— Хорошо. — Картер прошелся обгрызенным карандашом по списку в адъютантском блокноте: — Нас уже… дайте глянуть… двадцать шесть.
— Этого недостаточно. Вспомни, что произошло у супермаркета вчера утром, и поджог редакции газеты прошлым вечером. Или мы, или анархия, Картер. Ты знаешь, что означает это слово?
— Да, сэр. — Картер Тибодо полагал, что это слово имеет какое-то отношение к стрельбе, и посчитал, что новый босс опасается, как бы Милл не превратился в стрельбище, если они не возьмут все под контроль. — Может, нам стоит собрать оружие или что-то в этом роде.
Большой Джим улыбнулся. Да, этот парень его только радовал.
— Этим мы еще займемся, вероятно, с самого начала следующей недели.
— Если Купол останется. Вы думаете, останется?
— Думаю, да. — Купол не мог не остаться. Предстояло еще так много сделать. Развезти запас пропана по всему городу. Уничтожить все следы лаборатории по производству мета, построенной за радиостудией. Опять же — что было главным — он еще не достиг величия, которого заслуживал. Хотя и немало прошел по пути к этому.
— А пока отправь пару патрульных — штатных патрульных — в «Универмаг Берпи», чтобы они конфисковали все оружие. Если Ромео Берпи станет возражать, пусть скажут: мы не хотим, чтобы оружие попало в руки сообщников Дейла Барбары. Ты это понял?
— Да. — Картер сделал еще одну пометку. — Дентона и Уэттингтон? Они подойдут?
Большой Джим нахмурился. Уэттингтон, девица с большими буферами. Он ей не доверял. Пожалуй, вообще не любил копов с буферами — женщинам, по его разумению, служить в полиции не полагалось, но тут речь шла о другом. Не нравилось Большому Джиму, как она на него смотрела.
— Фредди Дентон — да, Уэттингтон — нет. И не Генри Моррисон. Пошли Дентона и Джорджа Фредерика. Скажи им, пусть положат все, что привезут, в оружейную комнату.
— Понял.
Зазвонил телефон Большого Джима, он нахмурился. Взял трубку:
— Член городского управления Ренни.
— Привет, член городского управления. Это полковник Джеймс Оу Кокс. Я руковожу операцией, которая называется «Проект “Купол”». Подумал, что пора нам и поговорить.
Большой Джим, улыбаясь, откинулся на спинку стула:
— Так говорите, полковник, и благословит вас Бог.
— По моей информации, вы арестовали человека, которому президент поручил решать все вопросы в Честерс-Милле.
— Это правильно, сэр. Мистер Барбара арестован по обвинению в убийствах. Четырех. Я не думаю, что президенту хочется, чтобы в Честерс-Милле все вопросы решал серийный убийца.
— И в результате все вопросы решаете вы.
— Нет, нет. — Улыбка Ренни стала шире. — Я — всего лишь скромный второй член городского управления. Вопросы решает Энди Сандерс, а арестовал Барбару Питер Рэндолф, как вам, возможно, известно, наш новый начальник полиции.
— Другими словами, у вас руки чисты. Такой будет ваша позиция после того, как Купола не станет и начнется расследование.
Большой Джим наслаждался раздражением, которое слышалось в голосе этого ёханого бабая. Пентагоновский щучий сын привык, чтоб все подчинялись ему. Теперь пришла пора учиться подчиняться самому.
— А с чего им быть грязными, полковник? У одной из жертв найдены армейские идентификационные жетоны Барбары. Можно ли представить себе более весомые улики?
— Которые весьма кстати там оказались.
— Пусть так.
— Если вы настроитесь на новостные каналы, то услышите, что арест Барбары вызывает серьезные вопросы в свете его послужного списка, который безупречен. Вопросы также задают и относительно вашего послужного списка, где безупречностью и не пахнет.
— Вы думаете, меня это удивляет? В манипулировании новостями вы мастера. Занимаетесь этим со времен Вьетнама.
— В Си-эн-эн раскопали историю о том, как в конце девяностых вы привлекали покупателей низкими ценами, а потом предлагали другой товар и по куда более высоким ценам, что классифицируется как мошенничество. В Эн-би-си сообщили, что в 2008 году проводилось расследование, касающееся выдачи вами ссуд. Как я понимаю, вы брали с клиентов очень уж высокий процент, запрещенный законом. Что-то порядка сорока? Также сообщается, что за некоторые легковушки и пикапы вы брали в два, а то и в три раза больше их реальной стоимости. Ваши избиратели, вероятно, узнáют о ваших деяниях из новостей.
Все эти обвинения канули в Лету. Ренни заплатил большие деньги, чтобы заставить их кануть в Лету.
— Жители моего города знают, что в новостях покажут любую нелепицу, если это поможет продать лишний десяток тюбиков с кремом от геморроя или несколько пузырьков с таблетками снотворного.
— Это еще не все. Согласно заявлению генерального прокурора штата Мэн, прежний начальник полиции, который умер в прошлую субботу, расследовал вашу деятельность на предмет уклонения от уплаты налогов, махинаций с городскими фондами и собственностью, а также участия в незаконном производстве наркотиков. О последнем мы пока прессе не сообщили и не собираемся сообщать… если вы пойдете на компромисс. Уйдите в отставку с поста члена городского управления. Мистер Сандерс должен поступить так же. Объявите, что руководство городом переходит к Андреа Гриннел, третьему члену городского управления, которая становится губернатором, и Жаклин Уэттингтон, как представителю президента в Честерс-Милле.
