Пытаться прорвать полотно настолько неудобно, что я несколько выпрямляю тело вдоль борта. Неожиданно такая крепкая и неподдающаяся до этого моим усилиям ткань сейчас легко расходится в стороны по всей длине, и я чуть было не вываливаюсь прямо в быстро расходящуюся дыру! Хорошо, что еще стрингеры продольного набора есть. Их мало, но именно они меня и спасают, задерживают на какое-то мгновение.
От испуга поднимаю плечи и голову вверх, подальше от расширяющегося разрыва. Глаз не оторвать от летящей внизу серой лентой земли! Пытаюсь судорожно хоть за что-то схватиться руками, но сразу же проседаю боком вниз! Правая рука по плечо вываливается наружу! Дергаю ногами, разбрасываю их в стороны, пытаюсь хоть как-то и хоть за что-то зацепиться, удержаться от падения. И снова попадаю сапогом по тросу.
Похоже, я очень сильно дернулся! И точно переборщил с давлением! Самолет буквально проваливается вниз, чиркает колесами по сухим зарослям. По лицу и болтающейся руке хлещет верхушками камыша, и больно так хлещет. Еще успеваю порадоваться, что мне сейчас рогоз не попался, убираю ноги с бортов, поджимаю их под себя. Вот сейчас! Еще миг! Еще!
То ли немецкий пилот не ожидал ослабления усилий на руле высоты, то ли еще что, а самолет вдруг резко поднимает нос, начинает лезть вверх и быстро терять скорость. Обороты-то прибраны!
А я вываливаюсь наружу! И не по своей воле, вот что самое плохое! Так бы хоть успел сгруппироваться! А сейчас просто выпал. Окончательно! Выбросило меня…
И даже в последний момент на одних инстинктах попытался удержаться внутри самолета, ухватиться левой рукой за оборванные края пробитой мною дыры, за деревянный брус стрингера. Не получилось…
Так и вылетел головой вниз. Успел только сообразить, что теперь мне точно каюк. Головой вниз, да на скорости…
Каким образом извернулся, даже не понял. Как там у классиков? «Жить захочешь, еще не так раскорячишься?»
Вот и я раскорячился. Успел. Извернулся как-то, скрутился спиной вперед. Так в камыши и влетел, с растопыренными в разные стороны руками и ногами. В развороте. И пятой своей точкой о воду приложился, зацепил легонько… И заскользил на спине по хрустким побегам, сминая и подминая под себя высокий камыш головой и плечами, вжимая при этом свою многострадальную тыковку в плечи и молясь только об одном, чтобы не подвернулись сейчас на моем пути какой-нибудь валун или крепкое дерево!
И четко увидел во время своего короткого, но такого феерического скольжения по камышам, как немецкий самолет в резком наборе высоты окончательно потерял и так уже невеликую свою скорость, встал на хвост, завис на долю секунды практически в вертикальном положении и так же вертикально, «свечкой» пошел вниз, к земле, в самый последний момент перед ударом о нее заваливаясь на крыло.
Как он упал, я не увидел, камыш помешал. Услышал только сильный удар!
И в этот момент мое фееричное скольжение закончилось!
Остановился, замер. Сверху травяной мусор на меня густо посыпался. Потом чуть-чуть даже вниз съехал с толстых стеблей.
Даже двинуться почему-то не могу. И вдохнуть. Лежу, в небо глаза пучу и не верю, что цел! А тут и камыш подо мной (это я так свою многострадальную пятую точку называю) начал проседать, раздвинул стебли, пропустил вниз, к воде. И я начал медленно-медленно спиной погружаться в воду! Хорошо еще, что камыш сразу утонуть мне не дал, придержал на поверхности. Только тут и сделал первый вдох! Такой вот бодрящий эффект ледяной воды. Да еще снова на автомате руки в стороны раскинул, оперся и уцепился за стебли. Заодно и обрадовался, что руки у меня целы и работают.
Спина ноет, не пошевелиться, ноги такие же, аж горят в ледяной воде. Ну и голова… Такое впечатление, что я без скальпа остался! И без ушей! Как лежал, так и смотрю назад, на проделанную моей тушкой просеку. Всего-то пролетел метров пять-семь, не больше. А казалось-то, что всю сотню проскользил! Настолько непередаваемые ощущения испытал.
А вот носу ничего! И даже повязка с головы «не сползла». На щиколотку, ага…
Все, пора выбираться на сушу. Вода-то действительно ледяная, зима на дворе! Заворочался, перевалился на бок, попытался ноги опустить. Провалился сразу же по колени и дна не нащупал. Зачерпнул воду ладонью, ко рту поднес, понюхал. Лизнул, хлебнул. Еще разок зачерпнул. Похлебал. Достаточно.
Прекратил свои попытки утвердиться в вертикальном положении и начал ползком выбираться на берег. Подминаю под себя камыш и таким образом передвигаюсь. Вот когда дно увидел, тогда и встал. Пошел, высоко задирая колени, раздвигая руками стебли перед собой. Торопиться нужно, там же самолет разбился! А в нем бензин – не дай бог полыхнет. Я в этих сухих камышах враз зажарюсь. Будет гриль в кожанке…
Вырвался из плотных зарослей на поляну, замер на границе камышовых зарослей, огляделся по сторонам. Никого из местных пока не вижу. Это хорошо. Потому что выходить на открытое место как-то так… Опасливо, что ли?
Осторожно шагнул вперед, к месту катастрофы. Обломки лежат кучей, самолет как падал на хвост, так и сложился в месте падения компактной горкой. Единственное, что в стороне валяется, так это крылья. От удара он их в стороны разбросал, вместе с моторами.
