Татьяна Осипова отрабатывала вовсе не разбитую дорогую древнюю вазу. Вышло так, что она заняла у Агафьи Эдуардовны очень крупную сумму денег на покупку квартиры. Квартиру так и не купили, а деньги растаяли, отдавать надо было. У мужа Осиповой на работе произошли какие-то заминки, и большой получки не предвиделось. Тогда Агафья Эдуардовна милостиво разрешила девчонке отработать долг. Но Татьяне быстро надоел бесплатный труд, и она решила уйти по-английски, не прощаясь. Узнав про это ее жгучее желание, Катерина быстренько предложила идеальный вариант. Только попросила не забыть поставить на самое видное место синенький ботинок. Благодарная подруга расстаралась, и теперь Агафье инфаркт был обеспечен.
– Да, непросто было придумать страшилки с башмаком. То у меня под подушкой, то перед носом у Агафьи…
– А почему же, когда Роман попытался влезть в окно, никакого ботинка Агафья не видела? – удивился Акакий.
– Да что-то такое было, это я сейчас припоминаю, но я тогда не придала этому никакого значения, смахнула – да и только. У нас тогда пожарники приезжали, акты проверяли, наличие огнетушителей, обогреватели чтобы были только нужной модели, за нарушения назначили ощутимые штрафы. До башмаков ли мне было! – объяснила Агафья Эдуардовна.
– Ясно, а что потом, Катя?
– Ну а потом… Мне страшно стало. Я поняла, что к добру все это не приведет, уж очень много было напутано. Только мама ничего не хотела понимать: «Ты должна позаботиться о своей молодости и о моей старости!» А я… не могла… Я поэтому и в больнице от нее спряталась и просила туда не пускать никого, так вы!.. Мало того что сами нарисовались, так еще и матери сообщили. Хорошо, что я раньше успела удрать.
– Это и совсем глупо – все работники клуба знали, где ты лежишь. Сватова могла спросить у любого, – пожала плечами Аня.
– Да она ни за что бы к коттеджу на пушечный выстрел не подошла! Во-первых, это было ниже ее достоинства, а во-вторых, она просто боялась, – объяснила Катерина.
– Теперь понятно, как это тебе удалось так быстро отравиться, когда я к тебе в больницу пришла, – покачала головой Клавдия.
Роман слушал все повествование с раскрытым ртом, и непонятно, какие чувства брали в нем верх – отвращение или восхищение.
– Так ты, Катюша, меня хотела только использовать? Я же думал, что мы деньги добудем и вместе жить станем…
– О господи! Да ты мне и без денег-то был не нужен, а уж если бы у меня деньги появились, на фиг бы тогда вообще сдался! Ты был инструментом, неужели непонятно? Но вот… жалко стало бабулю…
– А чего ж ты, если такая жалостливая, сразу в милицию не побежала, как только мать тебе весь этот ужас предложила? – усмехнулась Аня.
– Ничо себе! А деньги?! Бабкины деньги по праву должны принадлежать наследникам, то есть нам с мамой! – не смущаясь присутствия Агафьи, выкрикнула девчонка.
– Ух ты! А как же вы не взяли в расчет Кирилла? Он-то наверняка своей доли потребовал бы.
Катерина лихо извлекла из сумочки сигареты и закурила. Потом, пристально глядя на огонек, запросто сообщила:
– А его мама сама обещала на тот свет отправить.
У Агафьи вырвался стон, Клавдия охнула.
– С ума сойти! Из-за каких-то паршивых денег вы замышляли столько убийств! Да что же вы за люди?!
– Ничо себе – из-за каких-то! Из-за огромных! А мы тоже богатыми хотим быть! Значит, старухе богатство – пожалуйста, уголовнику – нате на блюдечке, а нам с мамой – хрен с медом!! – возмутилась несправедливостью Катерина…
– Господи, да что же за исчадие ада я выпестовала… – еле слышно проговорила Агафья Эдуардовна.
– А что случилось с женой Кирилла? – вдруг вспомнил Акакий, не отвлекаясь на женские сантименты.
Аня тихо выскользнула в коридор и с кем-то переговорила по телефону.
– Ну здесь мы ни при чем. Сама нахлебалась какой-то гадости и того… умерла. Ее и убирать-то особой надобности не было, ей бы просто никто ничего не сказал.
– И все-таки жаль, что мы не успели… – всхлипнула Клавдия.
– Уж коне-е-ечно! Вы, да не успели, да вы нам ни шагу ступить не давали! – окрысилась Катерина.
– Да! Не успели! Всех, кого можно – спасли, а ту девочку… ту, в парке… Олю… – всхлипнула Клавдия.
– Пап, у нас там кофе не найдется? – спросила Аня у отца.
– Пойдем, я тебе сама заварю, – проворно побежала Клавдия на кухню. И, как только они закрылись, взглянула на дочь. – Хорошо, что мы успели все это закончить до приезда Яночки. Они ведь, ты знаешь, с Лилей в дом отдыха укатили.
– Да, я знаю, Данила у меня спрашивал разрешения.
– То есть как – спрашивал? Так ты что же, дома была? Никуда не уезжала?
– Ну… Не совсем дома… И потом, мама! Ну куда я могу уехать, когда вы влезли в болото по самую макушку! Пришлось и самой влезать. Вот поэтому, когда Данила сказал, что отправляет Лилю с Яной на курорт, я только обрадовалась. Сначала просто хотела тебя возле внучки удержать, но… Получилось тоже неплохо.
– Позволь, что значит… Это что – Даня сам девочек отправил?!
