деятельность против СССР, в том числе, как уже упоминалось, "Национальный
комитет Свободной Европы" со своей радиостанцией.
Свои передачи эта радиостанция начала 4 июля 1950 года с
территории ФРГ. В то время особенно огромных масштабов достигла
деятельность РСЕ против народной Польши: в Мюнхене была образована
специальная "польская редакция", включавшая 80 сотрудников во главе с
графом 3. Михалковским. Филиалы "польской редакции" создали также в Бонне,
Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Риме, Стокгольме, Западном Берлине, Брюсселе,
Афинах. "Нахальные агенты" РСЕ десятилетиями "просовывали ноги" во все
польские двери. А с августа 1980 года все филиалы и сама "польская
редакция" начали вести подрывные передачи на Польшу круглосуточно. Именно
они направляли активность антисоциалистических сил в Польше.
Приведу на этот счет лишь один пример.
Задолго до событий лета 1980 года РСЕ, ссылаясь на якобы
распространяемые в Варшаве листовки, передало инструкцию из 32 пунктов, в
которой содержались указания по созданию "подпольного фронта общественного
сопротивления". Инструкция подробно объясняла, как надо создавать "группы
сопротивления" и информационную сеть, разъясняла способы нелегального
распространения листовок и других печатных материалов. Учитывались даже
мелкие частности, например, РСЕ подстрекательски инструктировала
контрреволюционеров "надеть... рюкзаки". Это, дескать, "крик моды". Но в
действительности к моде этот призыв никакого отношения не имел. Дело в том,
уточнял рупор ЦРУ из Мюнхена, что в рюкзаках "легче скрыть от властей"
листовки. Вот так и возник, писала в январе 1982 года газета "Вядомости
щецинске", "призыв к польскому населению запастись рюкзаками для их
переноски".
Член палаты представителей Конгресса США, входивший в подкомитет
по разведке, Генри Хайд впоследствии так свидетельствовал о тех подрывных
действиях ЦРУ:
"...в Польше мы делали все, что делается в странах, где мы хотим
дестабилизировать коммунистическое правительство и усилить сопротивление
против него. Мы осуществляли снабжение и оказывали техническую поддержку в
виде нелегальных газет, радиопередач, пропаганды, денег, инструкций по
созданию организационных структур и других советов. Действиями из Польши,
направленными вовне, было инспирировано аналогичное сопротивление в других
коммунистических странах Европы".
И снова, в который уже раз, из таких высказываний о "третьих"
странах отчетливо прорастают аналогии с теми подрывными методами, какие ЦРУ
использовало против СССР. А ведь находятся сегодня люди, которые все еще
пытаются отрицать колоссальную дестабилизирующую роль американских
спецслужб.
РСЕ в полном соответствии с режиссурой ЦРУ и, как выяснилось
позднее, на деньги, выделенные президентом США Р.Рейганом, усердно вела
"черную пропаганду" на Польшу. Аналогичной деятельностью занимался и
"Американский комитет освобождения", также созданный под вывеской "частного
общества", носившего антикоммунистический характер. Он был основан в 1951
году и вначале назывался "Центром координации и борьбы с большевизмом". В
его состав входили два самостоятельных органа: "Институт по изучению СССР"
и радиостанция "Освобождение", деятельность которых была с первых дней
направлена исключительно против Советского Союза.
Первая программа на русском языке радио "Освобождение", вскоре
получившее название радио "Свобода", вышла в эфир 1 марта 1953 года. А
через несколько дней начались передачи сразу на многих языках СССР. При
этом следует учесть, что "Свобода" с самого начала была задумана как
опорный пункт американской разведки в Европе, как европейский центр
координации деятельности антисоветских эмигрантских организации.
Радиостанция функционирует на деньги ЦРУ, а с 1972 года открыто
финансируется в соответствии с бюджетными ассигнованиями, выделяемыми
американским конгрессом. Характерной деталью, свидетельствующей о том, что
аппарат радиостанции практически входит в штат разведывательного сообщества
США, является расписка, которую дают все сотрудники "РС" Вот ее текст:
"Нижеподписавшийся доставлен в известность о том, что
радиостанция "Свобода" создана ЦРУ и функционирует на его средства. За
разглашение этих данных виновные будут подвергаться штрафу до 10000
долларов и тюремному заключению сроком до 10 лет".
"Черная пропаганда" радиостанции "Свобода", питающейся из одного
и того же источника - Центрального разведывательного управления США, - мало
чем отличается от подрывных пропагандистских кампаний "Свободной Европы".