Нет, уже ничего не полыхнет. А бензин да, журчит из смятого бака, на землю стекает, едкий характерный запах до меня еле-еле долетает. Поэтому полыхнет не полыхнет, гадать не буду. Быстро осмотрюсь тут и буду прочь убираться. Мне оружие нужно, карты, еду бы какую-нибудь для полного счастья найти.
Чуть в стороне два тела лежат. Выбросило? А потому что пристегиваться нужно было! Впрочем, в этом случае это им явно не помогло бы. От кабины ведь только кусочек носовой капсулы остался целым, все остальное просто месиво. Подошел ближе, постоянно оглядываясь и прислушиваясь. Тишина. Ни стонов из-под обломков, ни хрипов. И со стороны никто не шумит, тревогу не поднимает.
Кто это тут у нас? Стрелки. Оба. Жаль, что не мой немец. Наклонился, первым делом из кобуры на поясе покойника пистолет выдернул, передернул затвор, пощелкал предохранителем, разбираясь в конструкции. Вроде бы ничего сложного нет. Сунул его в боковой карман кожанки, сразу как-то на мир стало легче смотреть. Потянулся было сдернуть с этого тела зимнюю куртку, да решил отложить это дело на потом. Сначала общий осмотр и только позже тщательная мародерка. А пока и в мокром похожу, недолго мне терпеть мокрые штаны осталось. Да и не в России мы, не так уж тут и холодно…
Пошел по кругу, хлюпая водой в сапогах, обходя место катастрофы и внимательно вглядываясь в останки самолета. Где-то там мой сопровождающий. Мне бы мое собственное оружие не помешало, наверняка же оно где-то у него. Как и документы. У меня-то в карманах пусто, все выгребли, даже пыли не оставили.
А вокруг все та же тишина. Это хорошо. И с реки через камыши никто не лезет. Ну что? Нужно попробовать в обломках порыться…
Уперся руками в носовой обломок, напрягся, толкнул его от себя, сдвинул немного. Совсем сбросить не получилось, все-таки конструкция не до конца разрушилась, крепко сделана. Цепляется одно за другое. Зато руку в перчатке-краге увидел.
Начал разгребать обломки, оттаскивать-отбрасывать в сторону. Вскоре смог за эту самую руку вытянуть тело. Правда, трудно пришлось – тянул вместе с креслом и куском пола кабины. Этот был как раз пристегнут.
Пришлось возвращаться назад, к ранее обнаруженным телам и обыскивать их полностью. На этот раз подошел к этому делу с полной ответственностью. Выгреб все. Пригодится. И нож нашелся. И даже не один. Заодно и переоделся в сухую одежду, не побрезговал. Им, в отличие от меня, уже ничего не нужно. Распихал все найденное по карманам. Оставлять это дело на потом не рискнул. Мало ли уходить срочно придется? В нагрудном кармане второй куртки целую плитку шоколада нашел, тут же ее на ходу сгрыз и вернулся к обломкам.
Найденным ножом смог перерезать привязные ремни и вытянуть отрытое тело на чистое место. Руки-ноги поломаны, голова разбита, все в кровище, но опознать пилота смог. Оттянул его к тем двум стрелкам, обыскал. Все в отдельную кучку сложил, в мои карманы-то уже ничего не помещается.
Куртку не стал с него стягивать, она вся кровью залита. Потом в обломках его лётную сумку с картой прибрал, через плечо перекинул. Туда же и документы пилота забросил, и все остальные его вещи. Ну и кое-какие мои (да, уже мои).
Затем приступил к поискам «своего» немца. Здесь пришлось повозиться дольше. Он-то почти в серединке обломков оказался. Но докопался, разрезал ремни, потянул за руки и отшатнулся от неожиданности, присел даже на землю. Живой, собака! Но пока без сознания.
Зашипел от боли, потому что уселся прямо на острые обломки. Хорошо еще, что брюки на заднице не прорвал. Наверное. Проколол-то точно. Потом посмотрю.
Зато испуг от острой боли и последующей досады на самого себя сразу прошел. Любопытством и довольством сменился. Вдруг удастся что-нибудь сейчас узнать? Вытянул немца, оттащил к остальным, положил чуть в сторонке.
Обыскал, связал, не стесняясь затянуть веревки покрепче. Ну не буду же я с ним церемониться? Он мне вообще-то не нужен. Если получится, порасспрашиваю, и прощай…
Но сначала нужно раскопки закончить. Свои вещи-то я пока не обнаружил.
Провозился в обломках еще какое-то время, докопался до самой земли. Даже два пулемета достал, с боекомплектом. И мешок этого сопровождающего все-таки нашел, уже в самом конце, когда решил окончательно прекратить поиски. И нашел-то чудом, по плечевой лямке. Так бы и не заметил среди обломков.
Что-то мешочек какой-то легкий. Вернулся к телам, вытряхнул из мешка его содержимое, разгреб в стороны. Так, это мое оружие, это документы, а где остальное? Где оружие и документы казаков, помощника? Если их убили, то должны же были хотя бы обыскать и для доказательства прихватить вещички с собой? Так что? Получается, моих товарищей не убили?
Повернулся в сторону бесчувственного тела, глянул с предвкушением. Сейчас ты мне все расскажешь! Все. Даже то, что не знаешь. Да лишь бы не помер раньше времени! Так, все общей кучей назад, в мешок. И из карманов остатки тоже туда, кроме трофейного пистолета. Потом разберусь, что куда пойдет. И к немцу. Пора нам с ним наконец-то поговорить по душам…