— Меня не интересует ничего, что вы мне хотите продать.
— Это Кристофер Уолтон. Я говорю с Лукасом?
— Тишина потекла между ними. Кристофер различил смутный щелчок или иной звук, больше похожий на то, как кто-то чиркнул спичкой. Ему показалось, что собеседник на том конце раздумывает, не сбросить ли звонок.
— И откуда тебе, сыну колдуна, известен мой номер?
— Потому что отец его знал.
— Он, кажется, подох давно.
— Кажется. Проверю на кладбище.
— Угу. И знаешь, будешь там, вырой могилку для этого номера. Закопай в свете луны. Или солнца, мне плевать. И забудь его.
— Что вы знаете про Охоту?
— Что однажды от неё помрут проклятые колдуны.
— Я знаю, что отец к вам обращался. Теперь обращаюсь я. Не знаю точно, что у вас там было, но уверен, между вами и отцом была какая-то договоренность. Я хочу знать, какая.
— Завтра, в шесть утра на причале. Будь один. Чтоб ни брата, ни сестры. У тебя только один шанс, малыш.
Короткие гудки. Кристофер шумно выдохнул и бросил телефон на стол, чувствуя, как отходит напряжение. Впервые в жизни он сам назначил встречу охотнику и пока не собирался его убивать.
Глава 13
Концерт мог стать полным провалом, и Эндрю знал это.
Последняя репетиция вышла неудачной, звук настраивали долго, и всё равно Эндрю не был доволен. К тому же, Феликс, который был на клавишах, умудрился простудиться, и закидывался жаропонижающим, смешанным с виски. Сам Эндрю перед концертами пил редко, он знал, как выматывает выступление под жаркими прожекторами, и как бешено скачет пульс. А вот бутылки с водой в количестве стояли в задней части сцены — если он вообще о них вспомнит в эйфории выступления.
К тому же, Эндрю не мог перестать думать, что ворон прилетел вообще не тот. Случайная городская птица, а вовсе не проводник по видениям и снам. Теперь ему было интересно достать нужную птицу, и он думал, как.
— Ну что, ты готов к восторгам девочек?
Все собрались в гримерке, Эндрю терпеливо ждал, пока ему наложат грим. Остальные уместились на небольшом диванчике, кто дремал — так это выглядело, кто делал селфи для инстаграма. Небольшой грим был уже у всех, остался только Эндрю. Умелая девушка профессионально рисовала «вороньи сполохи» вокруг глаз, уходящие вверх ко лбу. Как однажды резонно заметил Кристофер, у них каждый раз вечеринка Хэллоуин. Эндрю только усмехался, ему нравилось.
— В прошлый раз я думал, они тебя со сцены сгребут, — басист затянулся косячком и передал его флегматичному ударнику, который менялся, стоило оказаться за установкой. — И разорвут на маленькие кусочки. Только подумай, какой сувенир!
— То, что они тянут руки и прыгают прямо перед сценой, ещё не значит, что они утащат вниз.
— Ой, тебе как будто не нравится.
— Что ты, я люблю всех, кто приходит к нам концерты. Знаешь ли, они платят за билеты!
— Да ладно, в прошлый раз там были даже миленькие.
— Да ты только на сиськи и обращаешь внимание.
— А ты святоша?
— Я — ворон.
Девушка-гример как раз закончила, и Эндрю весело подмигнул ребятам. Пора на сцену. Все поднялись и направились к выходу. Из зала уже доносились восторженные вопли и скандирование названия их группы. Эндрю широко улыбнулся и нырнул в белесый дым и свет прожекторов.
Перед сценой действительно собрались ярые фанатки, которые встретили любимую группу криками восторга. Откровенно говоря, лиц Эндрю не различал, но с удовольствием протягивал собственную руку, касаясь ладоней в кружеве и коже, шутил между песнями, и после того, как «Ритуалы» отыграли три первых песни, толпа завелась и с восторгом поддерживала всё, что делал Эндрю. Концерт шёл хорошо, все его опасения развеялись, его несло музыкой, эмоциями, этой безумной энергетикой.
А когда он попросил Феликса изобразить бармена и смешать коктейль «ром-кола» и протянул кому-то из первых рядов пару пластиковых стаканов, зрители взревели. Эндрю перло, его не смущал ни потекший грим, ни безумно бьющееся сердце от прыжков по сцене, ни адская жара. Он сам не особо обратил внимание, когда снял и так уже расстегнутую рубашку, оставшись в портупее на голое тело, с обнаженными руками в татуировках и черными струйками, стекавшими по шее.
А потом Эндрю сбился. Сначала услышал воронье карканье, которое заглушало музыку, и почти сразу увидел и саму птицу, которая кружила по залу. Никто больше не обращал внимания, но Эндрю не мог оторвать от неё взгляд. Гитарист незаметно придвинулся и больно тыкнул в бок. Хорошо ещё, песня уже стихала.
Эндрю пропустил вперед ударника с барабаном, который развлекал публику ритмами, а потом, по традиции, бросил палочки в толпу.
И до самого конца концерта Эндрю слышал и видел ворона, едва не запоров ещё пару песен.
Он едва соображал, когда потом исчез за сценой, и понял, что теперь точно пора выпить. Быстро и не особо тщательно смыв грим, хлопнул каждого из группы по спине и вышел в клуб, где в темноте легко было слиться со зрителями.
Там-то его и выловила Мари, ожидавшая за стойкой с маленькой рюмкой абсента. И от первых же её слов он опешил.
