Он много раз видел работу Вали, когда они ещё были вместе и даже раньше, когда он только появился в цирке. Время пролетело, а память беспощадно опрокидывала его в прошлое…
«Да-а, новый ловитор – не то, что Виктор Петрович! Сачок! Этот жалеет себя, не хочет рвать плечи и кисти, когда его партнёры по воздушному полёту чуть не долетают до его рук. Зачем тянуться, рвать жилы, корёжить своё молодое красивое тело! Ну, упадут в сетку, что над манежем, повторят трюк – их проблемы… Не зря Венька ему вмазал! Парень хоть и здоровый, но с гнильцой. Бывают и такие! С этим в разведку не пойдёшь – сдаст! Его пацаны тоже о нём невысокого мнения. Да-а, не Виктор Петрович! Не повезло Валентине…»
В селекторном динамике невидимый зал ахнул. Оркестр снова заиграл пьесу. «Понятно! В очередной раз не взял!» – Пашка раздосадовано хмыкнул. Представил, как Валентина тряпичной куклой полетела в сетку, как та обожгла ей спину и руки, как она, не показывая досады и боли, улыбаясь, сейчас полезет по верёвочной лесенке на мостик. Как будет повторять трюк снова и снова, пока не сделает. Точнее, пока её этот урод не поймает!.. У Пашки заиграли желваки на скулах: «Убил бы!..»
Света взглянула на переживающего мужа, вздохнула и тихонько исчезла за дверью их гардеробной. Пашка этого даже не заметил. Он вспоминал, как два дня назад не выдержал и пошёл на верхний ярус цирка, на галёрку, посмотреть «Ангелов». Он стоял на своём излюбленном месте в правом секторе в верхнем проходе, прислонившись к полированному косяку. Пашка не изменял этой привычке с первого дня появления в цирке. С этой точки он перевидел много разных номеров и работу «Ангелов» ещё в лучшем его составе.
Позавчера Женька, этот извечный хохмач и пересмешник, этот выдающийся воздушный гимнаст, который остался единственным партнёром Валентины из их старого состава, сразу заприметил стоящего Пашку. Валентина сделала свою пируэтную комбинацию и пришла на мостик. Ах, как она это делала! Сначала она набирала высоту, ударив в направление купола оттянутыми носками. Вытянувшись струной, дав энергии с запасом, чтобы у ловитора даже не появилось мысли её не ловить, отработав за себя и «того парня», блистательно исполняла очередной сложнейший трюк. Да, это была полётчица от бога! Ничего тут не скажешь. Учитывая её природную красоту и мастерство, она была Королевой воздуха без всяких натяжек и преувеличения. Возраст её, конечно, подходил к критическому, но она была в отличнейшей форме и самом соку. Ещё лет пять могла летать спокойно на своём недосягаемом для других уровне…
Валентина, приземлилась на мостик, откинулась, выгнула спину, тем самым подчеркнув высокую грудь. Затем кокетливо поиграла стройной ножкой в колене. Обвела гипнотизирующим взглядом зрительный зал. Сопроводила царский поворот своей высокой шеи не менее величественным жестом изящной руки. Сверкнула белой эмалью улыбки с озорными брызгами зелёных глаз и послала воздушный поцелуй какому-то счастливчику. Каждый мужчина, сидящий в зрительном зале, мог поклясться, что этот поцелуй предназначался только ему! Они невольно ёрзали в своих креслах, плотоядно рычали, стискивая зубы: «Ах-х, какая женщина! Мм-м-м!..» В этот момент не одна чья-то жена посылала под купол мысленные проклятия…
Женька вслед за Валентиной сделал свои безукоризненные два бланжа. Пришёл на мостик и… в точности повторил все жесты Валентины. Спародировал всё, как только что делала она. Исполнил он это так по-женски и так точно, что зал взорвался аплодисментами и хохотом. Не забыл старинный приятель Пашки и о воздушном поцелуе, который послал на галёрку конкретно ему. Как минимум два зрительских сектора обернулись, вперив свои изумлённые взоры в молодого симпатичного парня, стоящего в проходе. В некоторых взглядах мелькнула двусмысленность и вопрос.
– Вот придурок! – беззлобно хохотнул Пашка и на всякий случай сбежал из-под обстрела любопытствующих глаз…
Сегодня настенный динамик в гримёрке гудел голосами зрителей особенно возбуждённо. Инспектор манежа в очередной раз призвал к тишине в зале. Пашка невольно напрягся. Короткое «Ап!» и… наконец раздались восторженные аплодисменты, оркестр заиграл «на уход». Сегодня Валентине пришлось повторить свой самый сложный трюк трижды. Измочаленная, она всё-таки добилась своего. Чего ей это стоило, знали только полётчики и Пашка.
