– А, красавица! – увидев меня, он улыбнулся еще шире. – Что, надумала вернуться и все-таки погадать на будущее?
– Я надумал погадать, – опередил меня Даррен. – Где там ваш шатер?
Улыбка торкайца слегка поблекла, когда он перевел взгляд на моего спутника. Видимо, оценил поношенные штаны и замызганную рубаху бедного студента. Но почти сразу он опять заулыбался.
– А говорила, что любимого у тебя нет, – попенял торкаец. – Нехорошо обманывать, красотка!
Я быстро опустила руку, которую прежде держала на локте Даррена. С досадой почувствовала, как лицо заливает горячая краска.
Арлин, да что с тобой? Нашла из-за чего смущаться! Подумаешь, прогулялась с приятелем под ручку. Впрочем, Даррена даже приятелем нельзя назвать. Так, случайный знакомый, с которым из-за прихоти судьбы в последнюю пару дней слишком часто общаешься. Но как только Родерик перестанет нас мучить, наши дороги наверняка раз и навсегда разойдутся.
– Где шатер? – мягко повторил Даррен и вновь по-хозяйски подхватил меня под руку. – Прям мочи нет – так хочу свою судьбу узнать. И чем быстрее, тем лучше.
– Извольте следовать за мной, любезные! – воскликнул торкаец и доверительно понизил голос, сообщив как будто по секрету: – Кстати, для влюбленных парочек госпожа Рошалия предоставляет скидку. Два расклада по цене одного!
– Да, но я не собираюсь гада… – начала было я, но тут Даррен шикнул на меня.
– Брось, – с нажимом повторил он. – И не переживай. Я заплачу за это развлечение.
Глаза торкайца хитро заблестели, доказывая, что он услышал наш обмен репликами. Но он ничего не сказал. Лишь взмахнул рукой, предлагая следовать за ним.
Как и следовало ожидать, почти сразу паренек свернул с дорожки и по тропинке, едва угадывающейся среди высокой травы, нырнул в непроходимые на первый взгляд кусты.
Ну да, ну да. Ничего удивительного нет в том, что гадалка предпочла расположиться подальше от народа. Знает, что торкайцев полиция не жалует. Если кто-нибудь из прогуливающихся не поленится, найдет постового и пожалуется ему, то работе придет конец. Паренек наверняка успеет смыться – вон какой шустрый и верткий. А заодно выиграет время для своей подельницы, которой еще и шатер собирать надо.
В этот момент мы выбрались на небольшую полянку, и я, не удержавшись, презрительно фыркнула. Потому что роль шатра выполняла развешанная на ветвях ивы огромная цветастая шаль, под которой в теньке расположилась грузная, дородная женщина неопределенных лет. К слову, выглядела она как обычная горожанка. Может быть, чуть более смуглая. И золотых украшений чуть больше, чем обычно надевает на себя примерная мать семейства, собираясь на воскресную прогулку по городскому парку. Ясно. Если этой парочке придется убегать от полиции, то женщина просто сдернет шаль с дерева, уложит ее в свою объемную сумку, которую я приметила неподалеку, и какой-нибудь потайной тропкой выйдет на другую аллею парка. А там – ищи и свищи ее в праздно шатающейся толпе.
– Госпожа Рошалия. – Паренек остановился, не доходя до женщины нескольких шагов. Неожиданно низко поклонился, лбом почти стукнувшись о собственные колени.
Женщина отвлеклась от глубокомысленного созерцания ближайшего цветка. Лениво посмотрела на нас.
Надо же. Даже макияж у нее вполне нормальный, без излишеств. Обычно гадалки предпочитают жирную подводку на глазах, толстый слой пудры и яркий кармин на губах. Но не в данном случае.
– Что, Шандор, не густо сегодня с клиентами? – проговорила она с насмешкой. – А я предупреждала, что день пустой. Лишь зря время потеряем.
А вот голос у нее был таким, каким я его и представляла у торкайки, – бархатный, с едва уловимым мелодичным акцентом.
– Да вот привел парочку, – ответил Шандор. – Госпожа Рошалия, я обещал им скидку. Два расклада по цене одного.
Женщина посмотрела на нас. И если по Даррену она едва мазнула взглядом, то на мне его задержала.
Чем дольше гадалка смотрела на меня, тем мне становилось страшнее. Сразу же вспомнилось все дурное, что я когда-либо слышала про торкайцев. Начиная с того, что они якобы крадут младенцев, и заканчивая тем, что поклоняются совсем другим богам, чем мы.
– Боги, моя дорогая, у всех одинаковы, – неожиданно проговорила Рошалия. – Только разные народы дают им разные имена. Но камень останется камнем, нареки его хоть булыжником, хоть обломком скалы.
Я едва не попятилась, пораженная тем, что она так точно угадала мои мысли. Ой, в этот момент мне что-то окончательно разонравилась затея Даррена.
– А если камень назвать розой? – в этот момент спросил парень и словно невзначай сделал шаг вперед, встав так, чтобы прикрыть меня от изучающего взора гадалки.
– То благоухать от этого он не начнет, – спокойно ответила она. – Оставшись камнем по сути своей. – Чуть повысила голос, заметив, что Даррен собирается еще что-то спросить: – Молодой человек! Вы пришли сюда за дешевым развлечением, не так ли? Собираетесь за медяк посмеяться над моим даром. Или передумали и желаете побеседовать со мной на теологические темы?
