А зачем я убегаю? Потому что их больше? Чушь! И почему меня загоняют, словно зверя? Зверя?! Значит, буду зверем! От этой простой мысли резко останавливаюсь, усмехаюсь и… И возвращаюсь назад, держась чуть в стороне от своих же следов. Голова работает четко, как часы. И ничего нигде не болит. Какая-то злобная звенящая пустота во всем теле! Потому и хруст сухих веточек под ногами моих преследователей я слышу издалека. И успеваю присесть, опуститься на колено, спрятаться за ствол раскидистой толстой сосны. Пальцы ухватили ребристую рукоять пистолета, потянули наружу.
Прикрыл второй рукой сверху, приглушая звук, щелкнул предохранителем, приготовился.
Вот и мои преследователи! Два силуэта проявляются между деревьями, торопятся по моим старым следам и совершенно не смотрят по сторонам. Солнечные лучи пробиваются через кроны, смазывают картинку, светят загонщикам в глаза. Пора! Не задумываюсь ни на долю секунды и даже не собираюсь прицеливаться – просто выпрямляюсь, вышагиваю из-за сосны, вскидываю вверх руку с пистолетом и стреляю. Как будто указательным пальцем в одну фигуру тыкаю и сразу же в другую. Раз, другой…
Так и иду вперед, с пистолетом в поднятой руке, не спуская глаз с лежащих друг за другом тел.
Оба выстрела в голову. Сколько тут метров? Около десяти, вряд ли больше.
Еще мелькает мысль, что нужно было бы шаги посчитать – очень уж снайперски я отстрелялся.
Контроль вряд ли нужен – входные прекрасно вижу. И никаких рефлексий.
Здесь чуть позже закончу. А сейчас нужно обязательно посмотреть, что там за обстановка на дороге…
Над головой самолет так и кружит. Гул мотора то приближается, то удаляется. Остановился на опушке, выглянул из-за дерева. На дороге два самолета с крестами. Ну, кроме моего разбитого, расстрелянного. А третий круги над лесом нарезает.
Получается, два стрелка пошли по моим следам, а летчики у самолетов остались. Хорошо хоть, что из кабин вылезли. Да они меня вообще в расчет не берут! Стоят рядышком, даже оружие из кобур не достали. И до пулеметов в кабинах они вряд ли добежать успеют. Это хорошо, отлично просто! Вот и два новых самолета взамен одного разбитого.
Дожидаюсь момента, когда летающий в небе аэроплан уйдет подальше, и быстрым шагом выхожу на поляну. Пистолет в руке, рука свободно свисает вниз, вдоль бедра. Иду, не свожу глаз с пилотов. А они сначала ничего и не поняли – солнце-то им прямо в глаза светит, а когда поняли – не поверили. Растерялись. И промедлили. Как раз время-то я и выиграл. И подошел ближе. Голова холодная, мыслей никаких нет, перед глазами только два силуэта, две ростовые мишени.
Похоже, сообразили, осознали увиденное, задергались, начали кобуры руками лапать. А я иду. Все ближе и ближе!
Все! Можно! Просто понял, что пора! Правая рука с пистолетом плавно поднимается от бедра вверх, левой снизу придерживаю кисть, замираю – выстрел! Шаг вперед, другой, вновь пауза – выстрел! Выстрел! Как в тире – двадцать девять из тридцати…
Из-за спины накатывает приближающийся рев мотора, заставляет торопиться.
Несколько быстрых шагов, и я у лежащих тел. Останавливаться нельзя, нет времени! На ходу фиксирую результат. Здесь первому нужен контроль. Стрелял-то я с большей, чем в лесу, дистанции. Один еще хрипит, булькает. Выстрел, и я уже у австрийского самолета. Пистолет в нагрудный карман, левая нога на подножку, руки цепляются за обрез кабины. Миг, и я внутри. Поднимаю и разворачиваю пулемет навстречу приближающемуся самолету. Передергиваю затвор, в мешке весело звенит упавший патрон. Заряжен? Да и ладно! А эта зараза идет прямо на меня! И солнце так и лупит в глаза, заставляет щуриться. Ничего не видно.
Текут слезы, наклоняюсь чуть в сторону и вижу, вижу идущий точно на меня самолет.
«Почему он не стреляет?» – успевает еще промелькнуть мысль, а руки уже суетятся там чего-то, действуют самостоятельно.
Отдача бьет в плечо, заставляет сильнее прижать приклад парабеллума. А приближающийся самолет как-то очень уж быстро вырастает, заполняет собой все небо, закрывает солнце. Серебристый круг пропеллера летит прямо на меня, и я стреляю длинной очередью по этому кругу, по его верхнему обрезу. Этото я успеваю сообразить. Или даже не сообразить, а включаются ранее вбитые навыки.
Торжествующий рев мотора резко обрывается, а самолет так и несется на меня. Выпрыгиваю из кабины, путаюсь в полах куртки, за что-то цепляюсь и вываливаюсь головой вниз из кабины. Успеваю вывернуться в последний момент, ухватиться одной рукой за обрез кабины, перевернуться и грохнуться на ноги. Ходу, ходу!
Бегом, бегом отсюда! И не оглядываться! Удар, взрыв и сильный толчок в спину бросает меня на землю. Даже не успеваю выставить перед собой руки, из груди выбивает воздух, хриплю, пытаюсь вдохнуть, и у меня получается. Живительный кислород попадает в легкие вместе с пылью, тучей разлетевшейся вокруг.
Рывок вперед – один, другой. Перестаю отползать, все-таки оглядываюсь за спину. А там весело и жадно разгорается огонь. Коптит синее равнодушное небо черным дымом.