– Вот характер! Вся в отца! Что тут скажешь – молодец! Валечка…
Глава двадцать седьмая
Жизнь цирковых разъездная, кочевая. Есть стабильные коллективы, которые гастролируют в неизменном составе. Есть так называемый конвейер, где Московский главк формирует программы каждый раз в новом составе для того или иного города нашей необъятной страны. Такая жизнь интересна тем, что можно мотаться по циркам и периодически встречаться со своими друзьями-приятелями, шагать по кочевой дороге жизни с радостью и удовольствием. Но бывает и так, что, поработав однажды вместе, потом можно не встретиться никогда…
Программа в Новосибирске набрала обороты, обкаталась. Всё стало рутинным и обыденным. Люди, оказавшиеся на какое-то время в этом цирковом коллективе, собрались дружные, доброжелательные, несклочные. Если бы не… Тут Главк всем подложил свинью в прямом смысле… Пашка спустя семнадцать лет снова встретился со своим неприятельским приятелем Валеркой Рыжовым, с которым они когда-то сражались на дуэли во дворе цирка вот такой же осенью. Было им тогда по пятнадцать лет. Пашка только появился на конюшне у Захарыча и в цирке как таковом. Валерка тогда работал со своими родителями в номере акробатов-эксцентриков «Три мушкетёра». В то время он был полноват, кучеряв, огненно рыж, оправдывая свою фамилию Рыжов. По своей внутренней сути он был немного нагловат, трусоват, бесцеремонен. С неба звёзд никогда не хватал и, даже если бы они валялись под ногами, вряд ли бы наклонился из-за природной лени. В ту памятную для Пашки осень Рыжов волочился за Валентиной упорно, но безответно. У красавицы воздушницы тот был скорее денщиком, портфеленосцем, нежели рыцарем её сердца. Валентина тогда подчёркнуто обращала внимание на Пашку. Валерка бесился. Приволок как-то свою рапиру, с которой выходил на манеж, и предложил своему визави дуэль. В руках Пашки оказался черенок от метлы, которым он и сражался против «звонкой стали». Валерка тогда огрёб по полной… Чуть позже они всей программой ловили по цирку выскочившую из загона свинью клоуна-дрессировщика Смыкова, где Валерка героически отличился… Они стали приятелями. Потом разъехались по городам и весям. С тех пор ни разу не встречались.
За эти годы родители Валерки ушли на заслуженную пенсию. Он, ничего толком не умеющий делать в цирке, со временем принял номер того самого Смыкова. Теперь работал со свиньями.
Рыжов – рыжее рыжего, с обильными кучеряшками и уже приличной залысиной спереди, – выглядел весьма эксцентрично. Его огромные свиньи с рыжими пятнами на боках неуловимо напоминали его самого. Валерка был тучен, подвижен и по-настоящему комичен. Этот упитанный «коллектив» определённо имел успех. Свиньи с хрюканьем и визгом носились по манежу, Валерка выделывал с ними всякие кунштюки, вызывая взрывы хохота у публики…
В одном из городов он женился. Жена была на две головы ниже него. Чернявая, востроносая, востроглазая, суетливая, чем-то неуловимо напоминающая сороку. Баба сварливая, злобная! Теперь она работала в номере Валерки служащей по уходу за животными и одновременно ассистенткой с правом выхода на манеж. Звали её Галя. Имя своё она произносила с выдохом на первой букве. Утробное «Г» было протяжным. Слышалось – Хгхаля. Так её за глаза и звали. Вела себя так, словно это она была руководителем номера. Лезла во всё! Ссорилась сама, ссорила других, вмешивалась в дела, которые никаким боком её не касались. Она была эпицентром всех событий, происходивших в цирке. На замечания своих коллег по поводу жены Валерка реагировал вяло, добродушно улыбался: «Лишь бы не было войны!..»
«Хгхаля» родила Рыжову двух близнецов – Сашку и Аркашку. Теперь эти пятилетки, как два рыжих одуванчика, неудержимыми ртутными шариками носились по цирку, то и дело вызывая яростные вопли у местного инспектора манежа. Их видели то в тигрятнике, где, слава богу, хищников не было, то они влетали в слоновник, который наполнен был теперь хрюканьем и чавканьем. Тут их встречала мамаша и гнала к папаше, повизгивая не хуже своих хавроний. Беспризорные пацаны попытались было просочиться на конюшню, но мудрая Варька была на страже. Повиливая хвостом, она беззлобно рыкнула на них, чем дала понять – сюда ни шагу! Их знали в столярной и слесарной мастерских цирка, в гараже, в оркестровке и едва ли не на куполе. Особенно от них страдал буфет. Там вечно обнаруживалась недостача конфет и печенья, частенько благодаря самим же сердобольным буфетчицам. То и дело слышался плач. То Сашка обижал Аркашку, то наоборот. Их мать только после тщательного обследования могла определить, кто из них кто. Хитрые пацаны часто извлекали из этого выгоду. Кто-нибудь из них прибегал за угощением, мать давала что-нибудь вкусненькое и просила позвать брата. Через минуту прибегал тот же, получал ещё одну порцию. Но, когда шкодничал один, на всякий случай трёпку получали оба, чтобы не перепутать.
Как-то они заглянули на репетицию к Пашке. Тут же, без спроса, стали щупать его кольца, подбрасывать вверх. Пашка принёс им мячики, показал, как надо жонглировать. Заинтересовал. Теперь они ежедневно пыхтели на манеже рядом, пытаясь справиться с непослушными предметами. Цирк на какое-то время обрёл покой…
Представления следовали за представлениями, репетиции за репетициями. Молодёжи в программе было много. Акробаты с подкидными досками в русском стиле – целый ансамбль. Эквилибристы на першах – крепкие, красивые парни. Опытная воздушная гимнастка в образе «Кармен». Выдающийся эквилибрист на пьедестале. Парные клоуны – недавние выпускники циркового училища, но уже подающие серьёзные надежды как артисты. Сам Пашка Жарких, Света Иванова с двумя конными номерами, Валерка Рыжов со своими хрюшками и воздушный полёт «Ангелы». Программа сложилась мощная, зрелищная, разнообразная.