Вот это уже ближе к истине. То, что у него нет друзей, – ясно и понятно. За два с половиной месяца на новом месте он даже не сумел завести себе знакомых. Даже в конторе. Тем более в конторе.
Он и конторой то называл контору, чтобы хоть как-то именовать организацию, от которой получает приказы и зарплату. У него даже и удостоверения-то нет.
А навстречу ему Балда, идет, сам не зная куда. Наверное, он и с девушками не знакомиться потому, что не сможет внятно сказать, чем зарабатывает себе на жизнь.
Здравствуйте, меня зовут Александр Гаврилин, временно не работающий. Куда же вы, девушка? Я ведь хороший.
Гаврилин взглянул на часы и заторопился. Пообедать он уже не успеет. И хорошо, и ладно. Продукты целее будут. Если продукты не есть, их может хватить на очень длительный срок.
Если выпрут с работы, буду писать книги полезных советов. Как прожить не работая. Или еще лучше, как прожить, не работая головой. Бестселлер будет, страшные деньги заработаю. Безумные.
Гаврилин оглядел квартиру – свет, газ, вода. Так, на всякий случай. Если вдруг разговор с Артемом Олеговичем затянется или плавно перерастет в задание или командировку. Лучше заграничную.
Света на лестничной клетке не было, в лифте, считай, тоже. Третья кнопка снизу, автоматически подсказал себе Гаврилин и нажал.
На первом этаже света тоже не было, только несколько красных огоньков и разговор, скорее матерный, чем тихий, предупреждали, что у Дрюниной компании здесь перекур.
Гаврилин попытался пройти аккуратно, но наступил на что-то мягкое.
– Твою мать, – внятно сказал кто-то в темноте.
– Извините, – ответил Гаврилин.
– Может, фонарь ему повесить? – спросил другой голос.
– Не надо, – подал голос Дрюня, – это мой сосед.
– Аккуратней ходить надо, сосед.
– Еще раз извините. – Гаврилин толкнул дверь подъезда и вышел на крыльцо.
Хорошо. Хорошо иметь знакомства в нужных местах. А то бы пришел в кабинет начальства с фонарем под глазом. Если бы вообще пришел. Драться он умел, только вот подобные компании не дерутся, они калечат или убивают. Это их национальный обычай. Спасибо, хоть скальпы не собирают.
Гаврилин вышел к троллейбусной остановке. Вперед, теперь нас ждут великие дела и озабоченное начальство. Троллейбус подошел неожиданно быстро, и народу в нем было неожиданно мало. Хорошая примета.
Или наоборот, он рискует слишком быстро выбрать свою долю удачи на сегодняшний вечер.
Странно, подумал Палач, все живы. У Беса, правда, нос припух, и глаза он отводит от прямого взгляда. Он всегда глаза прячет, но сегодня особенно.
Зато Жук как всегда спокоен и неразговорчив.
– Отдохнули? – спросил Палач.
– Отдохнули, – коротко ответил Бес, а Жук молча кивнул.
Палач осмотрел комнату. Точно, что-то произошло. Похоже, что Жук выполнил свою угрозу, и Бесу досталось. И видимо хорошо досталось. А ведь он ясно сказал, руки не распускать.
Пауки в банке. Никто из них не вызывал в нем жалости, так что припухшая физиономия Беса особых эмоций у Палача не вызвала. Он прикинул, стоит ли прямо сейчас объяснить Жуку, что за нарушением приказа обычно следует наказание.
Не стоит. Они сейчас нужны ему оба. Есть для инструментов работа, как раз по их части.
Палач прошел в комнату и сел в кресло, не снимая плаща и не вынимая рук из карманов. Жук сел на диван, а Бес, мельком глянув на Жука, остался стоять, прислонившись к дверному косяку. Вот значит как, подумал Палач, перехватив этот взгляд.
Жук, по всей видимости, занимался установлением иерархии и успешно. Интересно, подумал Палач, меня он включил в табель о рангах? И на какую позицию? С этим можно разобраться и позже.
– Бес, у тебя собака в детстве была? – не поворачивая головы к двери спросил, Палач.
– Что? – не понял Бес.
– Собака в детстве была?
– Нет.
Опять коротко ответил, подумал Палач, еще утром наверняка минут десять рассказывал бы, что не было у него собаки, и почему не было, и так далее. Ай да Жук.
– А у тебя, Жук?
– Во дворе, на цепи.
– Любил ее?
– Собаку?.. – переспросил так, будто ответил.
Тут он даже в чем-то сходен с Палачом. Ни кого не любит. Какая уж тут собака…
Палач вынул из внутреннего кармана плаща сложенный вдвое лист бумаги, протянул перед собой, даже не пытаясь встать. Жук приподнялся с дивана напротив и потянул листок из пальцев Палача.
– Здесь адрес. Выучить при мне, листок я заберу.
Жук развернул листок и медленно прочитал текст, бесшумно шевеля губами. Еще раз. Потом прикрыл глаза и снова пошевелил губами, сверился с листочком и удовлетворенно кивнул.
С памятью у него все в порядке, хоть и производит он впечатление человека ограниченного. У него хватало изощренности на все подвиги, да так, что никому и в голову не приходило, что за всем этим стоит грубый и неотесанный Жук. И ему хватит соображения понять, что Бес что-то задумал. Пока еще рано. Нужно будет что-то предпринять.