Поднимаюсь и возвращаюсь. Оттаскиваю в сторону тела, мне их еще обобрать нужно. Замечаю чуть в стороне свой мешок. А он-то каким образом там оказался? Тут же и припомнил, как я успел его из кабины выхватить. Только куда дальше его дел, так и не вспомнил. Повезло, что он не сгорел, там ведь мои настоящие документы. И форма.
Оглядываюсь на третий немецкий самолет в стороне – вроде бы он цел? Бреду к нему и окончательно прихожу в себя. Немного еще гудит голова, но это уже такие мелочи, на которые можно не обращать внимания. Только сейчас приходит понимание того, почему атакующий меня пилот не стрелял. Потому что пулемет у него в задней кабине!
Да, очередной уже мой «Альбатрос» не пострадал. По крайней мере, я никаких пробоин нигде не вижу. На всякий случай залез в кабину и выбросил наружу колодки. Это здесь они есть, а я тогда в ангаре не стал время терять и их с собой брать. Спрыгнул, поморщился от боли в голове (ничего, пройдет), зафиксировал колодками одно колесо с двух сторон. Лучше уж так.
Вернулся к телам, нашел в карманах документы, достал оружие из кобур. Посмотрел, вспомнил прошлую ошибку и оставил на месте. Нечего лишние тяжести таскать. Запасную обойму выдернул, к себе переложил. Ну и уже расстрелянную поменял на полную.
Оглянулся по сторонам – не нужны мне сейчас здесь никакие местные жители.
Дошел до леса, осмотрел стрелков, обыскал. Ничего нового, документы, сигареты, короткоствол. В этот раз забрал все. И загрузил в трофейный самолет, в кабину стрелка. Туда же забросил трофеи с первых тел. Передумал, не стану ничего оставлять. Не на своем же горбу мне все носить? У меня тут целый самолет имеется. Вот только еще раз нужно в кабину заглянуть, убедиться, что заброшенное туда оружие под педали или тросы управления не попадет…
Заглянул. А нет тут дублирующего управления, ни тросов, ни педалей.
Оглянулся. Ничего не забыл? Вроде бы ничего. Вытащил из-под колеса заднюю колодку, забросил ее в кабину. Просто так забросил, даже не стал на штатное место убирать. Нашел среди догорающих обломков какой-то тросик и к передней колодке его привязал.
Залез в кабину, включил зажигание, вылез, провернул винт. Есть контакт. От винта! Мотор затарахтел. Подхватил тросик, одной ногой на подножку встал, ухватился рукой за обрез своей кабины, подтянулся. Дернул разок, другой колодку и выдернул. Самолет вздрогнул, словно встряхнулся, покатился тихонько вперед. Ну а я через три движения оказался на рабочем месте.
Сразу же пришлось поработать педалями, чтобы удержать аппарат на дороге. Осмотрел кабину. На приборной панели ничего нового, рули работают нормально. Взгляд за кнопку стартера зацепился. И какого черта я по старинке действовал? И тормоза здесь имеются…
Рычаг управления дросселем вперед, до упора, короткий разбег и взлет. Ничего так получилось. Не на пятерочку, к сожалению. Немного боком взлетел, ну да это уже такие мелочи… Даже внимание обращать не буду. Развернулся, прошел над дорогой, над горящими обломками, над своим первым разбитым трофеем… А местные-то опасаются. Никого не вижу…
Пугать селян не стал, не долетая до околицы, развернулся вправо, занял первоначальный курс. А вот забираться вверх не стал. Полечу-ка я низэнько-низэнько, над холмами да над деревьями…
Глава 11
Через пятнадцать минут полета холмы сменились предгорьями, пришлось забираться выше. Хорошо хоть погода радовала безоблачным небом. Впереди Карпаты. Все, что было раньше – сущая ерунда по сравнению с тем горным хребтом, к которому я сейчас подлетаю. И самая страсть еще впереди, а это так, разминка, чтобы не расслаблялся.
И что-то тревожно на сердце стало. Потому как при виде этого сложного для вынужденной посадки рельефа в голову простенькая мысль пришла. Вот ни раньше, ни позже. Хотя про «позже» это я зря. Про «позже» лучше вообще не думать. Почему? А просто все. Настолько просто, что… Ну, как два пальца об асфальт… Шмякнуть…
Не сообразил я сразу, обрадовался тому, что сумел выкрутиться. И только сейчас осенило, да так крепко, что засуетился, заерзал на сидушке: а какой на этом вот самом самолете остаток топлива? Откуда они прилетели? Сколько сжечь успели, израсходовать? И сколько мне осталось? А внизу, между прочим, отнюдь не равнина – горы. И садиться в горах без топлива как-то нет никакого желания. Ведь потом придется на своих двоих через все Карпаты топать. Где я бензин-то здесь найду?
Руку вверх вытянул, ветру сопротивляясь, попытался по топливному баку над головой постучать, по его боку. Бесполезно! И рука в перчатке, и не понять ничего, не определить уровень.
За карту схватился, давай наиболее короткий маршрут через горы выискивать. И так крутил, и этак. Бесполезно. Везде приблизительно одинаково, все равно куда лететь. А разглядывать карту подробно возможности нет. Лечу же, в конце-то концов.
А, ладно, будь что будет! Не возвращаться же? Но на всякий случай повыше заберусь. Чтобы если доведется с остановившимся мотором планировать (тьфу-тьфу три раза через левое плечо), то пусть уж запас высоты у меня побольше будет.