— Там трупы. Несколько. Это так?
— Да. — Младший откусил большой кусок колбаски и запил колой. Без урчания холодильника и бульканья «Мистера Кофе» на кухне царила необычная тишина.
— И все эти трупы можно будет подложить под дверь мистера Барбары?
— Да, все. — Еще кусок колбаски, исчезнувший во рту. Еще один глоток. Младший пристально смотрел на отца, потирая левый висок.
— Сможешь ты случайно найти их около полудня?
— Нет проблем.
— И само собой, улики, свидетельствующие против нашего мистера Барбары.
— Да. — Младший улыбнулся. — Это весомые улики.
— Сегодня утром, сын, в полицейский участок не приходи.
— Мне лучше прийти. Если не приду, это покажется странным. Кроме того, я не устал. Спал с… — Младший покачал головой. — Я спал, на том и остановимся.
Большой Джим не спросил: «С кем ты спал?» Ему и так хватало забот, чтобы еще и волноваться о том, с кем спит его сын. Слава Богу, Младшего не было среди тех, кто занимался этим делом с той отвратительной шлюхой в трейлере на Моттон-роуд. Заниматься этим делом с такими девками — верный способ подцепить что-нибудь и заболеть.
Он уже болен, прозвучал голос в голове Большого Джима. Возможно, затихающий голос жены. Достаточно взглянуть на него.
Голос, вероятно, говорил правду, но в это утро Большого Джима занимали более серьезные проблемы, чем самочувствие сына.
— Я не говорю — ложись спать. Я хочу, чтобы ты поездил по городу и сделал для меня одну работенку. Просто при этом держись подальше от «Мира еды». Я думаю, там будет заварушка.
Глаза Младшего вспыхнули.
— Какая заварушка?
Большой Джим ушел от прямого ответа:
— Ты сможешь найти Сэма Вердро?
— Конечно. Сейчас он в своей маленькой лачуге на Год-Крик-роуд. Обычно утром он отсыпается, но сегодня, наверное, бьется в судорогах. — Младший засмеялся, представив себе эту картину, потом скривился от боли и вновь принялся потирать висок. — Ты действительно думаешь, что именно мне следует с ним поговорить? В настоящий момент я у него не в фаворе. Наверное, он даже удалил меня со своей страницы в «Фейсбуке».
— Не понимаю.
— Это шутка, папа. Забудь.
— Как, по-твоему, его отношение к тебе изменится к лучшему, если ты предложишь ему три кварты виски? И еще больше, если он справится с полученным делом?
— Эта старая гнида будет целовать мне руки, если я предложу ему полстакана двухбаксовки.[121]
— Виски ты сможешь взять в «Брауне». Помимо дешевой бакалеи и порнографических журналов, в «Брауне» продавали и спиртное: магазин имел лицензию на торговлю алкогольными напитками. В Милле таких магазинов насчитывалось три, и в полицейском участке хранились ключи от всех. Большой Джим положил ключ на стол: — От двери черного хода. Постарайся, чтобы никто тебя не видел.
— И что Сэм Бухло должен сделать за спиртное?
Большой Джим объяснил. Младший слушал с бесстрастным лицом, если не считать налитых кровью глаз, которые танцевали.
Он задал только один вопрос:
— Думаешь, сработает?
Большой Джим кивнул:
— Обязательно. Есть у меня такое чувство.
Младший откусил еще один кусок колбаски, запил колой.
— У меня тоже, папа. У меня тоже.
7
После ухода Младшего Большой Джим в раздувающемся за спиной халате прошел в кабинет. Достал из среднего ящика стола мобильник, где тот почти всегда и находился. Большой Джим полагал, что мобильники — творения дьявола, способствующие пустопорожним разговорам: сколько часов рабочего времени благодаря им ушли зазря? Не говоря уже о вредном излучении, которым они воздействуют на твою голову, пока ты болтаешь ни о чем.
Однако мобильники могли приносить и пользу. Он знал, что Сэм Вердро в точности выполнит указания Младшего, но знал и другое: не подстраховываться — глупо.
Набрал номер в «тайной» телефонной книге, которая открывалась при наборе цифрового кода. И только после пяти или шести гудков в трубке рявкнул голос отца великого множества Кильянов:
— Чего?
Большой Джим поморщился и на секунду оторвал мобильник от уха. Когда приставил снова, услышал приглушенное кудахтанье.
— Ты в курятнике, Родж?
— Э… да, сэр, Большой Джим. Конечно. Кур надо кормить, несмотря на ад или потоп. — Раздражение в голосе сменилось уважением. И Роджер Кильян не имел права говорить с ним иначе. Большой Джим сделал его трехнутым миллионером. А если тот не мог насладиться жизнью, лишенной финансовых тревог, и по-прежнему вставал на заре, чтобы накормить кур, значит, такова воля Божья. Роджер был слишком тупым, чтобы остановиться. Таким уж создали его Небеса, и сегодня тупость Кильяна могла сослужить Большому Джиму добрую службу.
И городу. Я делаю это ради города. На благо города.
— Роджер, у меня есть работа для тебя и трех твоих старших сыновей.
— Дома только двое. Рики и Рэндолл здесь, но Роланд поехал в Оксфорд за едой, когда возник этот Христов Купол. — Он замолчал, думая о том, что сказал. В трубке слышалось кудахтанье кур. — Извините за богохульство.