Кстати говоря, за многими их радиопередачами стояли бывшие пропагандисты
Вермахта, предавшие свою родину еще в военные годы, нашедшие кусок хлеба у
новых хозяев. О том, как они "делали" пропаганду, неоднократно рассказывали
советские разведчики, внедренные на РСЕ. И, конечно, не только
разведчики...
В России на даче "Зверино" под Ленинградом эти передачи часто
слушал бывший коллега мюнхенцев бывший редактор газеты РОА (власовской
"Российской освободительной Армии"), "На дальнем посту" Леонид Самутин,
который стал широко известен тем, что в 70-е годы хранил у себя один из
экземпляров рукописи А.И. Солженицына "Архипелаг Гулаг". Мне часто
приходилось общаться с ним и советоваться по контрпропагандистским делам. И
я всегда с благодарностью вспоминаю те искренние беседы. Самутин глубоко
переживает за судьбу России и остался ее патриотом. В своих воспоминаниях
он пишет:
"Власов - бывший командующий РОА и люди его окружения были
деятелями довольно среднего ума. Но будь они даже семи пядей во лбу, получи
они абсолютную свободу действий от немцев, материальные возможности и годы
времени на раздумье, все равно они не смогли бы выработать никаких
идеологических основ, никакой положительной программы, так как не знали
интересов народа, не имели общих с ним идеалов и надежд. Поэтому вся наша
пропаганда носила, так сказать, прикладной характер. Еще раз "пугануть"
солдат страшной судьбой, которая ожидает их на родине в случае поражения
немцев, еще раз воздействовать на их совесть очередным рассказом об ужасах
"советских застенков" и т.п. Ну, а что же будет дальше, если сбудутся даже
самые розовые мечты? Этого не знал никто".
Такую же картину, - считал Самутин, - мы наблюдаем у современных
"диссидентов". То они говорят о некоем "улучшенном социализме", то
бросаются в крайность "утопической технократии". А больше всего в ходу
примитивная мещанская мечта "чтобы было хорошо и чтобы не было плохо". "В
моей пропаганде, - продолжал он, - бывали и "советы без коммунистов", и
другие эсеровские лозунги, и "частная собственность, но с ограничениями", и
многое иное. Все это мелькало и забывалось, и никто к этому всерьез не
относился. Мы со вздохом признавались сами себе, что это "временная замена"
настоящих политических лозунгов до лучших времен, когда они появятся.
Откуда? Чьим интересам они будут служить? - эти вопросы мы старались себе
не задавать.
И точно так же, как нынешние "диссиденты", мы хватались за
спасательный круг "деидеологизации". Все беды от идейности... Нужно жить и
мыслить "по-простому". Для народа хватит десяти библейских заповедей.
Никаких марксизмов и политэкономий - все напасти от них!
Отражали ли наши рассуждения и сочинения настроения солдатской и
офицерской массы? Конечно, нет. Сейчас я уже не боюсь себе признаться, что
большинство личного состава наших батальонов, имей они такую возможность,
просто перешло бы на сторону Красной Армии. "Обратная связь", пользуясь
нынешними термином, полностью отсутствовала. Никаких "военкоров" в нашей
газете не было, и лишь изредка публиковались составленные в редакции
"читательские письма".
Далее Самутин пишет: "Об уровне нашей пропаганды свидетельствует,
пожалуй, ее наивысший "успех". В архиве эмигранта Вахтина в Копенгагене я
обнаружил подшивку из 17 номеров "Кронштадтской правды" - газеты
кронштадского мятежа 1921 года. Из этих материалов я составил большую
подборку и выпустил специальный номер, посвященный годовщине мятежа в марте
1944 года. Красная нить подборки - наше дело перекликается с борьбой
кронштадцев, мы продолжаем начатую ими линию: Советская власть без
большевиков и евреев!
Подборка получила признание. Центральная власовская газета
перепечатала ее целиком, публикации в сокращенном виде появились в немецких
изданиях. Я получил медаль "За заслуги". "Кронштадт" был, пожалуй,
единственным образцом для подражания, о котором нам разрешили написать. Все
"исторические партии" - эсеры, меньшевики, кадеты, даже октябристы -
считались ущербными. Каждая из них несла, мол, свою долю вины за то, что
случилось с Россией. Как я уже сказал, - продолжает Самутин, - многое для
нашей "пропагандистской работы" мы заимствовали из опыта антисоветской
работы, накопившегося к тому времени и у немцев, и у примыкавших к ним
идейно слоев белой эмиграции. Точно также теперь повторяют наши "идеи",
"материалы", "данные", почти сорок лет спустя "голоса" и "волны", не говоря
уже о "свободах". Нетрудно проследить преемственность даже в методах.
Немецкие планы порабощения и уничтожения России, о которых нам
доводилось слышать, казались нам нелепыми выдумками. Абсурдность и