Несколько десятков влиятельных и богатых землевладельцев также прибыли из удельных округов на торжество, дабы засвидетельствовать своё почтение новому владыке. Их одеяния не уступали столичным, а сопровождавшая этих кливутов свита, по блеску не уступала челяди столичной знати. Держались они независимо и не лебезили перед каждым встречным сановником.
Только теперь, глядя из окон Алого дворца, на прибывших, И-Лунг начал понимать, почему столичные чиновники так не любят удельных вельмож и богатеев. Он решил принимать каждого из них отдельно, сообразуясь со сведениями, полученных от своего наставника Чже Шена. Их требовалось обласкать и привлечь на свою сторону.
На следующий день, все прибывшие на торжество, с самого утра поспешили прибыть во дворец до начала церемонии, чтобы успеть представиться будущему владыке Ченжера. И-Лунг вышел к ним, незадолго до начала церемонии, в окружении своих ближайших сподвижников и двух жрецов бога Синьду. По бокам и позади него расположились Железные Ястребы в полном вооружении и в парадных доспехах.
Сам И-Лунг был одет в дорогой панцирь, наплечники которого были изготовлены из сплава закалённого железа и гамелита. Поверх панциря был накинут чёрный шелковый плащ, расшитый золотыми фениксами. На его голове красовался полукруглый шлем-шишак с низким гребнем и пластинчатым назатыльником, также сделанный целиком из сплава тайгетской стали и гамелита, украшенный золотой насечкой. На ногах будущего государя красовались сандалии из кожи носорога с подкладкой, подошвы которых были подбиты стальными шипами.
Жрецы, составляющие клир, в торжественных облачениях собрались на широких ступенях, где перед дверьми храма совершалась церемония освящения трона. Раньше владыки Ченжера принимали корону из рук лучшего военачальника империи как знак единения с народом-воином. Но, по мере того как набирали силы священнослужители и чиновники, армия постепенно уступила им своё место. Сто тридцать лет назад, прадед И-Лунга впервые принял корону из рук жрицы-Посвящённой Феникса.
Собравшиеся ожидали скорого появления будущего владыки, но И-Лунга всё ещё не было видно. Он со свитой должен был выйти из Алого дворца, пересечь дворцовую площадь и только потом приблизиться к ступеням храма, где был установлен доставленный сюда из дворца нефритовый трон. Вот тогда-то, когда он достигнет его, начнётся долгий обряд, с перечислением великих деяний всех государей Ченжера, походов и побед, возведённых храмов и крепостей, и так далее и тому подобное. Затем последуют – увенчание главы владычной тиарой императора, торжественное жертвоприношение и после этого обращение нового государя к народу, объявления о милостях и наградах.
Ближе к храму простых горожан почти не осталось, даже из числа самых ярых приверженцев будущего властителя Ченжера. Почти все места занимали знатные люди империи. Князья и сановники были облачены в праздничные одеяния. Командиры пограничных и полевых войск империи, из которых только Чже Шен обладал княжеским достоинством, выделялись в разнаряженной толпе вельмож и придворных чиновников своей непритязательностью. Сам Чже Шен ни капли не сомневался в своих спутниках, выслужившихся из самых низов, чьи отцы кровью добывали себе место под солнцем.
Придворные, судьи и столичные чиновники опасливо сторонились воевод пограничных войск как бы не замечая их присутствия. Ну, а закалённые в схватках и походах вояки стояли, бросая вокруг себя презрительные взгляды, на тех, кто, по их мнению, просто украшался оружием.
На крышах всех прилегающих к дворцовой площади зданий засели стрелки. Даже на самом храме Сонма Богов, и то сидели несколько человек, укрытых от посторонних глаз. Им был дан приказ стрелять в любого, кто сделает хоть малейшее подозрительное движение.
Кроме охраны особы И-Лунга у засевших на крышах стрелков Тайной Стражи была ещё одна нелёгкая задача – голуби. Дело в том, сии птицы, в изобилии водившиеся в Дацине, могли нарушить пристойность предстоящего торжества. Такое уже бывало не раз. Несколько лет назад большая стая голубей, пролетая над площадью во время проводившегося смотра войск, здорово обляпала помётом самого великого государя Лин Ту-Линга.
Тогда досталось не только богоравному владыке Империи Феникса, но и его блестящей свите. Обгаженные государь с вельможами были вынуждены проехать до конца строя. Ну, а для военачальников и простых ратников, смотр превратился в пытку, ибо даже малейший намёк на улыбку мог отправить насмешника на плаху. Хохотали, только будучи уже в казармах.
Вот поэтому-то люди господина Сюманга не только заранее разогнали в окрестностях всех голубей, но и бдительно следили за тем, чтобы они не вздумали появиться. Начальник Тайной Стражи дополнительно подстраховался, выпросив у дворцового ловчего, ведающего охотничьими угодьями государя, нескольких человек с обученными соколами.
Но вот засуетились всадники со знамёнами и значками, забегали, шныряя в толпе, приставы Тайной Стражи, у дворцовых ворот заревели трубы и ударили гонги. Глухо ударили барабаны. Железные Ястребы осторожно стали оттеснять знатную толпу. Хор послушников Уранами затянул молитвенное песнопение, восславляя свою богиню-покровительницу и прося её благословить нового владыку Империи Феникса.
