Тогда все-таки Черновцы… Или Львов? Мы же их уже взяли. Но военная судьба переменчива. Могли эти города за время моего вынужденного путешествия перейти во вражеские руки? Вполне. Ну и ладно! Какая мне разница? Выкручусь. Документы есть и те, и другие, самолет у меня немецкий, да еще и с крестами, форма и та немецкая. И не думаю, что телеграммы об угоне самолета уже успели по всем частям разослать. Риск, конечно, присутствует, но что же теперь, не рисковать? Ну а если там наши, то… Да снова выкручусь. Сразу же не расстреляют? Надеюсь… Если только по физиономии настучат? О, у меня же в трофейном мешке мундир есть. Правда, он там за это время, наверное, плесенью покрылся… Да и ладно. Буду пролетать линию разграничения, тогда и достану. Когда уже точно будет понятно, что я над своей территорией.
Завтракал я по понятным причинам возле самолета. По распоряжению бургомистра еду мне доставили прямо сюда. Я же говорю, святые люди. Даже про деньги разговора не зашло.
Ну и заправлять самолет пришлось самому. Никому не доверил. Топливо привезли в жестяных банках с закручивающейся пробкой. Хорошо хоть заодно сообразили и воронку прихватить. Вот и пришлось залезать в кабину, опустошать банку за банкой, пока под горловину бак не заполнил. Все равно сейчас начну запускаться, расход сразу пойдет. Так что ничего страшного.
К моменту взлета количество любопытствующей публики на поле еще больше увеличилось. Стадион полностью народом забит. Хорошо еще, что полиция постаралась и своими невеликими силами мне небольшой коридор для взлета расчистила, зевак в стороны отодвинула. Так и взлетел в этом живом коридоре. М-да. А если бы что-то случилось с техникой, и я в эту толпу влетел? Надолго отбил бы у местных после такого тягу к авиации. Или, наоборот, привлек бы? Люди, они такие, непредсказуемые…
Австрийские «Альбатросы» перехватили меня вскоре после набора высоты, на подлете к Карпатам. Двадцать пять минут после взлета.
Я, хоть и ожидал все время нечто подобное, а прозевал их.
Головой вертел по сторонам, шею натер, а не заметил! Потому что подобрались они снизу. А еще успели самолеты свои в серо-зеленый камуфляж раскрасить. Вот еще и поэтому их не видно. Мой-то аппарат еще в старой, родной краске – бело-голубой. Думал, и они будут в таком же цвете, да не угадал, ошибся. И второй раз сплоховал, когда решил, что немцы, как всегда, сверху заходить будут, а тут вот так. Снизу. Не сообразил!
Хорошо хоть тройкой подошли и стрелять сразу не стали. Наверное, команды такой не было. Подлетели близко, почти крыло в крыло, с боков зажали. И пулеметы у всех в мою сторону направлены.
Жестами приказали за ведущим следовать. Пришлось плавно разворачиваться влево на девяносто градусов. А ведь стоило только мне горы перевалить, и я уже у своих был бы. Немного не успел. Но и сдаваться просто так не стал.
На развороте пилот внешнего аэроплана замешкался, интервал увеличил. Ему же по большему радиусу пришлось двигаться, вот он непроизвольно и отстал. Ненамного, но мне и этого хватит. А слева испугался столкновения и в сторону отвалил, лазейку мне оставил. Грехом бы было такой оплошкой не воспользоваться. Ну я и воспользовался, не стал упускать этот шанс.
Ручку резко влево и от себя, педали пока не трогаю, держу их в нейтральном положении. Обороты на малый газ. Хорошо, что пристегнут был, ощутимо так от сиденья оторвало. Ремни удержали.
Скользнул под немецкий самолет, только колеса над головой и промелькнули. Пистолет даже доставать не стал. Какая тут стрельба? Да меня из трех пулеметов моментом в мелкий фарш перемелют. Кстати, откуда у них столько? И не думаю, что после моего фортеля жалеть станут. Покувыркаться? А смысл? Я же говорю, пилотаж сможет дать немного времени, но те же самые три пулемета… Против подобного лома помогут лишь быстрые ноги.
Вниз, вниз! Еще немного, еще. Вот уже на обратный курс встал, выровнял самолет по горизонту. Как раз совсем недавно дорогу пролетал, сверху ее видел. И населенные пункты вдоль нее. Где она? Ага, впереди! Воздушный поток в растяжках не то что поет, он уже свистит. И стрелка альтиометра словно бешеная вращается. Хватит! Пора выводить. Ручку не то что тяну, вытягиваю. Осторожно, по миллиметру. Краем глаза вижу, как прогибаются крылья, морщится обшивка. Господи, помоги!
Так потихоньку и вывожу. В горизонтальный полет перешел над верхушками деревьев. Оглянулся назад и вверх. Никого на хвосте не увидел, а дальше осматриваться не стал – земля близко и скорость еще слишком высокая. Ручка управления в руках только что не трясется, вибрирует мелко-мелко. Не подведи, родной, выноси!
Дернулся винт, мотор дал один перебой, второй. Только не сейчас!
Все! Клятая немецкая техника! Где это хваленое качество? Рыкнул напоследок движок, протарахтел что-то, словно оправдывался, и замолк. Винт замер в вертикальном положении. Тишина. Только ветер в расчалках свистит. А подо мной деревья!
Хорошо, что запас скорости есть. И деться некуда. Не в лес же падать? Держу горизонт. Ветер уже не свистит, шуршит. И ручка успокоилась, дрожь пропала. А самолет все летит.
