– Эй-эй! Спокойней сиятельные князья,– призвал к порядку лунчир Ачай. Этот шрамолицый воин был одним из зажиточных кливутов, возглавлявших ополчение. Несмотря на то, что он не обладал княжеским достоинством, а был всего-навсего простым командиром конницы, он пользовался большим уважением среди кливутов и простых воинов. Ачай был предан Динху и готов был идти за ним до конца.
– Здесь собрались лучшие и достойнейшие люди империи. Разве не так? – бросил в зал Динху. Ответом ему согласное одобрительное ворчание собравшихся.
– Значит, любое ваше решение будет угодно богам Ченжера. И если вы захотите, то даже Каджа сможет стать государем! Почему бы и нет? Но сейчас не это самое главное. Важно другое – если мы промедлим, то И-Лунг и его свора зажмут нас в тиски. Округа Закатного удела полностью признали над собой власть И-Лунга, а сингарх Лян Чоу стягивает к Фусиню войска. Поэтому, нам надо решить, как поступить сейчас, а не думать, что будет потом!
Последние слова Динху прозвучали резко как удар бича.
– Тогда надо идти на Панчен,– твёрдо произнёс Ачай, и лица всех собравшихся обратились к нему. – Сейчас для нас Панчен – это всё! Там собраны запасы оружия и снаряжения. Это даст не только возможность продолжить сопротивление, но и держать под угрозой ближайшие округа Срединного удела.
– Я тоже так думаю,– поддержал его князь Йоли.– Лунчир Ачай предлагает дело. Сейчас там не так много воинов, да к тому же почти все они новобранцы. У нас достаточно сил, чтобы захватить городскую крепость Панчена и тамошний лагерь.
– Наши лазутчики доносят, что И-Лунг сейчас расположился со своей армией возле Усанга и, по всей видимости, намеревается остаться там до весны. Он находится ближе к Панчену, чем мы. Если мы выступим недостаточно быстро, то он успеет прийти на помощь своим,– осторожно заметил князь Лобинь.
– Князь Лобинь произнёс мудрые слова. Поэтому мы должны выступить как можно скорее,– громко проговорил Ачай, и все взоры вновь обратились к нему.– К тому же мы все прекрасно знаем, что войсками наших врагов командует князь Чже Шен, а он пока что остаётся лучшим полководцем в Империи Феникса. Как только он услышит, что мы идём на Панчен, то попытается нас опередить и тогда только всевездесущая богиня знает, чем всё закончится.
– А посему,– вступил в разговор Динху,– я искренне надеюсь на то, что никто из вас не будет болтать о том, что мы здесь решили. Клянусь именем божественной Уранами, я нашлю проклятие на любого, кто не будет держать свой язык за зубами,– зловещим голосом добавил верховный жрец Братства.
– Значит, решено, сиятельные князья,– хлопнул себя по коленям тайчи Лиянь.– Готовьтесь. Через три дня выступаем в сторону Панчена…
Сановники и военачальники ополчения кливутов покинули залу. Большинство из них отправилось готовить свои отряды к выступлению. Динху остался один в огромной пустой зале.
Верховный жрец размышлял над всем что здесь было сказано. Он рассчитывал, что теперь, когда они начнут действовать, это избавит многих от излишних раздумий и сомнений. Динху осознавал: пока что возможностей одержать победу в противостоянии с И-Лунгом у них слишком мало, если только какой-либо случай не прервёт жизнь новоиспечённого богоравного владыки.
Впрочем, если бы у него была хотя бы одна из заветных скрижалей Далайрана, то можно было бы попытаться воспользоваться силой Богини или призвать на помощь духов Иномирья. Хотя, наверняка жрицы-Посвящённые Феникса перешли на сторону его врагов, и теперь охраняют особу И-Лунга от ударов незримых сил.
Свидетельством этому Динху полагал, таинственное исчезновение брата Мозерса. Будучи его доверенным лицом и единомышленником, тот не мог просто так кануть в никуда, не оставив ни малейшего следа. Верные люди донесли, что преподобному брату Мозерсу удалось бежать из Дациня, но в Чжипане он так и не появился. Вот ещё одна пока неразрешимая загадка.
Внезапно на ум Динху пришла одна мысль – один из последователей Братства как-то обмолвился о том, что брат Мозерс ушёл из Дациня не с пустыми руками. Он прихватил с собою какую-то очень ценную реликвию, якобы до того принадлежавшую жрицам-Посвящённым Феникса, которую те отдали жрецам Братства богини Уранами, перешедшим на сторону И-Лунга. Уж, не про копию ли утерянной скрижали Далайрана идёт речь? Эта мысль точно огнём опалила его изнутри. Вот оно что-о… Это многое объясняло.
Неужели преподобный брат Мозерс поддался искушению завладеть тайными знаниями и обрести посредством их власть? Неужели он предал его точно так же, как и другие? Вряд ли. Он слишком умён, чтобы понять то, что он не сможет скрыться от Динху. Разве что перед ним открылись врата в Иномирье. Но нет, на такое у него не хватило бы ни сил, ни умения. Вероятно, случилось что-то другое.
Так куда же подевался преподобный брат Мозерс? Кто или что послужило причиной его исчезновения? Сколько он не пытался, а никак не мог найти ответа на эти вопросы.
