Джекки хмурилась:
— Идея классная, малыш, но мне не нравится один момент. Мы сами укажем Ренни, где нас искать. Не думаю я, что наша безопасность от этого возрастет.
— Нам ничего указывать не нужно. — Джо по-прежнему говорил медленно, выискивая в своем плане слабые места. — Во всяком случае, напрямую. Кто-нибудь из вас свяжется с Коксом. И попросит его позвонить Ренни и сказать ему, что под Куполом засечен сильный источник радиации. Кокс может сказать что-то вроде: «Мы не можем точно определить место, потому что радиация появляется и исчезает, но уровень ее достаточно высокий, возможно, даже смертельный. Поэтому будьте осторожны. У вас, часом, нет счетчика Гейгера?»
Последовала долгая пауза: все обдумывали предложение Джо. Первым заговорил Ромми:
— Мы отвезем Барбару и Расти на ферму Маккоя. Отправимся туда сами, если придется… и, вероятно, придется. А если копы попытаются проникнуть туда…
— Они увидят такой всплеск радиации на счетчике Гейгера, что помчатся обратно в город, зажимая свои никчемные яйца, — проскрипел Эрни. — Клер Макклэтчи, твой сын — гений.
Клер крепко, обеими руками, обняла Джо:
— Лучше б он в своей комнате как следует прибирался.
20
Горас лежал на ковре в гостиной Андреа Гриннел, положив морду на лапу и одним глазом поглядывая на женщину, у которой он оставлен хозяйкой. Обычно Джулия всюду брала его с собой — спокойный пес, он никогда не доставлял ей хлопот, даже если в доме жили кошки; у него не возникало желания подойти к ним из-за их неприятного запаха. В этот вечер, однако, Джулия подумала, что Пайпер Либби, у которой только-только погибла собака, опечалится, увидев живого Гораса. Она также заметила, что Анди Горас нравится, и решила, что корги отвлечет эту женщину от мыслей о ломке, симптомы которой проявлялись уже не так сильно, но еще не сошли на нет.
Какое-то время все шло как задумывалось. Анди нашла резиновый мячик в коробке с игрушками, которую держала для своего единственного внука (тот уже миновал период интереса к ящику с игрушками). Горас послушно бегал за мячом, приносил его, когда требовалось, хотя особого удовольствия не получал: предпочитал мячи, которые мог хватать на лету. Но работа есть работа, и он участвовал в этом действе, пока Анди вдруг не начала дрожать, словно замерзла.
— Ох! Ох, черт, опять начинается.
Она легла на диван, дрожа всем телом. Прижала одну из диванных подушек к груди и уставилась в потолок. Очень скоро у нее начали стучать зубы — по мнению Гораса, звук этот очень раздражал.
Он принес мяч, надеясь ее отвлечь, но женщина оттолкнула его:
— Нет, милый, не сейчас. Позволь мне через это пройти.
Горас отнес мяч к неработающему телевизору и лег. Дрожь теряла силу, а вместе с ней слабел идущий от женщины запах болезни. Пальцы, сжимавшие диванную подушку, расслабились, как только она начала засыпать. Потом и захрапела.
И это означало, что пришло время перекусить.
Горас вновь полез под столик, огибая конверт, в котором находилась распечатка файлов из папки «ВЕЙДЕР». За конвертом его ждал поп-корновый рай. Он мог считать себя счастливой собакой.
Горас еще пировал, его бесхвостый зад качался из стороны в сторону от удовольствия, близкого к экстазу (разбросанные по полу гранулы были невероятно масляными, невероятно солеными и, что самое главное, дозревшими до совершенства), когда вновь заговорил мертвый голос:
Отнеси это ей.
Но он не мог. Его хозяйка ушла.
Другой ей.
Мертвый голос не потерпел бы отказа, да и от поп-корна почти ничего не осталось. Горас решил, что оставшимися гранулами он займется в следующий раз, и пятился, пока конверт не оказался перед ним. На мгновение забыл, чего от него хотят. Потом вспомнил и ухватил конверт зубами.
Хороший песик.
21
Что-то холодное лизнуло щеку Андреа. Она отмахнулась и повернулась на бок. На несколько мгновений погрузилась в исцеляющий сон, но тут раздался лай.
— Заткнись, Горас. — Она сунула диванную подушку под голову.
Но собака вновь залаяла, а потом тридцать четыре фунта корги приземлились ей на ноги.
— Ах! — воскликнула Анди, садясь. Посмотрела в пару блестящих, красновато-коричневых глаз и лисью улыбающуюся мордочку. Только улыбку что-то скрывало. Конверт из плотной коричневой бумаги.
Горас бросил его на живот Андреа и спрыгнул на пол. Он никогда не запрыгивал на чужую мебель, но мертвый голос дал понять, что дело не терпит отлагательства.
Андреа взяла конверт, с вмятинами от зубов Гораса. К нему также прилипла гранула поп-корна, которую она смахнула. Внутри лежало что-то достаточно объемистое. На лицевой стороне Андреа прочитала две надписи, обе большими буквами: «ПАПКА ВЕЙДЕР» и ниже — «ДЖУЛИИ ШАМУЭЙ».
— Горас? Где ты это взял?
