В дальнем углу ресторана сидели два скучающих заезжих психолога. Не очень молодых и уже немного не трезвых. Они пожирали взглядами Валентину, как недавно с жадностью делали то же самое со всем тем, что им приносили официанты. На их столе недоеденным оставался только графинчик с прозрачной жидкостью на донышке. Душа просила беседы. Аналитически натренированный ум обоих фонтанировал…
– Коллега! Зелёный цвет в психологии женщины означает, что она боится одна решать житейские задачи, не чувствует в себе силы и уверенности сделать это. В то же время ей не хочется попасть под чьё-то влияние и лишиться собственной воли. Она ищет защиты у того, кто мог бы решить её проблемы. Вы бы её проблемы смогли решить?
– С превеликим удовольствием! – Оба плотоядно хохотнули.
– Ваши прогнозы, коллега? Кто она?
– В положительном смысле – это уравновешенный, спокойный человек, с амбициями и открытый к людям. В негативном ключе – женщина очень замкнутая, сосредоточенная исключительно на себе и своих потребностях, в какой-то степени меланхоличная.
– Мм-м, весьма, я бы сказал, обтекаемо и достаточно размыто. Мы под эти описания тоже подпадаем…
– Психология, коллега – наука многогранная…
– Согласен! И слава богу! Хоть одну грань, но всегда угадаешь!.. – Очередной смешок от двоих.
– Я думаю, если женщина предпочитает носить наряды зелёного цвета, она стремится привлечь к себе внимание, установить доверительные отношения. Скорее всего, она давно продумала сценарий своих действий.
– Рискнём в этот сценарий вписаться?
– Я – пас! Женат!..
– Что ж! Я вроде тоже как не холост, но!.. Смелость, как говорится, занимает города и крепости!
– А наглость – чужие постели…
– …Леонид Борисович Симхович! – представился чуть переваливающийся с ноги на ноги партнёр по танцу. Он тут же решил закрепить успех. – Я довольно широко известный… мм-м… в узких московских кругах психолог!.. – он хохотнул. Контакт с местной красоткой, кажется, налаживался. Психологи, вперёд!.. – Я тут на конференции. Меня дважды показывали по ЦТ. Может, видели?
– Нет. Телевизор не смотрю…
– Как зовут вас, прелестница?
– Валентина… – Она боковым зрением посмотрела на Пашку. Тот стоял к ней спиной. Но она чувствовала – его спина видит…
– Просто Валентина?
– Просто…
– Хм! Я тоже ещё недавно был просто Лёней. Тридцать шесть… килограммов тому назад! – В очередной раз он манерно рассмеялся собственному остроумию. Психолог натужно пытался произвести впечатление на даму. Дама явно скучала, ожидая конца танца-экзекуции, на которую себя сознательно обрекла.
– Мм-м! Какой аромат! «Христиан Диор»? – московский кавалер попытался изобразить французский прононс. Вышло скверно…
– Берите выше – «Jean Patou's Joy». Жан Пату, – расшифровала Валентина. – Если, конечно, слышали о таком.
Леонид Борисович загадочно качнул головой, что у известных психологов могло означать в диапазоне от «ну, кто не знает старика Пату» до «фиг его только и знает»…
– Дорогие?
– Восемьсот долларов.
– Да ладно! Не дороговато ли будет? – выразил сомнение партнёр, всё больше притирая Валентину своим животом. Какие тут могут быть духи за восемьсот баксов! Здесь, в сибирской глуши! Бред разряженной провинциалки! Хотя и с неплохими манерами. Смазливой к тому же…
– Эти духи с историей! Жан Пату выпустил их ещё в 1929 году. На ту пору «Joy» в мире духов были самыми роскошными. Крылатая фраза Жана Пату по поводу их выпуска известна всем. – Валентина, чтобы скоротать время, решила прочитать коротенькую лекцию великовозрастному московскому пижону по теме, в которой ей не было равных. – Пату сказал: «Этим шедевром я намереваюсь изгнать «дьявола мировой депрессии»… Чтобы получить всего тридцать миллилитров этой божественной влаги, потребуется тридцать шесть роз и почти десять тысяч лепестков жасмина. А вы говорите «дороговато»! – Валентина точно изобразила интонацию своего неважно танцующего кавалера. Тот уже целую минуту с плохо скрываемым вниманием ощупывал её ладонь… Он начал заход на интересующую его тему.
– Вы, безусловно, женщина высокого полёта!
– В точку!..
– Кто же вы по профессии?
– Я? Ангел с мозолистыми руками.
– Чем же вы этаким занимаетесь? – психолог на всякий случай перебрался своей кистью на запястье Валентины – подхватишь тут чего, не дай бог! Вдруг экзема какая или ещё чего похуже!..
От Валентины этот кистевой манёвр не ускользнул. Она внутренне усмехнулась.
– Копаю…
– Что же вы роете? – Леонид Борисович держал фасон.
– Могилу, тем, кто слишком надоедлив и любопытен…
– А если серьёзно?
– Пытаюсь откопать истину для себя.
– Как успехи?
– Никаких. Но сам процесс!..