К этому моменту от былого добродушия Большого Джима не осталось и следа.
— Вы рехнулись? Анди Гриннел — наркоманка, сидящая на оксиконтине, а у этой Уэттингтон в чертовой голове нет мозгов!
— Заверяю вас, это не так, Ренни. — Кокс обошелся без мистера, эра мирных отношений закончилась. — Уэттингтон получила благодарность за раскрытие сети наркоторговцев, действовавших на базе Шестьдесят седьмого тылового госпиталя в немецком Вюрцбурге, и ее лично рекомендовал Джек Ричер,[148] самый крутой из когда-либо служивших военных копов, по моему скромному мнению.
— В вас нет ничего скромного, полковник, и ваш святотатственный язык мне противен. Я — христианин.
— Торгующий наркотиками христианин, согласно имеющейся у меня информации.
— Палки и камни ломают кости, но бранные слова не причиняют вреда. — Большой Джим улыбнулся, подумав: Особенно здесь, под Куполом. — У вас есть вещественные доказательства?
— Перестаньте, Ренни. Спрашиваю как один крутой другого, разве это имеет значение? Купол — самое большое информационное событие после одиннадцатого сентября. И пока большая пресса вам сочувствует. Но если не начнете сотрудничать, я вымажу лично вас так, что отмыться уже не удастся. Как только Купола не станет, я позабочусь о том, чтобы вы предстали перед сенатским комитетом, большим жюри, а потом отправились в тюрьму. Я вам это обещаю. Но дайте обратный ход, и ничего такого не будет. Это я вам тоже обещаю.
— Как только Купола не станет, — промурлыкал Ренни. — И когда это произойдет?
— Может, скорее, чем вы думаете. Я планирую оказаться внутри первым и прежде всего прикажу надеть на вас наручники и самолетом отправить в Форт-Ливенуорт, штат Канзас, где вы будете дожидаться суда.
От такой наглости Большой Джим на мгновение лишился дара речи. Потом рассмеялся.
— Если вы действительно хотите что-то сделать на благо города, уйдите в отставку, — продолжил Кокс. — Посмотрите, что произошло за время вашего единоличного правления: шесть убийств, как мы понимаем, два в больнице прошлой ночью, самоубийство, продовольственный бунт. Вы не годитесь для этой работы.
Пальцы Большого Джима сомкнулись на золоченом бейсбольном мяче и сжали его. Картер Тибодо уже с тревогой смотрел на своего босса.
Будь ты здесь, полковник Кокс, я бы отделал тебя так же, как и Коггинса. Бог мне свидетель, отделал бы.
— Ренни?
— Я здесь. — Пауза. — А вы там. — Вновь пауза. — И Купол никуда не денется. Думаю, мы оба это знаем. Сбросьте на него самую большую атомную бомбу, на двести лет выжгите жизнь в окрестных городках, убейте всех в Честерс-Милле радиацией, которая проникнет сквозь Купол, и он все равно никуда не денется. — Дышал он теперь часто, но сердце билось в груди сильно и ровно. — Потому что поставлен Купол Божьей волей.
И в это он уже верил всем сердцем. Как верил и в то, что волей Господа должен взять власть в Честерс-Милле и провести город через все испытания, которые выпадут на их долю в последующие недели, месяцы, годы.
— Что?
— Вы меня слышали. — Он уже понимал, что ставит все, в том числе и собственное будущее, на продолжительное существование Купола. Также зная, что некоторые люди сочтут его за такое безумцем. Также зная, что эти люди — неверующие дикари. Вроде полковника Джеймса Оу Гребаного Кокса.
— Ренни, проявите благоразумие, пожалуйста.
«Пожалуйста» Большому Джиму понравилось; благодушное настроение разом вернулось к нему.
— Давайте подведем итог, полковник Кокс. Руководит здесь Энди Сандерс, не я. Хотя, естественно, я ценю звонок вежливости от такой шишки, как вы. И Энди, несомненно, оценит ваше предложение управлять оттуда, дистанционно… Думаю, я уже сейчас могу передать вам его ответ. Он посоветует вам взять ваше предложение и засунуть в то самое место, куда не заглядывает солнце. Мы здесь предоставлены сами себе и собираемся выпутываться самостоятельно.
— Да вы — безумец! — В голосе Кокса слышалось крайнее изумление.
— Так безбожники всегда называют верующих. Это их последний рубеж обороны против веры. Мы к такому привыкли, так что в этом я вас винить не стану. — Тут он солгал. — Могу я задать вопрос?
— Конечно.
— Вы собираетесь отключить наши телефоны и компьютеры?
— Вам бы это понравилось, так?
— Разумеется, нет. — Опять ложь.
— Телефоны и компьютеры остаются. Как и пресс-конференция в пятницу. На которой, уверяю вас, вам придется ответить на очень трудные вопросы.
— В обозримом будущем я не собираюсь посещать никакие пресс-конференции, полковник. И Энди тоже. И от миссис Гриннел толку не будет, бедняжки. Так что вы можете отменить вашу…