— Я уверен, Бог тебя простит, — заверил его Джим. — Тогда, значит, для тебя и двух твоих старших сыновей. Сможете вы приехать в город к… — Большой Джим прикинул, когда именно. Много времени на это не ушло. Когда тебя ведет шестое чувство, решения обычно находятся сразу. — В девять утра, самое позднее в девять пятнадцать.
— Мне придется их разбудить. Что мы будем делать? Нам надо захватить с собой чуток пропа…
— Нет, — оборвал его Большой Джим, — и никому об этом не говори. Бог любит тебя. А теперь слушай.
Большой Джим говорил.
Роджер Кильян, которого любил Бог, слушал.
Под кудахтанье восьмисот кур, клюющих сдобренное стероидами зерно.
8
— Что? Что? Почему?
Джек Кейл сидел за столом в крошечном кабинете управляющего «Мира еды». На столе лежали листы инвентарной описи, которые он и Эрни Кэлверт закончили заполнять в час ночи. Их надежды уложиться до полуночи похоронил метеорный дождь. Теперь Джек сгреб в охапку толстую пачку этих длинных листов из блокнота, заполненных от руки, и потряс перед Рэндолфом, который стоял в дверях. Новый начальник полиции вырядился как на парад.
— Посмотри на это, Пит, прежде чем сделаешь какую-нибудь глупость.
— Извини, Джек, магазин закрыт. Он откроется в четверг уже как раздаточный склад. Все будет выдаваться поровну. Мы будем вести точный учет, так что владельцы супермаркета не потеряют ни цента. Я обещаю тебе…
— Не в этом дело! — Джек чуть не стонал. Тридцати с небольшим лет, с детским лицом, свободной рукой он дергал огненно рыжие, жесткие вьющиеся волосы, а другой протягивал Питу Рэндолфу длинные листы, которые тот не собирался брать.
В кабинет вошел Эрни Кэлверт, который поднялся из расположенного в подвале склада. С большим животом, краснолицый, с коротко стриженными седыми волосами. Этой прическе он отдавал предпочтение всю жизнь. Поверх одежды Эрни надел зеленый фартук с логотипом «Мира еды».
— Он хочет закрыть супермаркет! — воскликнул Джек.
— Почему, скажи на милость, ты этого хочешь, если продуктов предостаточно? — сердито спросил Эрни. — Зачем тебе пугать людей? Им еще будет чего пугаться, если так пойдет и дальше. Чья это тупая идея?
— Члены управления проголосовали. И если ты не согласен с этим планом, можешь высказать свои возражения на чрезвычайном городском собрании в четверг вечером. Если, разумеется, к тому времени все не закончится.
— Каким планом?! — прокричал Эрни. — Ты хочешь сказать, что и Андреа Гриннел проголосовала за такое безобразие? Она-то понимает, к чему это может привести.
— Насколько мне известно, у нее грипп. Лежит дома пластом. Так что решал Энди. Большой Джим его решение поддержал. — Никто не говорил Рэндолфу, что отвечать надо именно так; не было в этом необходимости. Он хорошо знал тактику Большого Джима при ведении городских дел.
— Нормирование в какой-то момент может стать необходимостью, — заметил Джек, — но почему сейчас? — Он вновь потряс исписанными листами, его щеки цветом сравнялись с волосами. — Почему, если у нас по-прежнему так много всего?
— Сейчас лучшее время для того, чтобы начать экономить, — пояснил Рэндолф.
— Умные слова, произнесенные человеком, у которого моторная лодка на озере Сибаго и дом на колесах «Уиннибейго-Вектра» во дворе.
— Не говоря уже о «хаммере» Большого Джима, — поддакнул Эрни.
— Достаточно, — отчеканил Рэндолф. — Члены городского управления решили…
— Двое решили, — поправил его Джек.
— Ты хочешь сказать — один из них, — уточнил Эрни, — и мы знаем кто.
— …и я сообщаю вам об этом решении, так что говорить не о чем. Вывесите на дверях объявление: «СУПЕРМАРКЕТ ЗАКРЫТ. ОБ ОТКРЫТИИ СООБЩИМ ДОПОЛНИТЕЛЬНО».
— Пит, послушай, прояви благоразумие. — Эрни больше вроде бы и не злился, теперь он чуть ли не умолял. — Такое объявление чертовски перепугает людей. Если уж ты настаиваешь, как насчет того, если я напишу: «МЫ ЗАКРЫТЫ НА ИНВЕНТАРИЗАЦИЮ, СКОРО ОТКРОЕМСЯ»? Может, добавлю: «ИЗВИНИТЕ ЗА ВРЕМЕННЫЕ НЕУДОБСТВА». «Временные» выделю красным или что-то в этом роде.
Питер Рэндолф медленно и значимо покачал головой:
— Не могу позволить тебе этого, Эрн. Не смог бы позволить, будь ты таким же сотрудником супермаркета, как он. — Рэндолф указал на Кейла, который положил листы на стол, чтобы терзать волосы обеими руками. — «Закрыто до последующего уведомления», так сказали мне члены городского управления, и я выполняю их приказы. А кроме того, ложь обязательно тебе же и аукнется.
— Да уж, Герцог Перкинс предложил бы им взять этот конкретный приказ и подтереться им, — фыркнул Эрни. — Стыдно, Пит, смотреть в рот этому жирному говнюку. Он скажет: прыгай, так ты спросишь, как высоко.
— Для вас будет лучше, если вы закроетесь прямо сейчас. — Рэндолф наставил на Эрни чуть трясущийся палец. — А ты, если не хочешь остаток дня провести в камере по обвинению в неуважении, заткнись и выполняй приказ. Это кризисная ситуация и…