожелает.
От изумления девушка внезапно закрыла рот и воцарилась тишина. Затем она стала глотать ртом воздух — насколько она помнила, ей отказали впервые в жизни.
— Ты позволил мне подчинить себе Джастина, зная, что меня ждёт! А из-за этой…
Олдин перебил дочь:
— Я предупреждал, что тебя ждёт. Ты, кстати, можешь отпустить его в любую секунду и перестать сводить себя в могилу. Я жалею каждую минуту, что позволил тебе это, а не связал по рукам и ногам одним взглядом. К сожалению, дав добро, я уже не могу помешать тебе. Но теперь будет не так, как хочешь ты, а так, как считаю правильным я. Во всяком случае в том, что касается моей жизни.
Кэтрин чувствовала, что её собственная жизнь окончательно рушится. Умом она понимала, что сейчас было бы самым правильным отпустить Джастина, попросить у отца прощения и постараться всё исправить.
В эту минуту она вспомнила Наташу и сузила глаза. Лучше умереть, чем проиграть ей.
И, вскинув голову, она молча вышла из кабинета отца.
Через несколько часов карета с ней и Джастином выехала из ворот дома лорда Ангуса.
С отцом она не попрощалась.
Маргарет стояла рядом с Олдином и ему было намного легче. Одним своим спокойным присутствием она незаметно унимала его боль. Всегда. Он повернулся к ней:
— Спасибо, что ты есть, Марго. Я не знаю, как вынес бы всё это без тебя. А ведь еще даже ничего фатального не произошло.
Леди Маргарет посмотрела в лицо человека, которого любила всю свою жизнь, о чём он не подозревал. Она была рядом в самые трудные моменты его жизни. Было это неизменно и сейчас.
— Не в падай в отчаяние, дорогой. Надежда еще есть и ты должен жить ею.
Он склонился, и благодарно поцеловал ей руку.
Глава 47
«Моя дорогая, моя единственная…Я каждый день, неделя за неделей мысленно говорю с тобой, пытаюсь найти дорогу к тебе, а вот сел написать тебе это письмо и словно сковало всего.
Вспоминаю сейчас всё то время, что мы были вместе. Оно было таким коротким для меня. Говорят же, что счастье скоротечно. Вот и ты для меня была таким мигом счастья, которого я не знал прежде никогда.
До сих пор с болью и без надежды на ответ задаю себе вопрос — почему ты так внезапно покинула меня. Если решила уйти с Марком, то почему не дала хотя бы попрощаться с тобой? Неужели наши отношения ничего не значили для тебя?
Я так задаю вопросы, словно ты сможешь ответить мне…Это я сам себя спрашиваю, Наташа.
Наши друзья уверены, что ты ушла потому что могла увидеть, что К. заходила ко мне той ночью. Но я не могу в это поверить. Поверить в то, что ты усомнилась в моей верности, в том, что я способен тебя предать. Или не быть с тобой рядом, без крайней необходимости, когда нам было отведено так мало времени.
Если это так, то я горько сожалею, что допустил до того, чтобы ты могла усомниться во мне. Если это так — прости меня. Если ты уехала с болью на душе и с тяжелым сердцем — прости меня. Эти „если“ сведут меня с ума, в голове нескончаемый поток мыслей о тебе.
Сейчас я у Абрахама, мы искали возможность увидеть мне тебя еще хоть раз. Похоже, её нет. Осталась только одна надежда. Нет смысла говорить тебе о ней — если ты читаешь это письмо, значит, у меня ничего не получилось и моя жизнь прошла без тебя.
Но ведь если ты держишь его в руках, значит ты тоже пытаешься найти дорогу ко мне? Пожалуйста, найди её. Я буду ждать тебя до конца своей жизни.
Только твой, Джастин»
Глава 48
Я сидела на старинной отполированной скамье церкви, куда приходила двести лет назад читать редкие молитвы и увидеть своего любимого. В руках у меня было его письмо, а его самого не было под этим небом уже более ста лет.
Сидела и вспоминала то недолгое время, которое мы провели вместе. Но которое связало нас если не навсегда, то на века — пока хоть один из нас был жив.
Кроме письма, Алекс — тот самый странноватый хранитель архива, вручил мне несколько вещиц, которые моё сердце узнало с первого раза. Они, мои родные люди, возможно, все вместе собирали мне эту капсулу времени, лишь взглянув, я тут же закрыла шкатулку с ними. Не сейчас. Просто не выдержу.
Пока что я держала письмо Джастина, гладя пальцами строки, выведенные его рукой. Столько в них было боли…А виновата была во всём я.
Разве можно было усомниться в нем? Что стоили тогда все слова о любви?.. Теперь я убедилась в том, что была не права. После того, как разрушила всё, а он когда-то там в прошлом пытался исправить, мою кошмарную ошибку, даже не упрекнув меня.
Как прожил он отведенные ему годы? Где, с кем?.. Смог ли быть счастлив?
А если нет… Если я заставила любимого человека страдать до конца его дней?
Я даже заплакать не могла. Сидела и смотрела сухими глазами на кафедру, за которой всегда находился Джастин.
Молодой, теплый, светящийся изнутри.
— Наташа?.. — я вздрогнула. Это Алекс подошел сзади ко мне. Наверное, я уже долго находилась здесь.
Церковь практически не действовала и лишь по большим праздникам два-три раза в год по специальной договорённости здесь проводились службы. Поэтому она сохранила свой практически первозданный вид.
Надо было собирать себя в кучу и пытаться дальше. Тем более я теперь знала точно — Джастин меня ждёт. И чем дольше я буду искать дорогу обратно, тем дольше Джастин будет мучиться и страдать там.
Я решительно встала.
— Спасибо вам, Алекс. Я очень вам благодарна. Хотелось бы задать вам несколько вопросов, но сдаётся мне, вы на них не ответите.
Алекс лукаво улыбнулся мне и неопределенно развел руками.
А я думала — не может ли он отправить меня на 200 лет назад? Мне почему-то казалось, что он один из волхвов.
Его голубые глаза зажглись проницательным светом и он отрицательно качнул головой. Мысли прочел, что ли?.. И я вспомнила — глаза Камиллы на мгновение вспыхнули таким же пониманием. Она точно знала кто я такая…
Однако, я понимала, что мне, как и двести лет назад, никто не ответит. Вернее, тогда я добилась какой-то правды, но только потому что надо мной сжалились из-за Лисы.
— Алекс, можно мне осмотреть еще один дом?..
Глядя на фасад своего бывшего дома я не могла не рассмеяться. Совершенно искренне.
На ветхом, но в отличие от других, не совсем старинном фасаде значилась гордая вывеска:
«Сувенирная лавка. Глиняные товары, ручная роспись. Мы с вами с 18** года».
Алекс взглянул на меня, улыбчиво удивляясь моей внезапной весёлости.
— Туда можно?? Она работает??? — воскликнула я.
— Конечно, — Алекс протянул мне руку и мы поднялись по ступенькам.
Я отворила дверь, которая теперь была застекленной и с колокольчиком.
Внутри всё было переделано под полноценно действующий магазинчик. Очень простенькая провинциальная сувенирная лавка. Она была уставлена стеллажами, заполненными глиняными горшками и кувшинами с росписью.
Завороженно я прошла между ними, разглядывая то, что на них находилось. Да, это были мои узоры, которые я придумывала здесь. Цветы, животные, красно-белые рождественские.