— А конкретно эта женщина? — Марианна ткнула пальцем в Барбару.
Эд запунцовел, потупился.
— Да.
Получив признание, Марианна издала торжествующий вопль, а потом очень быстро, на манер скороговорки, прокричала:
— Вдруг! Охотник! Выбегает! Прямо! В зайчика! Стреляет! Пиф-паф, ой-ой-ой! Умирает! Зайчик! Мой! — Остановившись, она задала вполне риторический вопрос: — А разве это хорошо — блудить при живой жене? Разве это правильно, нравственно, достойно?
Эд развел руками:
— Конечно, нет. Но в жизни случается всякое! Так сложились обстоятельства!
И тут раздался крик пожарной сирены. Марианна заорала так, что ее рот превратился в щелочку, стены затряслись, а присутствующие едва не скончались на месте. Кричала она долго, дольше, чем могли выдержать окружающие. Барбара закрыла уши и зажмурилась. Но все равно не помогло.
Прооравшись, Марианна встряхнулась и совершенно спокойно велела мужу:
— Не смей разговаривать со мной, как с дурочкой!
Эд затравленно посмотрел на нее и промолчал.
Марианна уселась в кресло и произнесла сакраментальное:
— А как ты думаешь, дорогой, на что способна женщина, если ее довести?
Эд не ответил, но по его лицу было ясно: он подозревает, что на многое.
— Ну-с, мой дорогой муж, может, пришла пора объясниться?
В ответ раздался жалкий лепет.
Бася решила принять огонь на себя и обратилась к Марианне исключительно доброжелательным голосом:
— Марианна, э… простите, не знаю вашего отчества.
— Тебе и не нужно, — усмехнулась Марианна. — Вот этот зато хорошо знал и отчество, и папу моего, известного советского режиссера. Не так ли, Эдик?
— Да, талантливый был человек! — кивнул Эдуард.
— Так вот, Марианна, — продолжила Бася. — Позвольте я скажу вам как женщина женщине: — Мужчины вообще по природе своей склонны к изменам и непостоянству, и это, видите ли, заложено в них самой природой…
Но Марианна довольно грубо оборвала ход Басиных рассуждений.
— Ишь! Скажет она мне как женщина женщине! Я-то женщина, можешь не сомневаться, а ты блудница подзаборная!
— Ну хватит уже! — крикнула Бася, теряя всякое терпение. — Что вы себе позволяете!
— Закрой рот, — рявкнула Марианна, — и не лезь в мои отношения с мужем. Я с ним поговорить хочу!
Внезапно Барбаре пришла в голову спасительная мысль: а что, если попытать удачу, вдруг удастся использовать этот шанс на спасение?
Она робко попросила Марианну разрешить ей сделать один звонок:
— Понимаете, моя знакомая задерживается, я хотела бы позвонить ей, может, вы будете столь любезны и разрешите?
Как ни странно, Марианна проявила любезность и разрешила:
— Звони. Только быстро!
Барбара схватила трубку и отошла к окну. На ее счастье, Марианна в это время увлеклась разговором с Эдом, и можно было говорить относительно свободно.
Участковый Прохоров ответил, что слушает. В голосе угадывалось напряжение, которое усилилось, когда он понял, что звонит Барбара.
— Ну, и чего вам?
— Мне срочно нужна ваша помощь! — быстро зашептала Бася.
Прохоров шепот не расслышал и как-то мрачно поинтересовался:
— Что вы там пыхтите?
Бася произнесла громче:
— Я нуждаюсь в вашей помощи!
— Послушайте, гражданка, вам что, заняться нечем? Скучаете?
— Если бы! Меня и моих гостей захватили в плен!
— Чеченские террористы? — хмыкнул Прохоров.
— Нет, хуже! Женщина! Жена моего любовника. Она сумасшедшая! Наверное, сбежала из сумасшедшего дома!
— А может, вы тоже оттуда? — не выдержал Прохоров. — У меня давно закралось такое подозрение!
— Ну, знаете ли! — возмутилась Бася. — Как вы смеете вообще! Тоже мне, страж порядка! Ваша обязанность — спасать людей, которые нуждаются в помощи!
— Слушайте, гражданочка, я и вижу, что вы нуждаетесь в помощи! Психиатрической!
— Да не сумасшедшая я, как вы не понимаете! Ну какой вы тупой! Как таких только держат на службе!
— Поаккуратнее в своих высказываниях! — разозлился Прохоров. — Будете хамить, я приеду с нарядом и заберу вас в обезьянник!
И тут Барбару осенило: а что, если и впрямь нахамить ему так, чтобы он на самом деле отправился с нарядом арестовывать ее за хулиганство? Милиция приедет, а тут Марианна с пистолетом, они ее по ходу дела повяжут и спасут их всех от смерти?!
Значит, надо довести Прохорова до белого каления, чтобы он действительно подорвался и поехал к ней!
— Ты грязное мерзкое животное! — с вызовом заявила Бася.
Прохоров замолчал, по всей видимости, переваривая услышанное.
Барбара быстро добавила, чтобы усилить эффект:
— Да ты, Прохоров, урод из уродов! Таких, как ты, надо топить в детстве!
Прохоров забулькал, как закипающий чайник, но промолчал.
Барбара добила участкового услышанной где-то фразой:
— Оборотень в погонах!
И тут Прохоров загудел, уже как пылесос:
— Бесстыжая! Негодяйка! — Закончил он гневную тираду выводом: — Я думал, вы больная, и относился к вам с сочувствием, а вы просто хулиганка!
— Подождите! — растерялась Барбара. — Так вы приедете?
— Куда? — простонал несчастный.
