Уолтонов никто не тронет. Эндрю этого не допустит. И если надо, весь мир изменится.
— Одетт посоветовала пропустить через себя колдовство. Осознать его.
— И как, стало легче? — Мари хлебнула кофе. Кристофер пока говорил по телефону, даже не поднявшись с дивана. Дела компании.
— Не пойму. Просто не будет, даже сейчас я… как несу огромный сосуд с водой до краёв. Но это ещё не всё. Мне нужна твоя помощь.
Вообще Эндрю знал, что справится сам. Но он боялся, что если сделает это один, не предупредив Мари, то сестру накроет мрачным видением, а пугать ни её, ни брата он не хотел. Поспав всего несколько часов, Эндрю чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, самое то для заклинания. Мари отставила чашку с кофе и сложила руки на коленях, сосредоточенная и спокойная. Ещё в домашнем свободном платье, с распущенными волосами, она походила на ту, кто готов принять любое решение брата.
— Проведи меня через видение, будь рядом. Ворон хочет чего-то ещё, и я никак не уловлю эти мысли.
— Хорошо, Эндрю. Идём со мной.
Они удобно устроились на полу, среди подушек, сидели близко на коленях, что те почти соприкасались. Эндрю редко обращал внимание на такое внимание, для него Мари всегда была старшей сестрой и ведьмой, но теперь он понимал, чем восхищался Кристофер. Размеренные движения, вьющийся дымок от благовоний, неторопливость.
Ворон сидел между ними, полностью неподвижный, похожий на чучело. Перья отливали чернильно-синим, тёмные глаза таинственно блестели. Эндрю взял ладони Мари и шепнул: «смотри».
Они перетекли в видение. Эндрю не видел сестру, только ощущал незримое присутствие за спиной. Ворон кружил над городом, а сам Эндрю стоял на крыше и заглядывал за край. Обернулся — туда, где была бы Мари, и улыбнулся. Ворон кружил перед ним, касался крыльями, звал за собой.
И Эндрю последовал.
Он падал в ночь города, сердце трепетало от восторга и ужаса, от полёта, пока вороний туман оплетал тело, проникал в плечи и рёбра, вытягивался в перья. И колдовство плясало всполохами на коже. Почти азарт, восторг — и знание, что смерти нет. По крайней мере, не сейчас.
…он падал.
…и возрождался, используя всё колдовство. Никто не знал, что с ним делать, Эндрю пробовал сам, учился его применять и следовать, а не подчинять. Подстраиваться под него. И сейчас в видении ему было легко. Только здесь. Главное, вернуться обратно. До Эндрю донесся возглас сестры, но и почти сразу — её спокойствие. Она видела, что будет дальше.
Когда Кристофер вошёл в спальню, застыл на пороге, растеряв слова.
— Какого чёрта здесь происходит?
Глава 18
На Круг колдунов явились все.
Кроме тех, кто так или иначе относил себя к Дому туманов и снов. Леннард Лоусон сначала ворчал, что рынок — не то место, пока того не осадила Одетт.
— Если ты привык не высовывать носа из дома, многое упускаешь. Это наше место.
Никто не оглядывался боязливо по сторонам: магия от защитных ритуалов разливалась в воздухе дымчатой и горьковатой завесой. Вдоль улицы выставили жаровни с углями, двери лавочек распахнуты, и в витринах мерцали огоньки свечей. В вечерних сумерках и городских фонарях живой свет привлекал внимание, а жар углей согревал всех, кто подмерз.
Кейтлин беседовала с Ширли, которая досадовала на упрямого брата. Тот едва пришёл в себя, но уже собирался участвовать в Круге, а ведь тот требовал сил. Кейтлин кусала губу, но после очередного вопроса, всё ли с ним будет в порядке, всё-таки успокоилась и направилась к Дугласу.
Около фонтана собралась рыночная братия вместе с Одетт. Торговцы, Как только наползли первые сумерки, в конце улицы появились Уолтоны. Впереди шёл Кристофер, на его поясе виднелись ножны с ритуальным кинжалом, а на плече сидел ворон. Мари шла чуть сзади. Ведьма, которая следует за колдуном, но подсказывает путь. Та, кто направляет удар клинка и отведет его, если считает, что не время для жертвы. Даже те, кто с неодобрением смотрел на их отношения, невольно отступили в сторону перед чем-то, что струилось между ними. В брате и сестре ощущалась твёрдость и уверенность, четкая сила, сплетенная из туманов снов и острия кинжала.
— А где ваш брат? — выступил старик Лоусон.
Вместо ответа Кристофер поднёс руку к клюву ворона, и тот не больно клюнул палец перед тем, как слететь на землю. От брусчатки поднялся густой туман, и тени заплясали в нём. Тени крыльев, которые вытягивались, клюва, который менялся, удлинившихся птичьих лап.
Даже старые колдуны, которые удобно устроились в стороне за столиками, вскочили и с удивлением уставились на Эндрю. Мари и Кристофер поддержали братья за локти, пока тот приходил в себя после обращения.
Вообще-то на такое уходило много сил, но Эндрю настоял на том, чтобы показать.
— Это то, что колдуны ещё никогда не видели. Это их впечатлит. Тогда они прислушаются.
— Думаешь, не все поверят, что Дом стоит за Охотой? — размышлял Кристофер.
— Он прав, — согласилась Мари. — Я скажу. Ты. Кейтлин, если согласится. То, что все страдают от Охоты, ещё не значит, что они готовы столкнуться с Шеанной и принять, что предатели среди нас.