Пес ответить, разумеется, не мог, но ответа и не требовалось. Гранула поп-корна ей все сказала. Всплыло воспоминание, такое расплывчатое и нереальное, что больше походило на сон. Ей это приснилось, или Бренда Перкинс действительно приходила к ее двери после первой ужасной ночи ломки? Когда в другой части города бушевал продовольственный бунт?
Может он полежать у тебя? Короткое время? У меня есть одно дело, и я не хочу брать конверт с собой.
— Она приходила, — сообщила Андреа Горасу, — с этим конвертом. Я взяла его… во всяком случае, думаю, что взяла… но потом меня затошнило. Вырвало. Опять вырвало. Наверное, я бросила его на столик, когда бежала в сортир. Так он упал? Ты нашел его на полу?
Горас громко гавкнул. Или ответил утвердительно, или говорил: Если хочешь, я готов снова поиграть в мяч.
— Что ж, спасибо. Хороший песик. Я отдам конверт Джулии, как только она вернется.
Спать ей уже не хотелось, и пока ее — какое-то время — не трясло. Зато разбирало любопытство. Потому что Бренда умерла. Ее убили. И вероятно, произошло это вскоре после того, как она оставила здесь конверт. То есть в нем могло лежать что-то важное.
— Я только загляну, хорошо?
Горас вновь тявкнул. Для Анди это прозвучало как: Почему нет?
Андреа открыла конверт, и большинство секретов Большого Джима Ренни высыпалось ей на колени.
22
Клер вернулась домой первой. Потом пришли Бенни, Норри. Все трое сидели на крыльце дома Макклэтчи, когда появился Джо, пересекая лужайки и держась в тени.
Бенни и Норри пили теплую крем-соду. Клер держала в руках бутылку пива мужа, медленно покачиваясь в кресле-качалке. Джо сел рядом с ней, и Клер обняла его за костлявые плечи. Он такой хрупкий, подумала она. Он этого не знает, но так оно и есть. Косточки, как у птички.
— Чувак, — Бенни протянул Джо остатки газировки, которые приберег для него, — мы уже начали волноваться.
— Миз Шамуэй задала мне несколько вопросов о коробочке. И таких, что я ответить не смог. Господи, какая эта вода теплая. Как летняя ночь. — Джо вскинул голову к небу: — И посмотрите на эту луну.
— Не хочу, — ответила Норри. — Она пугает.
— Все хорошо, милый? — спросила Клер.
— Да, мама. А как ты?
Она грустно улыбнулась:
— Не знаю. Это сработает? Как думаете? Только по правде? Какие-то мгновения никто не отвечал, и это испугало Клер еще больше. Потом Джо поцеловал ее в щеку.
— Сработает.
— Ты уверен?
— Да.
Она всегда чувствовала, если сын лжет — хотя знала, что эта способность может уйти от нее, когда он станет старше, — но на сей раз не уловила даже намека на ложь.
Клер поцеловала Джо — он подумал, что ее теплое дыхание от пива стало таким же, как у отца.
— Главное, чтобы не пролилась кровь.
— Не прольется, — заверил он мать.
Клер вновь улыбнулась:
— Ладно, тогда меня все устраивает.
Они еще какое-то время посидели в темноте, практически не разговаривая. Потом ушли в дом, оставив город спать под розовой луной.
В самом начале первого.
Всюду кровь
1
Джулия вошла в дом Андреа уже двадцать шестого октября. В половине первого. Вошла тихонько, но могла бы и не стараться, потому что услышала музыку: играл портативный радиоприемник Анди. «Стэпл сингерс» надирали всем задницу песней «Выбери правильную церковь». Горас вышел в прихожую, чтобы поприветствовать ее, виляя задом и улыбаясь чуть безумной улыбкой, на какую, похоже, способны только корги. Расставил лапы, наклонил голову, и она почесала его за ушами, где находились самые чувствительные местечки.
Андреа сидела на диване, пила чай.
— Извини за музыку. — Она приглушила звук. — Не могла заснуть.
— Это твой дом, дорогая. А для ХНВ это просто рок-н-ролл.
Анди улыбнулась:
— Знаешь, под вечер пошел сплошь ускоренный госпел. У меня такое ощущение, будто я сорвала банк. Как прошла встреча?
— Хорошо. — Джулия села.
— Хочешь об этом поговорить?
— Тебе незачем тревожиться. Сосредоточься на собственном самочувствии. И знаешь что? Ты выглядишь лучше.
Она сказала правду. Лицо Анди оставалось бледным, заметно осунулось, но черные мешки под глазами поблекли, а в глазах заблестели искорки.
— Спасибо за добрые слова.
— Горас вел себя хорошо?
— Более чем. Мы поиграли в мяч, а потом немного поспали. Если я выгляжу лучше, то, вероятно, по этой причине. Дневной сон всегда девушкам к лицу.
— Как твоя спина?
Андреа улыбнулась. Многозначительной улыбкой, лишь с чуточкой веселья.
— Не так чтобы плохо. Едва дает о себе знать, даже когда я нагибаюсь. И знаешь, что я думаю?
Джулия покачала головой.
— Я думаю, когда дело касается наркотиков, тело и мозг сотрудничают. Если мозгу нужны наркотики, тело ему помогает. Говорит: «Не волнуйся, не чувствуй себя виноватым, все в порядке, мне действительно больно». Это не ипохондрия в чистом виде, я не об этом, не все так просто. Но… — Она замолчала, глаза затуманились, словно мысленно Андреа перенеслась совсем в другое место.