Глаза Даррена смешно округлились. Он растерянно обернулся ко мне, но почти сразу взял себя в руки и растянул губы в снисходительной улыбке, опять повернувшись к гадалке.
– Как-то неласково вы встречаете клиентов, – посетовал он.
– Я неласково встречаю тех, кто высмеивает мой дар, – сказала женщина. С треском раскрыла веер и принялась обмахивать себя, добавив: – Молодой человек, я вижу всю вашу судьбу как на ладони. Мне даже карт раскидывать не надо, чтобы сказать, что вы нелюбимый ребенок в семье. Все внимание и забота родителей досталась младшему сыну, поэтому вы без спроса поступили в академию. Выбрали самую опасную специализацию, а именно боевую магию. Потому как хоть таким образом хотели вызвать у родителей беспокойство за вас. Эдакий способ убедиться, что им на вас не наплевать. – Гадалка сделала паузу, прямо и серьезно глядя на Даррена.
Парень уже не улыбался. Он переменился в лице и побледнел, что лучше всяких слов доказывало правоту гадалки.
– Но им оказалось наплевать, – сухо завершила она. – После чего вы озлобились на весь мир.
– Ни на кого я не озлобился, – возразил Даррен. Правда, его голос прозвучал как-то неуверенно и слабо. Он кашлянул и добавил с непонятным вызовом: – И вообще, мои родители любят меня!
– Родители всегда любят детей, – с какой-то загадочной интонацией протянула Рошалия. Уголки ее рта дернулись вниз, и она почти беззвучно выдохнула одно слово: – Своих.
Даррен вздрогнул так, как будто она хлестнула его наотмашь. Попятился, не отводя от Рошалии потрясенного взгляда.
– Ну как, я достаточно повеселила вас, молодой человек? – с едкой насмешкой поинтересовалась она. – Мое гадание заслуживает медяк?
Даррен сунул руку в карман. Нащупал там монету и небрежно кинул гадалке.
Шандор, который все это время стоял рядом так тихо, что я успела позабыть про его существование, сделал молниеносное движение – и медяк скрылся в его кулаке.
– Теперь вы, моя дорогая. – Рошалия обратила на меня лукавый взгляд.
– Знаете, я как-то не очень хочу, – промямлила я. – Про свое прошлое я и так все прекрасно знаю. А будущее…
– Да ладно вам. – Рошалия подмигнула мне. – Каждый человек мечтает хоть на мгновение, хоть краешком глаза подсмотреть свое будущее.
– А вдруг вы расскажете мне что-нибудь плохое? – опасливо спросила я. – Будущее невозможно изменить. И придется мне мучиться, зная, что вот-вот со мной случится что-нибудь ужасное, а избежать этого невозможно.
– С чего вы решили, что будущее определено раз и навсегда? – Рошалия пожала плечами. – Да, богиня Моира держит в руках веретено судьбы каждого из нас. Но нить складывается из наших поступков, наших решений. Недаром говорят: кто предупрежден – тот вооружен.
– Спасибо, но все равно как-то не хочется, – вежливо отказалась я.
– И все-таки. – Рошалия отложила в сторону веер и неуловимым жестом фокусника вытащила словно из пустоты колоду карт. Принялась умело тасовать ее, добавив с насмешкой: – В конце концов, это просто невежливо: прийти на гадание к торкайке и не увидеть, как она раскладывает карты.
Я с досадой покосилась на Даррена, но тот стоял хмурый и сосредоточенный.
– А мне сделаете расклад? – спросил он отрывисто, пристально наблюдая за ловкими пальцами госпожи Рошалии, которые ни на миг не переставали мешать колоду.
– Конечно. – Гадалка радушно улыбнулась. Поинтересовалась: – Ну что, молодой человек, смеяться больше не хочется?
Даррен раздраженно дернул щекой, как будто прогонял невидимого комара. Сделал шаг вперед, и госпожа Рошалия протянула ему колоду.
– Снимайте, – предложила она.
Даррен послушно потянул часть колоды на себя. Рошалия поблагодарила его легким кивком и принялась выкладывать карты прямо на траву перед собой.
Первой я увидела картинку с перевернутым мешком золота.
– Богатства в ближайшее время вам ожидать не стоит, – сказала Рошалия.
Второй на траву опустилась карта с дорогой, убегающей куда-то вдаль.
– И путешествовать вам придется много, молодой человек, – резюмировала Рошалия.
Третьей картой оказалось изображение сердца.
– Зато любовь вас ожидает большая и взаимная, – проговорила Рошалия и почему-то бросила на меня быстрый взгляд.
– Слова, – презрительно бросил Даррен. – Уважаемая, это просто слова. То же самое можно сказать любому парню моих лет.
– Вы желаете более подробный расклад, молодой человек? – оживилась Рошалия. – Но учтите, это стоит намного дороже, чем ваш медяк.
– Кто бы сомневался. – Даррен немного расправил плечи и многозначительно посмотрел на меня, как будто говоря: так я и знал.
Гадалка лишь усмехнулась. Быстро собрала карты и вновь принялась тасовать колоду.
– Теперь вы, красавица. – Рошалия поманила меня пальцем.
– Спасибо, но нет. – Я покачала головой и на всякий случай даже сделала шаг назад, спрятав руки за спиной.
– Как знаете. – Рошалия пожала плечами, но мешать карты при этом не перестала. Задумчиво проговорила, словно беседуя сама с собой: – Впервые вижу человека, который носит в душе искру истинного дара, но при этом настолько труслив.