Сглазил! Просел аппарат вниз, а мне и деться некуда. Пришлось угол тангажа увеличивать, тянуть ручку на себя. По сторонам взглядом шарю и ничего подходящего для посадки не вижу. И где эта дорога? Дотяну до нее или нет? Да хоть бы полянка какая-нибудь завалящая по курсу! Или на худой конец русло речушки… Да даже ручей захудалый и то сошел бы! Деревья же сплошняком! А ведь была же речка, была! Пролетал ее. Вот только до или после дороги? Почему-то выбило этот момент из памяти…
Еще чуть-чуть ручку на себя, а скорость все ниже. Еще. Тяну, держусь в горизонте. И не получается ничего. Слишком быстро падает скорость. Машина цепляет колесами верхушки деревьев, ветви хлещут по фюзеляжу, по крылу. Проседает еще сильнее… И в этот момент вываливается на открытую местность, в чистое пространство.
Дома далеко справа (успеваю и заметить, и осмыслить), поэтому крен лучше – влево. Помогаю развороту педалью и сразу же убираю крен, дергаю ручку на себя со всей дури. Эффективность рулей высоты почти нулевая. Скорость еще падает, самолет ерзает в воздухе, переваливается с крыла на крыло – вот-вот рухнет. Не страшно – земля рядом, в каких-то считанных сантиметрах. Нос высоко задран, горизонт закрыт впереди – ничего не вижу, смотрю чуть влево, как учили. Так и определяюсь с высотой и направлением. Училищные навыки в подкорку основательно вбиты. Спасибо инструкторам!
Работаю педалями, стараюсь безуспешно выровнять самолет по дороге, но уже скорости нет. Машина каким-то чудом еще цепляется за воздух, идет боком к дороге, ударяется колесом о землю, пытается оттолкнуться от земли левой стойкой шасси… Переваливается на правое крыло… Ручку влево… Педаль вправо… Бесполезно! Не слушаются рули, потеряли свою эффективность. С треском выламывает дальнее крепление один из верхних тросов растяжек, скручивается спиралью к кабине, в опасной близости от лица прыгает из стороны в сторону, пробивает насквозь обшивку крыла и застревает в ней на мое счастье.
Гулко хлопает лопнувший пневматик колеса, резиновые ошметки разлетаются в стороны, дырявят перкаль, снизу со всей дури лупят по фанерному фюзеляжу. Пустой диск колеса врезается ободом в землю, зарывается, самолет резко разворачивается на одном месте. Стойка не выдерживает и со скрежетом ломается. Цепляется за землю и трещит левое крыло, лопается обшивка крыла – разрывы змейками вьются по перкали, расходятся в разные стороны.
Нижняя лопасть винта цепляет грунт, с треском ломается – самолет упирается носом, задирает хвост, а я судорожно пытаюсь расстегнуть замок привязных ремней. Только бы не перевернуться! Только бы не перевернуться, не скапотировать!
Аппарат словно слышит мои мольбы, замирает практически в вертикальном положении…
Замираю и я, боюсь даже вздохнуть. Только слышу, как начинает сначала капать, а потом вытекать из бака бензин. Ну да, он же у меня практически полный. Что я там успел израсходовать-то…
Сверху проносится австриец! Даже голову не задираю, боюсь пошевелиться. Вниз доходит удар воздушной волны от пролетевшей машины, и мой разбитый аппарат вздрагивает, начинает опускать хвост.
Слава те… Да какое там «слава»! Драпать пора! Он же на посадку заходит!
Вжимаюсь в сиденье, позвоночник втискиваю в спинку, руками изо всех сил стискиваю ремни. Удар! Самолет с размаху падает на дорогу, что-то трещит за спиной, хрустит шея, прикусываю язык. Отбрасываю в стороны ремни, карабкаюсь из кабины с крепко зажмуренными глазами. Потому что пыли вокруг столько, что не видно ничего и дышать нечем. Спохватываюсь и успеваю перед покиданием кабины ухватить лямку мешка. Так и вываливаюсь на дорогу. А следом прямо мне по голове прилетает мой мешок. Хорошо хоть он мягкий. Однако удар заставляет плюхнуться на землю, и это меня спасает. В стороне ревет мотор, понимаю, что это проносится еще один самолет, пытаюсь приоткрыть глаза и снова их зажмуриваю. Хоть бы ветерок какой подул. Треск пулеметной очереди слышу даже через гул моторов. Фанера над головой лохматится пробоинами, летят в стороны щепки, тупой удар по голове заставляет навзничь плюхнуться на землю. Шлем спас.
Переваливаюсь на бок, встаю на четвереньки и таким образом выбираюсь из пыльного облака. В очередной раз открываю глаза – выбрался! Взгляд влево, вправо – один «Альбатрос» уже сел на дорогу, но пока еще находится далеко от меня. Что вверху? Тот, который по мне стрелял, разворачивается на повторный заход, а третий… Третий собирается садиться вслед за первым. И я с четверенек, с низкого старта изо всех своих сил рву в сторону леса. Только там мое спасение.
Ага, как же. Рулящий самолет заметил мой рывок, взревел двигателем, ускорился в мою сторону. И с самолетов заработали пулеметы. Но на мое счастье, даже близко не попали. Даже не видел, куда пули ушли. А вот очереди прекрасно слышал. Такой, я вам скажу, стимулирующий эффект, что никакого допинга не нужно. Так рванул по прошлогодней траве, что среди деревьев сразу же и оказался. И остановился только тогда, когда гула моторов с дороги не слышно стало. А второй так и летал. Да. Кружился над лесом. Только не стрелял. И это сразу насторожило. Не стреляют, потому что своих опасаются зацепить? Погоня за мной…