Глава 17
А в это время «причина исчезновения брата Мозерса», ничего не зная о треволнениях Верховного жреца Братства Богини, преспокойно катила себе в составе каравана возчиков из Луншуня, что занимались перевозкой различных товаров между городами империи.
Старшина возчиков по имени Чоу, восседавший на облучке повозки, то и дело бросал на сидевшую позади него Тармулан косые взгляды. Это был крепкий коренастый человек с широким лицом и большими круглыми глазами, унаследованными им от деда, бывшего чистокровным шестипалым ченжером.
Один «добрый» человек, пользовавшийся известностью в определённых кругах среди жителей Луншуня, попросил его помочь этой тайгетке добраться до Чжипаня. Чоу не первый год возил товары и различные грузы по дорогам Ченжера, и у него никогда не было неприятностей в виде сгоревшей повозки или упавшего в пропасть груза. Поэтому он не мог отказать в просьбе «доброму» человеку. К тому же эта тайгетка от себя лично пообещала дополнительно заплатить ему.
Звали её Тармулан. Кто она такая и откуда старшина возчиков не интересовался. Единственное, что сделал Чоу, так это заставил её поклясться, что она не везёт с собой пыльцу серого лотоса или других запрещённых товаров, за которые полагалась смертная казнь.
На дорожных заставах Чоу и его людей хорошо знали, поэтому никто из стражников не стал придираться к новому возчику, закутанному в просторные одежды горцев Яралистана. Их куда больше интересовала та, так сказать негласная подать, которую они взимали с владельцев груза за то, чтобы досмотр проходил быстрее и без лишних хлопот, чем какие-то возчики.
Как-то раз один из торговцев заупрямился, требуя, чтобы всё вершилось по закону. Что же, его пожелание исполнилось. Остальные уже тронулись в дальнейший путь, а правдолюбец остался на заставе, дожидаясь, когда закончится неторопливая и тщательнейшая проверка тюков с товарами, в беспорядке раскиданных вокруг двух его повозок. Ему оставалось лишь возводить очи к небу, да горестно вздыхать, ибо торопить стражников означало препятствовать исполнению их обязанностей. А вот это могло закончиться очень плохо.
Сейчас, когда Империя Феникса охвачена смутой, легче лёгкого попасть под обвинение в крамоле и мятеже, и столь же легко потерять голову. И никто не станет разбираться в том, насколько законен приговор. Вот потому-то все старались держаться как можно скромнее и незаметнее.
Очередная застава, которую они должны были миновать, встретила их запустением. Ещё на подходе к ней, Чоу заподозрил неладное. Старшина возчиков передал Тармулан вожжи, а сам принялся всматриваться в видневшиеся впереди строения. С каждым шагом им всё отчётливее становились видны закопчённые недавним пожаром стены, возле которых валялись полураздетые трупы. При приближении людей, отяжелевшее от сытной пищи вороньё лениво взмывало вверх.
Над заставой высилась сторожевая башня, сложенная из белых известняковых плит. Сейчас её стены были черны от копоти. У подножия башни располагалась караулка. Её обгорелая крыша частично провалилась внутрь здания. Концы упавших балок ещё тлели, выпуская в воздух тоненькие струйки дыма. Всё указывало на произошедшую здесь недавно ожесточённую схватку.
Осторожно ступая по усеянной золой земле, Чоу подошёл к воротам и заглянул во внутренний двор караулки. То, что там увидел старшина возчиков, заставило его отпрянуть назад. Посреди двора стояли три столба с прикрученными к ним обожжёнными и обугленными телами. Пустые, выжженные огнём глазницы черепов слепо уставились в сторону входа.
– Работа жрецов Братства Богини?
Голос Тармулан неестественно громко прозвучал в тишине, заставив старшину невольно вздрогнуть.
– Не похоже,– пробормотал в ответ возчик.– Скорее всего, это дело рук взбунтовавшихся кулбусов или беглых рабов.
– Почему?
– Погляди. У трупов отрублены кисти рук,– узловатый палец Чоу ткнул в распростёртые в лужах запёкшейся крови тела.– Ну, а тех, кого они захватили живьём – сожгли. Так поступали с ченжерами во время восстания Дайсана,– еле слышно добавил он.
В его голосе послышался неприкрытый страх. Тармулан некоторое время обдумывала его слова, глядя на обезображенные трупы.
– Ну, а как ты теперь намерен поступить? – наконец, спросила она.
– Не знаю,– пожал плечами Чоу.– Это не моё дело, девочка. Мне что те, что эти…
Он махнул рукой и зашагал к повозкам. Молодая женщина последовала за ним.
Возчики проехали не менее пяти лин от заставы, когда с левой стороны дороги из-за гряды холмов показалось селение. Остановив повозку, Чоу оглядел деревню. Издалека она выглядела вполне мирно, и потому Чоу велел сворачивать на ведущий к ней просёлок.
Старшина возчиков не собирался продолжать свой путь в темноте по большаку. К тому же надвигающаяся ночь обещала быть дождливой, если не снежной. О приближении непогоды Чоу всегда предупреждала появляющаяся в суставах ног боль и ломота в пояснице.
Однако по мере их приближения к деревне уверенность в том, что здесь им удастся спокойно переждать непогоду, растаяла как снег на солнце. В самой середине деревни, там, где обычно должен стоять дом старосты отчётливо виднелось большое чёрное пепелище. У некоторых дворов ворота были сорваны с петель. Но больше всего пугало то, что, не было слышно лая собак.