хочется сильно. И пить. Почему-то немцы мне попались не запасливые. Ни у кого фляги не оказалось. Поэтому иду, а сам то и дело подумываю влево повернуть, к берегу. Водичка там.
Опасно? Если самому ни на кого не натыкаться, то думаю, ничего опасного нет. Успею спрятаться. Да и на открытое место не нужно выходить. Можно и в камышах прекрасно напиться. А почему так пить хочется? Так уже прошло два часа после тех моих глотков. И до этого меня питьем не баловали.
Чистая ли она, эта водичка? Чистая. Если бы было с ней что-то не то, так я бы уже давно штаны спустил и в кусты убежал. Хотя зачем куда-то бежать? Можно и прямо здесь присесть, тут тоже кусты имеются…
Так, что-то у меня мысли не в тут сторону свернули. А, с другой стороны, о чем еще сейчас мне думать? Вот когда выберусь к своим, тогда и начнутся главные проблемы. А пока проще нужно быть. Вот как я сейчас…
Вот и жилье человеческое. Стою, в деревьях хоронюсь, из леса не высовываюсь. Но собаки, заразы такие, меня все равно учуяли, загавкали. Это я с ветром дал маху, не учел его. Да я об этих собаках вообще не подумал!
Выходить? Хутор-то вроде бы как совсем безжизненный. Даже дым из трубы не вьется.
Шагнул и тут же убрался назад, за то же дерево и спрятался.
Вот эти явно по мою душу.
А кто же это еще может быть? Явно не охотники, хоть все и в гражданском да с оружием соответствующим. Не так-то и далеко до них, охотничьи ружья прекрасно можно разглядеть. Однако поторопился я с выводами – не все здесь в штатском. Эти двое во главе группы явно полиция. Или жандармерия, что тут у них, не знаю. Потому как наблюдаю какую-то форму. Лишь бы не солдаты, не армия. Тех-то в случае чего могут столько нагнать, что меня сразу найдут.
Кстати, со стороны реки пришли. Получается, никто меня по следам не преследует?
Нет, не стоит мне прежде времени обольщаться. Ну не дураки же они? Явно можно понять, что кто-то же мертвых на месте катастрофы обобрал, да и одного выжившего только недавно прирезал.
Да еще и допрос. Следы-то специфические сразу видно. Так что идет кто-то по моим следам, идет. Не может не идти. И точно кто-то из специалистов. Судя по этой толпе, не армия, а, скорее всего, местные егеря-лесники. Эти точно найдут.
И я пошел тихонько вдоль опушки. Прячась за деревьями, в обход этого хутора. Если не успею их обогнать к следующему жилью, то мне просто нужно будет убираться вообще в сторону. А здесь до ближайшего более или менее крупного жилья ого-го сколько. Я по карте смотрю – левый берег гораздо более населенный и обжитой. Ну, по крайней мере, именно здесь, в этой его части…
Зачем мне обязательно к жилью нужно? А точно, зачем? Тут уже не до еды, тут ноги бы унести. Затем, что мне лодка нужна, на тот берег перебраться. От поисковиков оторваться, время выиграть.
Зимний дворец
– Ники, почему я обо всем узнаю последней? – возмущение на обычно безэмоциональном лице Марии Федоровны было настолько неприкрытым, что Николай Второй несколько растерялся. – И вы здесь, Владимир Федорович? От вас я подобного не ожидала!
Вдовствующая императрица быстрым шагом, таким, что даже серое длинное платье на миг обрисовало контур стройной и отнюдь не оплывшей фигуры, подошла ближе и остановилась перед двумя собеседниками, вынуждая их быстро встать и склониться в подобающем этикету поклоне. Впрочем, они бы и сами это проделали, если бы Мария Федоровна дала им на это время и не ворвалась в кабинет императора, словно ураган.
– Ваше величество, – склонил голову Джунковский и прищелкнул каблуками. Опытного царедворца даже такой эмоциональный и неожиданный порыв всегда выдержанной вдовствующей императрицы не смутил. Выкрутился, как обычно, скосил хитрый глаз на императора, словно давая этим своим жестом подсказку Марии Федоровне, кто именно виноват в этом утаивании столь важной для нее информации.
– Владимир Федорович. Мы с вами чуть позже закончим, – слова государя не давали двузначного толкования, поэтому Джунковский сразу же и откланялся. Сначала короткий поклон Марии Федоровне, а только потом Николаю. И плотно прикрыл за собой дверь в кабинет.
Отошел на несколько шагов в сторону, чтобы ни у кого даже мысли не возникло, что он может что-то подслушивать. А кому что-то подобное измыслить – здесь таких хватало. И караул, и охрана, и вроде бы как немногочисленные придворные. Но эта кажущаяся немногочисленность могла ввести в заблуждение кого угодно, только не опытного жандарма и царедворца. Тут только дай малейший повод, и сразу же откуда ни возьмись налетят коршуны, начнут крутиться вокруг с жадным любопытством. А уж что потом начнется… Быстро, подобно кругам на воде, разойдутся сплетни, щедро приукрашенные домыслами и вымыслами. Бр-р, то еще змеиное логово!
