В газетах об этом не упоминалось, но до меня доходили слухи, что в нападении на столицу участвовали не только огненные, но и ледяные драконы. Вот что было поистине удивительно и страшно. Если верить историческим хроникам, драконы Ользара и Аббаурта, в силу противоположности природы, испокон веков враждовали, то и дело доводя конфликт до кровопролитных войн — целые армии сталкивались в небе над средиземным океаном, обильно потчуя его кровью и плотью погибших. Говорят, именно поэтому, а вовсе не из-за цвета водорослей, он стал называться Алым.
И теперь… каким-то образом они смогли договориться и объединить свои силы против самого заклятого врага — человека.
Конечно, я слабо представляла себе, что это такое — война с крылатыми, но мне казалось, что никогда еще мир, который я уже привыкла считать своим, не стоял так близко к краю пропасти…
Обнаружив, что умяла без малого две коробки шоколадных конфет, не насладившись толком ни вкусом, ни запахом, я принялась в раздражении швырять катышки из конфетных фантиков в мусорную корзину у входа. Стрелком, надо сказать, я была неважным.
За этим занятием меня и застал Дей.
— Метко, — сказал он, невозмутимо выуживая цветной комочек из слегка растрепавшейся косы, перекинутой через плечо.
Сделав вид, что не вижу и не слышу незваного гостя, я постаралась придать лицу выразительность каменного барельефа. Меня неожиданно страшно заинтересовали собственные ногти, а еще белое перышко, занесенное ветром из окна и скользящее по воздуху с неторопливой грацией.
Я все еще сердилась на Дея, обрекшего меня на тоскливое заточение в четырех стенах, хотя в глубине души понимала, что это был, пожалуй, единственный способ, каким этот непостижимый парень умел выказывать заботу.
— Как самочувствие? — Дей придвинул единственный стул для посетителей ближе к кровати, сел, закинув ногу на ногу и скрестив на груди бледные кисти.
— Твоими стараниями! — не поворачивая головы, огрызнулась я.
Дей оглядел горы конфетных коробок и фантиков, возвышающиеся передо мной аккуратными пирамидальными кучками, укоризненно покачал головой.
— Слышал, еще вчера ты кашляла мороженой кровью и, чувствую, вскоре сляжешь с отравлением. Кто принес сладкое? Впрочем, можешь не отвечать, я, кажется, догадываюсь.
— Жаль, занудство в нашем государстве не награждается. Ты бы не разогнулся под тяжестью медалей, — съязвила я.
Деймус не повел и бровью, напротив, оживился и принялся рыться в карманах.
— Кстати о наградах. Вот, держи, — он протянул мне свиток, украшенный красной шелковой ленточкой и запечатанный золотым сургучом.
— Что это? — как можно более равнодушно спросила я.
— Благодарственная грамота. Подписана самим Великим инквизитором. Ты как-никак в одиночку сражалась с драконом.
— Сражалась — это громко сказано, — проворчала я, вспомнив злополучный букет, но свиток из рук Дея приняла и, рассмотрев его со всех сторон, расплылась в польщенной улыбке. В конце концов, не всякий студент может похвастаться грамотой за подписью Верховного. — А почему вручаешь ты? Мне казалось, такие события происходят как-то более торжественно… — Не договорив, я смущенно умолкла.
Было немного стыдно признавать, что во мне говорит банальное тщеславие. Впрочем, многие из наших отличников-чистоплюев, не задумываясь, продали бы душу Ваал Галу за возможность на глазах у всех получить такую грамоту из рук магистра Крама или, чем черт не шутит, самого Великого инквизитора…
Деймус моих терзаний, похоже, не заметил. Краем сознания я отметила, что он сильно осунулся и даже как-то подурнел с нашей последней встречи. Лицо заметно похудело — щеки ввалились, под глазами залегли тени. Не сверкали идеальной опрятностью файтон, обувь и прическа. Только руки, красивые и белые, как гипсовый слепок, радовали глаз, хотя и были чуть беспокойней, чем обычно.
— Нам нужно поговорить, Лис.
— Правда? — восхитилась я. — Отличная мысль! А то что это мы, сидим, молчим…
Дей не улыбнулся. Он смотрел на меня с убийственной серьезностью — ну точь-в-точь чиновник, берущий взятку.
С трудом поборов желание еще немного поерничать, я скрестила ноги в позе лотоса и изобразила на лице крайнюю степень внимания. Получилось, по-моему, не очень убедительно, но Дей остался доволен.
Он начал без лишних предисловий:
— Завтра утром ты отбываешь в Янтарное поместье, это пригород Ойра-Айра. Там очень живописная природа, чистые водоемы, приятные соседи. Насколько мне известно, из-за слабого здоровья ты почти все детство провела за городом… Так что несколько месяцев на свежем воздухе не будут к тебе в тягость, а только пойдут на пользу.
Мое оцепенение он, похоже, принял за молчаливое согласие, поэтому продолжал с невозмутимым видом:
— Твои вещи уже собирают. Для Хууба я заказал удобную клетку из отличной толунской стали. Он, разумеется, поедет с тобой — никто другой не справится с этим жутким монстром.
Дей слегка улыбнулся, предлагая поддержать его шутку, но я лишь открывала и закрывала рот в беспомощном негодовании.
— Деймус, да кем ты себя вообразил?! — Я наконец справилась с минутным онемением. — Моей доброй тетушкой?