Кристофер колебался, потому что опасался, как бы это не навредило Эндрю лишний раз, но брат вспыхнул:
— Хватит! Я так решил. Или ты сомневаешься, что ворон обратился знамением отца? Это неважно, Кристофер. Не ворон решает, а я.
И теперь, на рынке в окружении возбужденных необычным обращением колдунов, Эндрю выглядел спокойным. Кристофер всё ещё чётко чувствовал эмоции брата, которые до этого походили на бурный хаос, а теперь изменились, как море успокаивается после шторма. Не значит, что колдовство совсем перестало беспокоить брата, но Эндрю принял его и осознал, что такая магия — не то, с чем надо справляться или бороться. Брат перестал говорить странными фразами, хотя порой замирал, к прислушиваясь к звукам или впитывая ощущения от места.
Эндрю стоял рядом с Кристофером, и вороньи тени метались по его плечам. Мари выступила вперёд и начала рассказ.
— Всё началось в день, когда убили нашего отца. Он хотел навсегда положить конец Охоте.
Пока Эндрю усмирял колдовство на пляже, Мари готовилась иначе. Распустив волосы и облачившись в свободное платье, она смешивала сок ягод и толченые травы, мёд и землю. Как и мать, Мари считала, что ведьмы больше других отвечают за рождение жизни и этот мир, и воплощала мастерство для Круга. Кристофер сидел напротив и наблюдал, как она просила. Говорила, так проще сосредоточиться.
Мари водила измазанными в густой смеси пальцами по его груди, лицу, рёбрам. И колдовство внутри самого Кристофера вторило движениям и отзывалось на слова и заговор. Мари отдавала частичку себя всем колдунам, перечисляя их имена, и Кристофер подсказывал, если она сбивалась.
Первым именем было Эндрю.
Последним — Кристофер.
И когда Мари закончила, увлекла его за собой, целуя губами, ещё хранившими вкус мёда, ласкала руками со следами растёртых трав. Кристофер чувствовал пульсацию ведьмы жизни на кончиках пальцев сестры, и сам оплетал её, как щитом. Крепость, которую обнимает тихое море.
Мари выглядела уставшей, но довольной, и только в глазах плескалась грусть.
— У тебя будет самая сложная часть.
— Мы справимся.
Кристофер знал это.
Сейчас Эндрю разносил напиток и угощал каждого колдуна и ведьму. Могло выглядеть почти пафосно, если бы не простая пластиковая бутылка и простенькие картонные стаканчики, которые Мари придумала захватить с собой вместо изысканных рюмок или тяжелого стекла. Кристофер видел, как брат задерживался перед теми семьями, чьи близкие погибли на приёме, и осторожно касался ладони или плеча. В сожалениях брата звучала искренность и боль, через которую прошёл сам.
Многие не верили, что Охота и убийства начались из-за ведьм, ведь между ними и колдунами никогда не было вражды! Но чем дальше говорили Кейтлин с Дугласом, Кристофер, Эндрю, тем больше возмущения росло среди семей. Не охотники начали. Не им отвечать.
Круг колдунов всегда объединял. И тот, кто был в центре, получал от каждой семьи сил и умений, пока действовало заклинание. Таких раньше отправляли в особо сложные битвы, шпионами или собирали для сложных и долгих ритуалов, требующих сразу многих знаний. Пройти через Дом туманов и снов тоже своего рода означало провести тот ещё ритуал.
Круг помогал действовать вместе и давал защиту всем, кто вставал в него. Если ты что-то отдаёшь, всегда получаешь взамен.
— Кто встанет в Круг? — спросил старик Лоусон.
— Кристофер, — подала голос Одетт, глядя слепо на Кристофера. — Я знаю, вы думали про Эндрю. Но ты ведь знаешь, что должен сделать. Не брат и не сестра.
— Да.
Кристофер был уверен, что сейчас кто-нибудь возразит, будет спорить или выдвинет себя. Но никто не вызвался. Одно дело противостоять охотникам, вечным противникам, другое — идти против своих же. Многие ведьмы здесь обучались в Доме, многие уважали Шеанну. На самом деле, колдуны были рады, что есть доброволец, который шагнёт в логово ведьм.
Эндрю еле заметно кивнул, подбадривая. И Кристофер не думал, что это так для него важно — поддержка брата. Будто воронье крыло задело плечо.
Сам Круг не выглядел чем-то впечатляющим. Каждый подходил к нему, выпивал настой Мари, прикасался к плечу и признавал старшим колдуном. Кейтлин провела по первым завиткам татуировки, которые виднелись в воротнике рубашки и шепнула:
— Пусть вороны хранят всех нас.
Она задержалась чуть дольше других, не зная, что сказать ещё. А потом подошёл Дуглас, и в его глазах больше не было смерти. Мазок тени, чернильнф росчерк. Молча сжал плечо и кивнул. Последней подплыла Одетт, и ей он задал вопрос, который так давно мучил.
— Почему мы?
— Вы были силой, к которой Шеанна была не готова. Она хотела, чтобы вы были на её стороне, но убеждала, исходя из того, что ей близко. С отцом, думаю, вышло так же. Эндрю она считала слабым звеном — но не в плане колдовства. Только ты уж слишком крепкий орешек. Не думай, что если твои эмоции корнями прячутся в глубине, их нет. Удачи, большой ворон.