Поэтому лучше вообще не давать никакого повода к сплетням. И, на самом-то деле, сейчас есть более важный повод для беспокойства. Это похищение… Черт бы его побрал! Ведь не хотел же отпускать этого летуна из столицы, видит бог, не хотел. Словно предчувствовал грядущие неприятности. И вот они, не заставили себя долго ждать. Да и не все так просто с этим похищением. Спешно сформированная комиссия уже приступила к расследованию, и первые его результаты заставили срочно испросить аудиенции у императора. Нет, как шефу Корпуса, можно было бы и без разрешения заявиться во дворец, но… Вот именно! Всегда полно таких подобных «но»! В основном все первые выводы комиссии Владимир Федорович уже успел доложить Николаю. Почему не Марии Федоровне? Джунковский даже самому себе опасался признаться, что просто побоялся… Да, даже ему было не по себе. А ведь вроде бы все всё знают. И он сам, и Мария Федоровна, и император. Сколько раз об этом говорили, и все бесполезно. Нет, не о Марии Федоровне тут речь. Скорее, о Николае. Вот если бы не он, а его мать…
И оборвал себя резко генерал, испугался своих собственных мыслей, незаметно оглянулся по сторонам, четко фиксируя любопытные взгляды. А вдруг кто-нибудь умудрился эти крамольные мысли услышать…
А за плотно закрытыми дверями в это время Мария Федоровна выпытывала у сына все подробности похищения в Константинополе своего протеже, Грачева Сергея Викторовича…
Глава 9
С освободившимся от лишнего железа мешком бежать по толстому слою порыжевшей хвои было значительно легче. Да я его веса на первых сотнях метров вообще не замечал. А потом как-то сразу запыхтел, засипел, перешел на трусцу. Еще через километр вообще захотелось на шаг перейти, да заставил себя хоть как-то продолжать бег. Останавливаться никак нельзя. Хорошо еще, что повезло мне, снег, похоже, давно сошел, и земля успела хорошо подсохнуть. По крайней мере, явного следа за мной не оставалось.
Свои прежние ошибки постарался учесть. На подходе к очередному хутору резко взял к реке, пересек дорогу, пристально вглядываясь в нетронутую пыль дорожного полотна. Следов не вижу. Пока везет, никто меня не опередил. Да и не могли опередить. У меня час форы точно есть. Если они, конечно, пойдут сюда. И я заспешил.
Тропинку, ведущую от хутора к реке, издалека заметил и сразу же довернул влево, скорректировал свой бег-шаг таким образом, чтобы лишних метров не наматывать. Нырнул в камыши, перешел на шаг – нужно отдышаться.
Ближе к воде тропинка сменилась длинными и узкими мостками из связанных между собой жердей. Скоро и вода под жердями захлюпала, зачавкала. Вот и лодка. Огляделся, весел нигде нет. По правде сказать, с веслами я несколько погорячился. Лодчонка-то простая однодеревка. Долбленка с нарощенными на одну доску бортами. И весло здесь одно должно быть. Как на байдарке. Должно… Но его нет.
Так, одну жердину я позаимствую для своих нужд (вместо шеста и весла пойдет), а вот сюда, в узкую щель между оставшимися хлыстами нужно сунуть несколько марок. Как компенсацию за лодчонку. Ну, десятки, полагаю, за глаза хватит. Даже как бы и многовато за простенькую долбленку-то. Ну да ладно, не жалко.
Интересное чувство. Вроде бы как и украл, но ведь и деньги оставил… За десять немецких марок здесь кое-что получше долбленки можно прикупить. Марка пока еще нормально стоит.
Собаки на хуторе спохватились только тогда, когда я от мостков своим импровизированным шестом оттолкнулся. Навыков нет, вот и стукнул по деревяхам пару раз, а они и услышали. Чуткие, заразы.
Пока по протоке на чистую воду выходил, намаялся. Оттолкнусь от заиленного дна, а шест-то и застрянет. Пока вытаскиваю его, лодчонка назад возвращается, на то же самое место. Да и верткая она, зараза, неустойчивая. Носом так и норовит в сторону уйти, в камыш зарыться, воды зачерпнуть. Теперь понятно, почему борта нарастили. Переплевался, короче. Да и спину между лопаток холодом сводит, все кажется, что вот сейчас хозяева объявятся, на воровстве застукают. Оглядываться через плечо постоянно приходится. Хоть и оставил деньги, а все равно стыдно…
Наверное, и по этой причине тоже у меня в первый момент настолько плохо выходило управлять водным транспортом. Но все рано или поздно заканчивается, закончилась и эта тесная для меня и моих умений протока.
Сразу выскакивать из камышей на чистую воду не стал. Ухватился свободной рукой за шуршащие стебли, остановился. Скорость, правда, и так была не сказать чтобы высокая, тем не менее притормозил. Высунулся, огляделся по сторонам. Не видать ли там «красной армии»? Тьфу, погони то есть. Нет, чисто, никого не вижу.
Похоже, зря я так торопился. Не собираются местные по всем хуторам подряд шерстить. Им самого первого хватило убедиться, что никто из чужаков в этой стороне не объявлялся. Или все-таки не зря? Посмотрим…
Вытолкался с помощью шеста кое-как из протоки, сразу же повернул направо, скрылся за камышом. Он же не ровной стеной растет. То в реку рыжими по этому времени года зарослями вылезает, то, наоборот, к берегу жмется. То, что мне и нужно. Сразу легче стало, пропало ощущение чужого пристального взгляда в спину. И я…
Нет, не рванул со всей дури на середину Дуная. И вверх по течению не пошел, опаска была на своих преследователей наткнуться. Та же группа любопытных местных точно с воды пришла.