Музыка стихла. Танец, к обоюдному облегчению, закончился. Расстались без обещаний и клятв в вечной любви. Психолог закосолапил к своему менее известному коллеге. Оттуда, на всякий случай, мыть руки…
Пашка так ни разу и не посмотрел в её сторону. Она, конечно, не была психологом, которого целых два раза показывали по телевизору, но по напряжённой спине Пашки чувствовала всем своим женским существом – тот, скорее всего, делает вид, что его не интересует, где она, с кем она. Как она?.. Во всяком случае, в этот вечер ей очень хотелось, чтобы именно так всё и было…
Вдруг музыкант оркестра объявил:
– Для нашей московской гостьи Заслуженной артистки цирка, выдающейся воздушной гимнастки Валентины… э-э… – фамилию называть не буду, её и так весь мир знает… – исполняется эта песня! Приглашают дамы!
Зазвучала мелодия «Fillings»…
К горлу Валентины подкатил ком, она с трудом его проглотила… Тогда, пятнадцать лет назад, пылающей осенью, они танцевали под эту мелодию здесь, в этом городе, в кафе у пруда… У пруда «в осеннюю мурашку» – так назвал его Пашка. Они впервые тогда прижались друг к другу. Им было всего по семнадцать…
Пашка, её Пашка, на неё сейчас пристально смотрел! Она всё поняла!.. Это он заказал музыкантам их песню. Он всё помнит!.. Валентина сделала шаг к его столику…
…Этот танец они исполняли много раз. Тогда… В той жизни… Сейчас движения вспоминались сами собой. Платье Валентины словно было рождено для этой мелодии. Широкие вальсовые движения идеально ложились на эту музыку. Нужен был простор. Полёт… Все невольно разошлись по кругу. Они остались одни. В эти минуты вряд ли кто для них существовал. Это было публичное одиночество. Одиночество вдвоём… Они молча смотрели друг другу в глаза и летели, летели…
Света стояла у колонны. Её лицо не выражало ровным счётом ничего. Ни-че-го… Венька подошёл пригласить её на танец. Она отрицательно качнула головой. Он тихо отошёл к соседней колонне. Света посмотрела на него. «Венька! Милый, преданный друг, Венька!..» Света ему благодарно коротко улыбнулась…
– …Подари и мне этот танец! – Света положила Пашке руку на плечо. – Хочу!..
Пашка сходил к музыкантам. Тот же музыкант объявил:
– Артистам Московского цирка Светлане Ивановой и Павлу Жаре посвящается… «Fillings»!..
Голова Светы лежала на груди Пашки. Они тихонько двигались, покачиваясь в танцующей толпе ресторанного вечера. Он ласкал волосы Светы. Она слышала биение его сердца…
…Их глаза встретились… В них не было торжества одной и поражения, краха другой. Эти женские глаза выражали бесконечную боль, внутренний трепет от мимолётности и ненадёжности человеческих чувств, которые живут в этом мире короткие мгновения, как и сами люди! Их наполняла тревога и бесконечная Печаль от всего проходящего в этой жизни. Они, Женщины, понимали это как никто. Потому, что они… Любили…
Глава тридцатая
Гастроли шли своим привычным чередом. Был выходной. Гостиница жила своей жизнью. Кто-то возвращался из бани, попарив натруженные мышцы и косточки, кто-то собирался в театр, иные расслаблялись пивком. Молодая и не очень жизнь кипела в каждом номере на каждом этаже циркового «Хилтона»…
Пашка с Венькой шли из цирка в гостиницу, обсуждали текущие дела и планы на вечер. Впереди ждал ужин, над которым Света колдовала с самого утра. Они накануне купили хорошей рыбки и сегодня собирались полакомиться. После «вечерней зорьки» обещал заглянуть «на огонёк» и Захарыч. Это были еженедельные посиделки семьи…
В холле «элитного» второго этажа на диване сидела заметно нетрезвая Валентина. Перед ней стояла практически пустая бутылка шампанского и недопитый бокал, который она крутила в пальцах. Валентина делала вид, что смотрит телевизор. Там что-то прыгало, скакало, но звука не было. Она его выключила. Она ждала…
На Валентине были чёрные в обтяжку бриджи, заканчивающиеся полусапожками из тёмного нубука с высоким каблуком, декольтированная кремовая кофточка, подчёркивающая её наполовину открытую роскошную грудь. Густые волосы были забраны назад, демонстрируя её выразительную длинную шею с царским поворотом головы. В ушах поигрывали длинные серьги с яркими изумрудами в тон её пронзительно зелёным кошачьим глазам. Каждая деталь одежды или аксессуара, как всегда, были подобраны с безупречным вкусом, подчёркнуто богато, но не кричаще-вызывающе. Валентина была восхитительна, обворожительна и невероятно сексуальна – вожделенная мечта любого мужчины программы!
Если кто-то из особей мужского пола, проходя мимо, вдруг решался как-то обратить на себя внимание хмельной красотки, Валентина кривила лицо и скупыми движениями пальцев показывала направление куда идти, без уточнений… Непонятливым доставался настолько выразительный взгляд, что это обещало всё, что угодно, но только не райские кущи терпких объятий…
Пашка с Венькой появились в тот момент, когда один «достоевский», тоже под хмельком, решил подсесть к Валентине, предлагая той продлить вечер в его апартаментах. «Выпить есть!..» Та крепкой рукой воздушной гимнастки приподняла его за ворот и уже было собиралась придать ускорение его телу, но Павел остановил намечающийся полёт. Несостоявшийся полётчик поднял руки вверх и с подчёркнутым пониманием отвалил…