– Вот как? Захватив святотатца, вы надеетесь свалить самого Сюманга?
– Вы как всегда проницательны брат Мозерс. Поганец, оскорбивший богиню, даст признательные показания против начальника Тайной Стражи. В этом вы можете не сомневаться. Кому как не вам лучше знать, что у нас, когда мы спрашиваем, отвечают даже мёртвые.
Услышав имя Верховного жреца Братства Богини, Ван-Ё охватил смертельный страх. А когда до него дошёл смысл сказанного Динху, страх сменился диким животным ужасом. Только сейчас Ван-Ё стал понимать, в какой переплёт он попал.
– Если нам даже не удастся заменить Сюманга, на его посту,– продолжил Верховный жрец,– то, по крайней мере, мы сможем обезвредить его на время следствия. Этого будет более чем достаточно для того, чтобы обеспечить нам перевес в силах над сторонниками И-Лунга.
– Это радует. Но, скажите, высокопреподобный брат Динху, не лучше ли начать действовать немедленно, пока наши враги не успели собрать достаточно сил?
– А мы и действуем. Действуем, хотя наши действия не так заметны и не бросаются в глаза. Главный удар мы нанесём, когда соберётся Совет Империи. Я не хочу выступать раньше, ибо поспешные действия во время похорон Лин Ту-Линга могут привести к тому, что кливуты отшатнутся от нас. Вы же знаете, насколько набожно большинство из них, потому нам следует до конца соблюдать всевозможные приличия.
Разговор Динху и его собеседника был прерван громким стуком в дверь.
– Кто там?
На пороге показался вооружённый человек, одетый в жреческое одеяние, накинутое поверх доспехов. Ван-Ё из-под кровати были видны только его подбитые гвоздями военные сандалии.
– Меня прислал преподобный брат Ноланг. Он велел передать, что негодную девку поймали.
– А её любовника? Вы захватили этого негодяя!?
Жрец замялся, молчаливо переминаясь с ноги на ногу и, наконец, выдавил из себя:
– Нет, высокопреподобный брат. Ему удалось уйти.
– Как!? Вас там было почти пятьдесят человек, и вы не смогли поймать одного!? О-о, всеблагая и премудрая Богиня!!! – в ярости взвыл Динху, вскочив со скамьи.– Ну почему ты наградила меня такими помощниками?! Что ты стоишь тупоумный баран! Беги к Нолангу и передай ему, чтобы он и остальные не смели показываться мне на глаза, до тех пор, пока не поймают этого грязного святотатца! Пошёл вон!
Верховный жрец, в ярости мерил шагами комнату из угла в угол, ругаясь при этом не хуже заправского наёмника. Ван-Ё же лежал в своём убежище, ни жив, ни мёртв. Иногда его начинала колотить крупная дрожь. Боясь, что она выдаст его, он с силой вцепился пальцами в ложе.
– Может быть, стоит призвать на помощь силу богини? – спросил брат Мозерс, пытаясь хоть как-то успокоить разъярённого Динху.
– Я бы призвал,– ответил тот,– но, как ты знаешь, заклинания отнимают много сил, а мне завтра нужно быть бодрым и сильным. К тому же, здесь, под сводами храма Сонма Богов я не смогу воспользоваться моим даром. Богиня поможет лишь за его пределами.
– Ну, тогда остаётся уповать только на воинов брата Ноланга.
Динху перестав метаться по комнате, остановился.
– Ладно. Кажется, ты прав, досточтимый Мозерс. Да простит мне богиня мою несдержанность. Пойдём, посмотрим, что делают эти бездельники.
Лёжа под кроватью Ван-Е, дождался, когда оба жреца выйдут из комнаты. Когда за дверью стихли их шаги, он с трудом разжал сведённые судорогой пальцы и выбрался из своего укрытия. Его одолевала слабость.
Кое-как поднявшись на ноги, слегка пошатываясь, он пересёк комнату и влез на подоконник. Он прислушался, но снаружи всё было тихо. Видимо, преследователи отправились разыскивать его в других местах. Тогда он спрыгнул с окна на землю и торопливо направился прочь от храма.
[1] Счёт сменяемых каждые два часа караулов шёл от полуночи, и час четвёртой стражи соответствовал восьми часам привычного нам времени.
Глава 12
Тенистые сады и рощи, прилегающие к предместьям Дациня, посреди зелени которых, утопали в роскоши загородные дома и поместья столичных вельмож, были наполнены небывалым шумом. Повсюду слышались человеческие голоса, раздавалось ржание лошадей, скрипели колёса тяжелогружёных повозок. На полянах между деревьями, разбивая палатки и топча траву своими сандалиями и сапогами, сновали ратники.
Необходимые для построек доски и дрова доставлялись из близлежащих хозяйственных имений местной знати. И всё равно откуда-то из самой чащи доносился вороватый стук топора, хотя рубить плодовые деревья воинам было строжайше запрещено.
Кони кливутов, выпущенные свободно бродить по округе назло хозяевам садов, мягкими губами подбирали с травы опавшие яблоки и груши. А чтобы домоправители или сторожа не посмели поднять руку на скакунов, за ними присматривали вооружённые слуги благородных воинов.
Для участия в похоронах Лин Ту-Линга к Дациню было стянуто не менее сорока тысяч воинов, добрую половину которых составляли кливуты. Несмотря на то, что покойный владыка в последние годы своего царствования сделал ставку на пехоту, они по-прежнему оставались главной ударной силой имперского воинства.