Никуда я не поеду! И вообще, единственный, кто имеет право принимать за меня решения, — официальный ментор, и это определенно не ты!
— Амадэус Крам полностью одобрил мое предложение, — ровным голосом сказал Дей. — Пойми, Лис, мы беспокоимся за тебя. Амадэус порадеет о временном освобождении от государственных срезов, а обучаться ты сможешь и заочно, я лично буду телепатировать тебе задания.
— Не понимаю… — Я с силой потерла виски, пытаясь собрать воедино мысли, разбредшиеся по голове, как оставленное без присмотра овечье стадо. — Это ведь бред, Дей! Да, меня хорошо потрепало, но сейчас я вполне здорова и в ближайшую сотню лет не собираюсь склеивать крылья. Ты лукавишь, верно? Это из-за войны? Что, родители всяких белоручек-вельмож решили забрать своих чад из академии и увезти к василискам на кулички? Их право, но при чем здесь я? Если драконы снова нападут на город, я буду сражаться, а не побегу, как трусливая крыса с корабля!
— Верно, ты ничего не понимаешь. — В голосе Дея зазвенела сталь. — Думаешь, мы здесь в шахматы играем? Война — не игра для всяких сопливых недомагов, вроде тебя! — Подавшись вперед, он грубо схватил меня за плечи и хорошенько тряхнул. — Совсем скоро здесь начнется такой ужас, по сравнению с которым огненная бездна для грешников — детская страшилка!
Он тряс меня с такой силой, что голова, как у сломанной куклы, болталась из стороны в сторону. Дей не кричал и даже не повышал голоса, но отчего-то у меня заложило уши.
— Один раз ты уже проявила героизм, хотя я бы назвал это обычной глупостью, — и хватит на твой век! В следующий раз… — Дей вдруг замолчал. Отпустил меня, яростно потер лицо. — В следующий раз меня не будет рядом. И никто не сможет помочь тебе, даже магистр Крам. Он тоже не всесилен, Лис… Уезжай. Прошу тебя. — Он посмотрел на меня сухими блестящими глазами, и жесткая складка у губ стала резче. — В любом случае, хочешь ты того или нет, к завтрашнему вечеру тебя здесь не будет.
В воздухе повисла тишина. Она была густой, как повидло, и казалась почти осязаемой.
Я разглядывала Дея и думала о том, что, оказывается, совсем не знаю этого человека. И не уверена, что хочу знать.
— Хотя бы с друзьями я могу попрощаться?
Деймус недовольно скривился.
— Да, конечно. Завтра до полудня у тебя будет на это время.
— Полагаю, ты не расскажешь, что происходит на самом деле?
Дей неопределенно мотнул головой. Его лицо снова стало походить на безразличную восковую маску.
— Даже если бы хотел, Лис. Не могу.
Я легла на кровать, повернувшись к нему спиной и зарывшись лицом в подушку.
Он встал, некоторое время в безмолвии постоял надо мной — я вздрогнула всем телом, когда почувствовала прикосновение прохладной ладони к своему плечу.
Когда с тихим скрипом затворилась дверь, я позволила себе расслабиться и завыть в голос от злости и горечи. Мне казалось, теперь я знаю чувства Цезаря в момент, когда кинжал Брута вонзился в его спину. Мысль, что меня предали самые близкие на этом свете люди, жгла нутро и словно бы отравляла воздух… Сдавленные рыдания как-то незаметно сменились усталой, наполненной тревожными картинами дремой, а после — глубоким сном, слава Богу-Дракону, без сновидений…
Возвращение блудной хозяйки Хууб принял с истинно самурайской выдержкой. Он долго обнюхивал мою руку, затем профырчал что-то одобрительное и провел мокрым розовым языком вдоль ладони. На этом с церемониями было покончено, и я получила негласное разрешение сколько душе угодно чесать подставленное мягкое брюшко и ласково трепать за уши, которые могли успешно заменить паруса на небольшой игрушечной лодке.
Обласкав зверька с головы до кончиков когтистых лапок, я посадила его в хваленую клетку из толунской стали (она действительно была очень красивой и удобной, со всевозможными жердочками и беговыми колесиками, вызвавшими у Хууба неожиданно живой интерес) и принялась ревизовать уложенные в тюки и коробки вещи.
Нанятым Деем подручным нужно было отдать должное, все было сложено идеально: одежда тщательно отглажена, немногочисленные украшения и всякая канцелярская мелочь заперты в шкатулки, а каждая книга обернута плотной желтоватой бумагой.
Оглядев свой нехитрый скарб, я встала у окна, с тоской глядя на пустующий двор. Утро выдалось пасмурным — большой глаз Бога-Дракона был словно бы прищурен, а малый так и вовсе скрылся за густыми серыми тучами.
Деймус, добросовестно поддерживая реноме тирана и деспота, строго-настрого запретил мне покидать комнату, опасаясь, видимо, что я если и не решусь на побег, то непременно организую саботажную акцию с листовками и бесплатным шоколадом.
Он разбудил меня на рассвете, провел в комнату, будто я была тяжело больна и не могла передвигаться без его помощи. Как и накануне, Дей старательно темнил и отказывался отвечать на вопросы. Амадэус, на которого я возлагала большие надежды, и вовсе не появился. Давя тяжелые вздохи, я за глаза клеймила их «предателями», «мерзкими заговорщиками», но втайне надеялась, что мой нерадивый ментор хотя бы перед отъездом придет попрощаться…