— Нам надо попасть в Дом туманов и снов.
— Вот это план! Может, сразу сунемся в логово охотников?
— Возможно, я бы предложила именно такой вариант, если бы знала, где оно. Но Шеанна что-то затевает, и мне это не нравится.
— Так, подожди, — Эндрю с трудом перевел дыхание и провел рукой по лицу. Дождался, когда бармен поставит перед ним крепкий коктейль, и сделал большой глоток, правда, вкуса даже не ощутил. — Ты узнала, что есть три ведьмы, которые устроили какую-то тайную сходку, а заодно начали Охоту. Всех троих ты видела в Доме туманов, одна так вообще тебя как-то пропитала какой-то чужой силой! И ты хочешь влезть в Дом?
— Примерно так, да.
— Да проще сразу с крыши спрыгнуть!
— Ты не понимаешь. В Доме есть ведьмы, с которыми я могу поговорить о том, что происходит. Я знаю там все тайные проходы и коридоры наощупь, мне нужно только отвлечь внимание Шеанны. Но я не смогу и то, и то.
— А что думает Кристофер по этому поводу?
Мари бросила на Эндрю сердитый взгляд, но он только пожал плечами и поискал глазами ворона. Ему не терпелось поймать эту птицу.
— Значит, ему ты не сказала.
— Мы не сошлись во мнениях.
— То есть поссорились. Да ты не переживай так, всё бывает в первый раз. Даже ссоры с братом-любовником, — ехидно заметил Эндрю и ловко увернулся от тычка сестры. — Ну эй. И я-то как помогу?
— Ты можешь спросить, что же тогда произошло с тобой.
— А она прямо расскажет.
— Может, стоит надавить. Если Шеанна и правда начала Охоту, то все эти смерти на её совести, а не твоей. К тому же, у неё есть какой-то интерес к нашей семье, ко всем троим…
— Нет. И очень советую тебе туда не ходить.
Его уже несколько раз окликали — кажется, Феликс хотел с кем-то познакомить. Мари выглядела раздосадованной и огорченной, так что Эндрю уже поднялся, а потом всё-таки наклонился к ней так близко, чтобы заглянуть в глаза. От неё пахло абсентом и травами, а сама она вполне могла сейчас и выбрать не тот путь.
— Ты, конечно, сама можешь решить, что делать. Но Дом не то место, куда стоит лезть. Даже если ты там обучалась.
— Кажется, тебя зовут.
Эндрю медлил ещё секунду, а потом с досадой выпрямился. Особенно его нервировала мысль, что Мари вполне способна действовать сама, но ведь так можно ввязаться во что-то хуже отрубленного пальца! А ещё он представил, что сделает Кристофер, если Мари кто-то причинит вред. Или что сделает он сам… Безусловно, Мари была сильной ведьмой, но справиться можно с любым. От этих мыслей он бросил слова резче, чем собирался:
— Возможно, на самом деле, ты так хочешь вернуться в Дом, что ищешь любой повод. Ну так иди, уверен, Шеанна примет тебя в свой маленький кружок ведьм.
— Честное слово, Эндрю, ты как был маленьким мальчиком, так им и остался. Конечно, лучше вечно прятаться за щитом, чем хоть что-то сделать. Или наслаждаться восторгами фанаток.
Мари соскользнула с высокого стула и, прихватив пальто, направилась к выходу. Эндрю знал, что его слова задели её, да он и сам сейчас готов был взорваться. К тому же, воронье карканье не утихало, преследовало его по всему клубу, смешивалось с басами и легкими вибрациями. Но самого ворона нигде не было видно, а потом его выловил Феликс, чтобы увести к столику с его друзьями.
— А это наш ворон! — представил его Феликс, и Эндрю невольно вздрогнул.
Спустя некоторое время Эндрю вышел покурить на свежий воздух, и с ним за компанию увязалась одна из девушек, с которой они увлеченно говорили о музыке последние минут двадцать. Кажется, она немного робела — ну как же, вокалист рок-группы! А потом заметно расслабилась. У неё были разноцветные прядки в волосах, лицо усыпано блестками, а тугой корсет в звёздах стягивал талию. Оказалось, она тоже играет в маленькой группе, порой они даже выступали вместе с Феликсом, а её брат когда-то предлагал Эндрю совместный проект, но тогда у них не сложилось по времени.
— А почему тебя Феликс называет вороном? — с любопытством спросила Моника.
— Это что-то вроде семейного оберега. Немного суеверий и потустороннего. Тебя не смущает?
— Вовсе нет. Даже интересно. И тебе идёт.
Моника точно не была против, когда Эндрю наклонился и поцеловал её, окутывая солоноватым запахом усталости после сцены, сценического грима и сигарет, медленно проводя кончиком языка по мягким губам.
Карканье повторилось, и Эндрю резко развернулся. Он почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, и только успел облокотиться о стену клуба, когда из него вышла горьковатая желчь и остатки скудного обеда. Желудок свело, на лбу и спине выступила испарина.
Моника сзади испуганно вскрикнула, но смутно казалось, что не из-за его состояния. Будто ей самой было больно. Эндрю с трудом выпрямился, преодолевая резкое головокружение и шум в ушах, не понимая, что с ним не так. Рядом с Моникой стояла Сильвия, в этот раз в простых джинсах и свитере, в ней не было ничего особенного или завораживающего. И всё-таки что-то внутри Эндрю ныло и тянуло к ней.