По краям широкого ступенчатого подъёма к входу в храм разом зажглись благовонные курильницы. Запах шёл такой, что стоявшим вблизи было трудно дышать. Жрецы Синьду и Чомбе не поскупились и, наверное, отдали все запасы благовонных снадобий.
Вновь забили боевые барабаны, а хор послушников и жрецов попытался состязаться с ними, взяв так высоко, что непривычным к подобному военачальникам резало слух. Князья и чиновники, их жёны и чада, редкие горожане, чудом пробившиеся к храму Сонма Богов,– все разом загомонили. Из ворот Алого дворца появилось шествие.
Как велит обычай, И-Лунг ехал на золотой колеснице, запряжённой четырьмя вороными конями, покрытых белыми попонами с вышитыми на них изображениями фениксов. Колесницу окружала многочисленная охрана из крылатых Железных Ястребов, в полном вооружении и в броне, так что могучие кони приседали под тяжестью седоков. Рядом с колесницей И-Лунга, отставая на полкорпуса, ехали с обнажёнными мечами тайчи Кунгер и Кастагир.
Следом за ними, соблюдая важную чинность, на дорогих аргамаках ехали Великий шенсер, казначей, трое из пяти правителей-ванархов имперских уделов и Верховный судья. Все они также были в доспехах, ибо к этому их обязывало не только соблюдение обычая, но и слух о неудавшемся покушении на И-Лунга. Мало ли что…
Наконец показались жрицы Феникса, возглавляемые Посвящённой по имени Ирисэр. Они шествовали пешком позади всей свиты, семеро в однотонных фиолетового цвета хламидах. По бокам и позади женщин, шла почётная стража, набранная из высоченных тайгетские наёмников. При этом нельзя было разобрать – то ли они охраняют могущественнейших жриц-Посвящённых, то ли конвоируют их.
Хитрый Чже Шен не зря доверил это дело тайгетам. Он опасался, как бы жрицы-Посвящённые или другие жрецы несмотря на всё своё смирение, не выкинули бы какой-нибудь колдовской штучки, а поклонявшиеся Мизирту тайгеты не испытывали перед ними такого священного трепета, как остальные жители Ченжера.
Шествие остановилось напротив храма Сонма Богов. Четверо слуг бросились на колени перед колесницей юнгарха, помогая будущему государю сойти наземь. И-Лунг неспешно, и величаво, ступая по согбенным спинам, сошёл с колесницы.
Жрецы и послушники завели новое славословие, на сей раз – уже непосредственно ему, превращающемуся из наследника трона в полновластного владыку Империи Феникса. И-Лунг бросил на окружающих торжествующий взгляд. Это был его день – день исполнения его мечтаний.
На ведущей от Алого дворца дороге появилось ещё одно шествие. На этот раз с внушительного вида ковчегом, что тащили на паре длинных шестов восемь могучих носильщиков. В золотом ковчеге находились знаки достоинства государей Ченжера.
Главным распорядителем коронации был назначен Великий шенсер Империи Феникса. Неловко переставляя ноги в явно тяжёлых и непривычных для него доспехах, князь Туань шагнул к опущенному на плиты мостовой ковчегу и с трудом откинул кованую крышку. На чёрном бархате засиял украшенный бесчисленными самоцветами венец.
Туань медленно протянул руки и осторожно коснулся начищенного золотого обода. Достав венец, он поднял его над головой, а затем начал медленно подниматься по ступеням к И-Лунгу. И-Лунг и его свита ждали у трона, расположенного у входа в храм Сонма Богов.
Теперь следовало передать венец лучшему полководцу империи – князю Чже Шену. Руки Чже Шена, протянулись к венцу, слегка трясясь от охватившего его волнения. Вот она – власть над Ченжером! Князь Туань преклонил колено и, скрипя зубами от унижения и досады, опустил голову и вручил венец военачальнику, после чего отступил в сторону. Тот поднял его высоко над собой. Золото и самоцветы ярко блестели на солнце. Он шагнул к трону, остановился и повернулся прямо к И-Лунгу. Потом он поднял венец на вытянутых руках ещё выше, так высоко, как только смог. Затем наступила очередь произнести речь.
Полководец говорил чёткими заученными словами о верности войска, о том, что они плоть от плоти Ченжера, и что они разящая длань государя. От имени всех, кто стоит под знамёнами с изображением Феникса, он клянётся в верности новому владыке империи. Затем под грохот боевых барабанов и звон литавр он возложил венец на голову И-Лунга.
И-Лунг, с бледным от волнения лицом, направился к трону, установленному под сенью крыши храма Сонма Богов. Из глубины храма показалась жрица-Посвящённая Ирисэр, которая несла перед собой золотую булаву, освящённую на алтаре храма. Она передала её князю Чже Шену, который торжественно вручил булаву И-Лунгу. Приняв её, новый владыка Империи Феникса медленно опустился на трон. Площадь взорвалась приветственными криками и здравицами в честь нового повелителя.
И-Лунга захлестнула волна восторга, распирающего грудь. Всё. Его восшествие на престол состоялось и отныне он – И-Лунг, законный владыка Ченжера. Вот он поднял руку с золотой булавой и толпа, стоящая на площади, сразу замерла в неподвижности. Громким уверенным голосом И-Лунг начал произносить свою первую в жизни тронную речь, в которой он обещал милости, дары и награды своим верноподданным.