– Ну конечно! – воскликнула Аня и усмехнулась. – Он решил Лиле новый интерес создать – тягу к материнству. Не знаю, как там она теперь к тряпкам относится, но с Янкой управилась просто великолепно! Янка только о ней и говорит.
– Ну а у нас как?
– Что как? – не поняла Аня.
– Как мы расследование провели?
– Да хреново, мам, честно говоря. В этот клуб точно в муравейник вляпались. Видите, что там творится черт-те что, отчего тогда саму хозяйку дотошно не проработали – кто она, какая у нее семья, кто муж, сын, дочь? Тогда бы сразу на эту Сватову вышли, а вы даже фамилию своей Агафьи до сих пор не выяснили. А дело-то, как видно, сырое. Непродуманное.
Клавдия плюхнула обгоревшую турку на газ и уперла руки в пышные бедра.
– Вон оно как! Ишь, какая мудрая!! А сколько раз я к тебе, милая доченька, за помощью обращалась?! Тебе все время не до нас было!! А речь, между прочим, о жизни человеческой шла! Да! Мы все делали неправильно, так мы не кончали институтов, а преступники, между прочим, вот они, на диванчике сидят, и Агафья жива! Я тебе, дочка, так скажу: не свое ты место занимаешь, вот что. Не можешь людей охранять, так другому дай, может, у кого и лучше получится.
Аня притихла, потом обняла мать и тихонько прошептала:
– Ма, ну чего ты? Я же не думала, что там, в самом деле, такой ужас. А потом, как только разобралась, так мигом это свадебное путешествие выдумала. Хорошо, ребята из отдела помогали. Ну, пойдем, мне кое-что еще выяснить надо.
– И мне, – засуетилась Клавдия.
Взяв чашечку с кофе, Аня прошла в комнату.
– Я вот все никак не могу понять, – обратилась она к Белкиной, – зачем же все-таки Сватова выдумала такую непрочную легенду, что вы – дочь несчастной проститутки и вора? Это же в конце концов и проверить можно.
– Я же говорю – она меня хотела за Ольгу выдать. Вдруг бы у нее ничего с убийством брата не вышло, тогда бы я запросто за его дочь сошла. Назвалась Олей – и все. Даже документы никакие подделывать не пришлось бы. Я бы по ее паспорту и жила. Мы с ней, говорят, очень похожи. Он же не помнит родную дочь – сколько ей тогда было! Вот и досталось бы все богатство мне. Бабка-то, скорее всего, и состояние собрала в твердой валюте, и завещание на Кирилла переписала. Неужели батюшка на родную дочку капиталец не переписал бы. Я бы его уговорила с завещаньицем поторопиться.
– Может, оно и так, а может, мать от дочки-убийцы откреститься хотела, – задумчиво произнес Акакий.
– Да вы что, в своем уме?! – вскинулась Катерина. – Как это она родную дочь бросит?
– А как она тебя бросила на такое преступление, родную дочь?
– Знаешь, папа, а ты где-то прав, – проговорила Аня. – Убийство – дело нешуточное. Если Сватова доверила его дочери, значит, очень ей хотелось самой не замараться.
– И все же наворочено у нее с целый короб, – пожала плечами Клавдия Сидоровна.
– Что ты хочешь, мам? Сватова – обычная женщина, а не киллер-профессионал. Понаслушалась сплетен, что милиция у нас от дел бегает, глухарями заниматься не желает, то есть человека теперь убить, что муху прихлопнуть… Вот и получается – то там недодумала, то здесь недоделала, запуталась сама, и дочь ее по самые уши во вранье увязла.
…Забегая вперед, можно добавить, что Сватова оказалась еще большим монстром, чем можно было ожидать. Будучи задержанной, она долго клеймила проклятиями дочь, перекладывала всю вину исключительно на Белкину и лишь при очной ставке сдалась. Участь родной дочери она приготовила незавидную – сама Сватова уже имела загранпаспорт на имя Николаевой Нины Аркадьевны и ждала только окончательной развязки, чтобы получить деньги и навсегда перебраться в дальнее зарубежье. Катя в эти планы не умещалась. Дочь слишком много знала и должна была остаться на родине скромным холмиком, чтобы было по кому скорбеть. Для человека, решившего уничтожить всех родных, понятие «дочь» не существовало. А на вопрос: «Так почему вы все-таки не убили Ольгу?» – Сватова вздернула брови, а потом с ожесточением, по-мужски, сплюнула на пол:
– Не убила, значит? Все эти пенсионеры!!! Шныряют, где не положено – испугалась, рука дрогнула.
Но сейчас Сватовой здесь не было, и допрос продолжали снимать с присутствующих. Особенно волновался Акакий. Ему тоже перепало этой ночью, и некоторые детали так и остались невыясненными.
– Подождите, – не успокаивался Акакий. – А кто же была та женщина, которую мы поймали?
– Ой, пап! Это не вы ее, а она вас поймала…
– Неужели ты еще не понял? – горько усмехнулась Агафья. – Это была моя дочь – Сватова Елена Адамовна.
– Кака! Так ты что, Сватову не узнал? – удивилась Клавдия Сидоровна.
– Откуда? Я что, к ней чай хожу пить? Я ее и не видел ни разу.
Действительно, в тот раз, когда Клавдия Сидоровна наведывалась к женщине, Акакия с ней не было. Он не мог знать Сватову.
– Понимаешь, пап, Елена Адамовна имела свой доступ к информации, – разъясняла Аня. – У нее на пляже была знакомая, которая исправно докладывала обо всем, что творится в клубе.