— Ко мне! Забрать меня в обезьянник?
— Нет! — рявкнул Прохоров. — На хрена ты нам нужна в обезьяннике! Все! Не звони мне больше. Я заблокирую этот номер и вообще разобью этот телефон! — И отрубился.
Похоже, и впрямь разбил. Вот гад какой! Благородным, видишь ли, оказался, не захотел сумасшедшую арестовывать.
Значит, шансов на спасение нет… Безумная Марианна их с Эдом пристрелит. Печально, но, в сущности, красиво… «Они любили друг друга и были убиты в один день из-за своей любви».
Ну и ладно — вот было счастье, огромное, невозможное, на всю жизнь счастье, и эта смерть — всего лишь маленькая плата за него… Разве я не готова заплатить столь ничтожную цену? Жаль только, что Эд так никогда и не узнает о ребенке. И жаль бедного малютку, которому не суждено родиться!
Барбара положила телефон и покорилась судьбе.
Тем временем Марианна в выяснении отношений с мужем решила докопаться до самой сути:
— До чего же ты дошел, жалкий, ничтожный человек!
Эд стоял с повинной головой, всем видом выражая согласие: дескать, да, жалкий, да, ничтожный, все, что хотите, и как вам будет угодно.
— А когда-то ты был сильным! Смелым! — выкрикивала Марианна. — Мужественным! Щедрым! Благородным! Ты только вспомни, как у нас с тобой все начиналось!
Эд с готовностью кивнул, подтверждая, что он, конечно же, помнит. Начиналось все совершенно замечательно, и в наших силах, Марианночка, сделать так, чтобы и закончилось неплохо. По крайней мере, без трупов и крови.
— Ты читал мне стихи! Про ромашки и колокольчики! Уверял, что мы будем вместе до гроба!
На лице Эда застыло страдание, он морщился, как от сильной зубной боли.
— Было? Подтверждай! — крикнула Марианна.
Эд пожал плечами, мол, было, не отказываюсь.
— Дак это обычная история! — вклинилась в разговор Соня. — Все они так — сначала ромашки и колокольчики, а потом поворачиваются задом! Как говорится, не вы первая!
— Но я не из тех, кто позволяет с собой так поступать! — гордо заявила Марианна.
Барбара не сдержалась, заметила с иронией:
— Скажите, пожалуйста, не из тех! Это потому вы так уверенно держитесь, что вам случайно попал в руки пистолет. А не будь его, кто бы вас вообще стал слушать и воспринимать ваши угрозы всерьез?
— Не в пистолете дело! Не будь его, я бы все равно справилась с ситуацией! — Марианна рассмеялась и достала из сумки какой-то пузырек.
— Что это? — вздрогнула Бася.
— Серная кислота! — доброжелательно ответила Марианна. — Думала тебе или ему, а может, обоим в рожу плеснуть!
Эд инстинктивно отклонился от Марианны.
— Хотя с пистолетом, конечно, сподручнее, — хихикнула Марианна, — удобнее! Мне этого мужика (она кивнула в сторону Чувалова) сам бог послал!
— Да, — с горечью заметила Барбара, — так всегда и бывает: меч поднявший от меча и погибнет. Ты, Семен, пришел с мечом, вот теперь и получай наравне со всеми!
Чувалов промычал, что давно сам пожалел и искренне раскаивается.
— Ясное дело, не хрен было пистолетом махать. Надо было сразу вас в расход пустить и идти в кабак отмечать Новый год!
— А главное, знаете что? — Марианна усмехнулась. — Я могу с вами сделать все, что угодно, а мне за это ничего не будет!
— Не факт, — нахмурился Чувалов. — Может, признают тебя, тетенька, вменяемой и заставят отвечать по полной!
— Не признают! — махнула рукой Марианна. — Это уж вопрос решенный!
— Но есть еще Божий суд! — со слезами на глазах заметила Соня.
Марианна хмыкнула — дескать, ну с этим мы как-нибудь разберемся, и изрекла:
— Сказано же было: «Не вожделей и не изменяй!» А ежели ослушался, так извините — глаз за глаз, зуб за зуб, и нечего на божьи суды кивать! Вот я, например, вела праведную жизнь и не изменяла мужу даже в мыслях! Я, кажется, делала все для того, чтобы ему было хорошо со мной! Как я старалась, если бы вы знали! Украшала квартиру, подбирала предметы интерьера, чтобы все в одной гамме — красиво и элегантно, в самом лучшем розовом цвете! Я следила за собой и не ела после десяти вечера. Я готовила Эдуарду супы и варила яйца именно вкрутую, как он любит. Хотя это неправильно. Это моветон, черт знает что такое, — яйца всегда надо варить всмятку. Но он ничего не оценил! Мои жертвы оказались напрасны. Уже через полгода после того, как мы поженились, этот подлый трус сбежал от меня. Наврал, что уезжает на съемки на полгода, а потом позвонил и сказал, что из художественного фильма режиссер решил сделать сериал минимум из ста серий и съемки затягиваются еще на год. А может, на два. А потом выяснилось, что он вообще в это время не снимался, а играл в театре, подлый враль! И жил с какой-то актриской! К счастью, тогда еще был жив мой папа, а он умел призвать Эдуарда к ответу! Эдик приполз на брюхе вымаливать прощение, и я его простила! Но вскоре пошли новые съемки в несуществующих сериалах и новые, как я подозреваю, актриски, одна дряннее другой! От переживаний я даже заболела, вдруг совсем расстроились нервы, много времени проводила в больнице, а он продолжал катиться по наклонной плоскости и докатился наконец до такой ямы! Бездны падения! До этой рыжей писательницы!