Жук небрежно ткнул бумагу Бесу и выпустил ее из рук еще до того, как тот успел подхватить. Бесу пришлось наклониться, чтобы поднять бумагу.
– Запомнил? – спросил Палач у Жука.
– Да.
– Где это, знаешь?
– Знаю.
– Сколько отсюда добираться?
– Если на машине…
– На городском транспорте.
– Час – полтора, как повезет.
– Сейчас уже пять. Вам нужно быть на месте не позднее семи.
– Понял.
Бес кашлянул, и Палач перевел на него взгляд:
– Выучил?
– Выучил.
– Когда-нибудь из пистолета стрелял?
– Нет, – взгляд искоса в сторону Жука.
– Сегодня постреляешь. Будете выходить из подъезда, за батареей у самого входа – пакет. В пакете – пистолет. Патрон в стволе, нужно просто снять с предохранителя и можно стрелять. Восемь патронов, отдача сильная, постарайся стрелять, как можно ближе к цели.
Бес сглотнул и переступил с ноги на ногу:
– В кого стрелять?
Палач вынул из кармана фотографию, протянул сразу Бесу и увидел, как напряглись желваки у Жука. Бес почти выхватил у Палача фотку.
– Он имеет привычку прогуливать свою собаку с половины седьмого до девяти. Заодно совершает моцион, ему врачи прописали побольше бывать на свежем воздухе. Запомнил?
– Да.
– Так вот, не дай бог тебе его ранить. Пистолет для его собаки. Добермана узнаешь?
– Добермана?
– Порода такая.
– Узнаю.
– Сука, полностью коричневая, кличка Дина.
– Дай глянуть, – не выдержал Жук, и Бес торопливо принес ему фотографию, заодно отдал Палачу листок с адресом.
– Посмотри и ты, – ровным голосом сказал Палач, – тебе с ним разговаривать.
– О чем?
– Зовут его Василием Ивановичем, как Чапаева. Скажешь, только очень вежливо, что с ним хотят поговорить по делу, очень важному. И заодно предупредишь, чтобы по поводу своей собаки он шума не поднимал, если спросят, какой-то хулиган выстрелил, внешность он не рассмотрел. Только вежливо. Обязательно вежливо. Поздороваться, убедиться, что это именно он, разговор начинать после того, как Бес пристрелит собаку.
Палач резко встал с кресла, забрал фотографию у Жука.
– Надеюсь, ничего не напутаете.
Бес промолчал, а Жук хмыкнул.
– Вот и хорошо, – кивнул Палач и прошелся по комнате, – чуть не забыл, Василий Иванович носит в поясной кобуре пистолет. Пистолет аккуратно забрать, чтобы у него не было соблазна.
– Понял, – сказал Жук.
– А ты? – Палач резко обернулся к Бесу.
– Что? А, я тоже понял. Заберем.
– И чтобы на клиенте не было ни царапинки, – Палач сказал это нарочито безжизненным голосом. – Ключ от квартиры где?
– На тумбочке, – ответил Жук.
– Хорошо, Бес закроет дверь, а ты пока спустись вниз, забери пистолет и посмотри вокруг. Пистолет понесешь ты, Бесу отдашь перед самой стрельбой. А после разговора оба ствола выбросишь в мусорный бак, только в бумагу заверни и, на всякий случай, оружие вытрешь.
Жук кивнул и вышел из комнаты. Стоявший в дверях Бес отшатнулся, пропуская его.
Пока Жук одевался, Палач молча стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы плаща и демонстративно рассматривал Беса.
– Сильно бил? – спросил Палач, как только входная дверь захлопнулась за Жуком.
– Что? – вздрогнул Бес.
– Сильно, – удовлетворенно констатировал Палач.
– Да нет, все нормально…
– Мне будешь врать – подохнешь. Ты решил отомстить?
– Я… это… – губы Беса задрожали.
– Если решил замочить приятеля, то какого черта корчишь из себя идиота? Думаешь, Жук не поймет, отчего ты такой тихий?
Палач подошел к Бесу вплотную.
– Сделаешь, когда я разрешу. Нам с ним делить нечего. Мне не нравится, когда мои приказы нарушают. Очень не нравится. Чтобы и сегодня, и завтра, до тех пока я сам не скажу, ты и думать об этом забыл. А потом он твой. Слово даю.
– Я… – Бес тяжело вздохнул.
– Ты меня понял?
– Да.
– Вот и хорошо, – сказал Палач и вышел из квартиры.
Спустился пешком с третьего этажа, не останавливаясь, спустился с крыльца, поднял воротник плаща и медленно пошел, обходя лужи, к своей машине, стоявшей за углом.
Краем глаза заметил взгляд Жука, вынырнувшего из-за дерева. С неба снова сеялось что-то мокрое, под ногами чавкала грязь.
Грязь, подумал Палач. Он ворочается в самой середине кучи грязи. Он сам сгреб эту грязь в кучу и сам теперь задыхается от ее объятий.
Он не ожидал, что у него будет так здорово получаться роль куска грязи. Его тошнило от отвращения к самому себе. И в который раз он напомнил себе, что так надо, что иначе нельзя, иначе вся его жизнь пойдет насмарку, что иначе его победят люди, превосходством над которыми он так гордился.