В отличие от простых ратников, служивших шесть лет, кливуты были обязаны отслужить в армии не менее восьми и являться на службу на коне и со своим оружием. Кроме того, многие кливуты брали с собой одного-двух вооружённых слуг. В своё время коттеры здорово проредили ряды «благородных» ченжеров в битве у Длани Света.
Джучибер вместе с Щербатым вбивал в рыхлую землю колья их палатки. С другой стороны, палатку натягивали Кендаг и Таохэ. Остальные бойцы из их десятка занимались другими делами. Кто-то пошёл за водой, а кто-то отправился набрать спелых плодов к ужину. Закончив установку палатки, все четверо уселись передохнуть возле составленных в козлы совен.
– Хотел бы я знать, какого беса нас заставили ставить эти дурацкие палатки? – недовольно проворчал Таохэ. Он полагал, что имел полное право на обсуждение поступков начальства, ибо прослужил в армии дольше всех присутствующих.– Не иначе, как наш тайчи рассчитывает пробыть здесь не менее седмицы.
– Значит, у него есть на это все основания,– откликнулся Кендаг.
– Какие ещё основания? Вот увидишь, сразу же после того, как только тело «Длинного Ту» упокоится в гробнице, эти разжиревшие столичные каплуны отправят нас обратно в Панчен. Ты думаешь, они позволят нам насладиться отдыхом в этих прекрасных местах? Как бы не так! Я тут встретил знакомца из Третьего габара, которые пришли на день раньше нас. Послушали бы вы, что он говорит. Так вот у них он там почти половина ребят живёт на подножном корму, а их тайчи с писцами из Приказа почти в открытую торгуют хлебом и мясом, предназначенным для воинского котла. Жалования они уже скоро как два месяца не видали. Берут в долг даже у обозных девок. Говорит, им ещё повезло, что их отправили в Дацинь. Перед походом дали новую обувку и одежду.
– Не может такого быть,– вступил в разговор Щербатый, до этого молчавший.
– Ещё как может. Вспомни, что было до того, как наши габары поступили под руку князя Чже Шена, да хранит его Синьду.
Щербатый ничего не ответил, а Кендаг заинтересовавшись, спросил:
– А что было-то?
– Было? Ха! Это сейчас мы стали получать кормёжку два раза в день на завтрак и на обед. Раньше вообще такого не было. Каждый добывал себе пропитание сам. Помню, у меня из всего жалования оставалось только пятая часть, а всё остальное уходило на жратву. Щитоносцы-то, так те вообще одно время жили впроголодь. Зато князь Лянсяо построил себе новый дворец и, как поговаривают, не где-нибудь на границе, а где-то в этих местах. И это безобразие продолжалось до тех пор, пока нашим командующим не стал доблестный Чже Шен. Он-то настоящий воин, не то, что некоторые. Сразу навёл прядок во всём.
Джучибер, как и Кендаг с нескрываемым любопытством прислушивался к словам ченжера. Для коттера это было нечто новое, что ему довелось узнать здесь. До этого Кендаг и другие, то и дело, твердили ему о могуществе и непобедимости Империи Феникса. Он вспомнил, как тайгет когда-то утверждал, что её натиск на окрестные народы можно остановить, но победить Ченжер невозможно. Сейчас, услышав откровения старого вояки, у него промелькнула мысль о том, что могучая держава всё-таки имеет свои слабости.
Разговор был прерван появлением ментарха Яньды с двумя воинами, что ходили за водой для ужина. Лицо пятидесятника было отмечено печатью озабоченности.
– Чего сидите без дела? – недовольно прорычал он.– Я только что, встретил нашего тагмарха. Так вот, тайчи Шибер собирается обойти лагерь с проверкой. Потому давайте пошевеливайтесь! К его приходу всё должно быть на своём месте. И скажите остальным, чтобы не шлялись, где им вздумается, а находились возле своих палаток.
– Да ладно, ладно. Сейчас всё обустроим как надо,– проворчал ему в ответ Таохэ и встал на ноги. Следом за ним поднялись и остальные.
Когда тайчи Шибер появился в расположении копейщиков, там царил образцовый порядок. Палатки стояли ровными рядами. Возле каждой, по стойке смирно выстроились занимающие их воины. Нигде не было следов мусора и беспорядка.
Тайчи Шибер остался доволен увиденным и выразил своё одобрение командиру тагмы. В ответ тот произнёс несколько слов о том, что он и его подчинённые счастливы служить под началом такого доблестного командира и полководца как тайчи Шибер.
– Жополиз,– тихо прошептал на ухо Джучиберу, стоявший рядом с ним Таохэ и показал глазами на тагмарха. Коттер не понял произнесённого ченжером слова, отметив про себя, что надо будет уточнить у Кендага его значение, но на всякий случай согласно кивнул.
Смотр закончился довольно быстро, и ратники отправились к своим палаткам. Вскоре запылали костры, а в воздухе потянуло запахом сытной пищи. В каждом десятке воины готовили пищу по очереди. Сегодня стряпал Кендаг и, судя по исходящему от котла запаху, это было нечто очень вкусное. Едва все расселись, чтобы приступить к ужину, как из-под сени ближайших деревьев появился Яньды.