— Уф! Остальные — ерунда. Никаких проблем.
— Из твоих уст да в уши Господа.
Он едва успел удалить последний осколок, когда Расти открыл дверь смотровой и спросил: не может ли Барби ему помочь? Фельдшер держал в руке жестянку пастилок «Сукретс».
— Помочь с чем?
— С геморроем, который ходит, как человек. Эта анальная язва хочет уйти с украденными товарами. При обычных обстоятельствах я бы порадовался, увидев, как эта паршивая задница выходит за дверь, но сейчас она может принести пользу.
— Джинни? — спросил Барби. — Ты в порядке?
Она махнула рукой в сторону двери. Когда он двинулся следом за Расти, Джинни крикнула:
— Эй, красавчик!
Барби оглянулся, и она послала ему воздушный поцелуй. Барби его поймал.
8
В Честерс-Милле работал только один стоматолог — Джо Боксер. Его клиника находилась в конце Страут-лейн, и из кабинета открывался прекрасный вид на Престил-Стрим и мост Мира. Прекрасный, если человек сидел. Но большинство гостей занимали горизонтальное положение и смотреть могли только на несколько десятков фотографий чихуахуа Боксера, развешанных по потолку.
«На одной из них эта чертова собака выглядит так, будто собирается нагадить, — поделился Дуги Твитчел с Расти после одного визита. — Не знаю, может, эта порода собак так сидит, но я сомневаюсь. Думаю, я провел полчаса, глядя на эту тряпку с глазами, справляющую большую нужду, пока Бокс удалял мне два зуба мудрости. По ощущениям, отверткой».
Вывеска, которая находилась над входом в клинику Боксера, выглядела, как баскетбольные трусы, снятые со сказочного великана. Золотисто-зеленые — в цветах «Диких котов». Поверху тянулась надпись: «ДЖОЗЕФ БОКСЕР, ДОКТОР-СТОМАТОЛОГ». Ниже вторая: «БОКСЕР БЫСТРЫЙ». И он работал достаточно быстро, с этим соглашались все, но не признавал никаких медицинских страховок, брал только наличными. Если к нему приходил больной с пульпитом, десны которого пылали, а щеки раздулись, как у белки, набившей рот орехами, и начинал что-то говорить о страховке, Боксер предлагал ему добыть деньги в «Антеме», или «Синем кресте», или где-то еще, а потом возвращаться к нему.
Небольшая конкуренция могла бы заставить его смягчить такую драконовскую политику, но полдесятка стоматологов, которые пытались практиковать в Честерс-Милле с начала девяностых, быстро отказывались от своих намерений. Ходили слухи, что добрый друг Боксера, Джим Ренни, помогал тому в борьбе с конкурентами, но доказательств никто привести не мог. А пока Боксер каждый день кружил по городу на своем «порше», и наклейка на заднем бампере оповещала: «МОЙ ВТОРОЙ АВТОМОБИЛЬ — ТОЖЕ «ПОРШЕ»!»
Когда Расти вместе с Барби вышел в коридор, Боксер направлялся к выходу. Или пытался направиться: Твитч ухватил его за руку в холле у дверей. В другой руке Боксер держал корзину, набитую вафлями «Эгго». Ничего больше, только упаковки и упаковки вафель. И Барби задался вопросом — уже не в первый раз, — а может, он лежит в канаве, что проходила за автомобильной стоянкой у «Дипперса», избитый до полусмерти, и все это видения, рожденные поврежденным мозгом?
— Я здесь не останусь! — кричал Боксер. — Я должен отнести это домой и положить в морозильную камеру! Из того, что вы предлагаете, все равно ничего не выйдет, так что отцепитесь от меня. — Барби заметил маленькую нашлепку из пластыря на брови Боксера и повязку на правой руке повыше локтя. Дантист, похоже, с боем добывал замороженные вафли. — Скажи этому громиле, чтоб отпустил меня, — обратился он к Расти, едва увидев его. — Мне оказали помощь, и теперь я иду домой.
— Пока еще нет. Вам оказали помощь, и я ожидаю, что вы за это расплатитесь.
Боксер, мужчина невысокий, выпрямился во все свои пять футов и четыре дюйма, расправил плечи и выпятил грудь.
— Ожидай и будь проклят! Я считаю, что челюстная хирургия — на нее у меня, кстати, нет разрешения штата Мэн — очень уж несоразмерная quid pro quo[129] за пару кусочков пластыря. Я работаю, чтобы жить, Эверетт, и исхожу из того, что моя работа должна оплачиваться.
— Вам все оплатят на небесах, — вставил Барби. — Разве не так говорит ваш друг Ренни?
— Он не имеет никакого от…
Барби приблизился на шаг и всмотрелся в зеленую корзину для покупок, которую Боксер держал в руке. На ручке виднелась четкая надпись: «СОБСТВЕННОСТЬ “МИРА ЕДЫ”». Боксер тут же попытался заслонить корзину, но без особого успеха.
— Раз уж разговор зашел об оплате, вы заплатили за эти вафли?
— Что вы такое говорите? Все брали всё. Я взял только это. — Он воинственно посмотрел на Барби. — У меня очень большая морозильная камера, и я обожаю вафли.
— «Все брали всё» — не такое уж весомое оправдание при обвинении в грабеже, — мягко указал Барби.
Боксер вроде бы не мог вытянуться еще больше, но каким-то образом вытянулся. Его лицо стало не просто красным — пунцовым.
— Так отведите меня в суд! Где он, этот суд? Дело закрыто! Ха! — Он начал поворачиваться к двери.
Барби протянул руку и схватился за корзину:
— Тогда я вафли просто конфискую.
— Вы не можете этого сделать!
— Нет? Так отведите меня в суд! — Барби улыбнулся. — Ох, я и забыл… где он, этот суд?
Доктор Боксер сверлил его злобным взглядом, губы его чуть разошлись, открыв верхушки миниатюрных, идеально ровных зубов.
— Мы приготовим эти вафли в кафетерии, — поддержал Барбару Расти. — Вкусно! Ням-ням!
— Да, пока еще есть электричество, чтобы поджарить их, — пробормотал Твитч. — Или можем нацепить их на вилки и приготовить над мусоросжигательной печью.
— Вы не можете этого сделать!
— Давайте определимся со всей ясностью, — настаивал Барби, — если вы не сделаете того, о чем просит вас Расти, я не позволю вам вынести отсюда вафли.
Учитель истории Чэз Бендер, с одной наклейкой из пластыря на переносице, а второй — на шее, рассмеялся. Недобрым смехом.
— Расплачивайся! Так ведь ты всегда говоришь, док?
Боксер перевел злобный взгляд на Бендера, потом на Расти.
— Шансы на то, что получится, почти что нулевые. Вы должны это знать.
Расти открыл жестянку из-под «Сукретс». В ней лежали шесть зубов.
— Тори Макдональд подобрала их около супермаркета. Встала на колени и копалась в лужах крови Джорджии Ру, чтобы найти. И если вы хотите в ближайшем будущем завтракать вафлями «Эгго», вам лучше вставить их обратно в челюсть Джорджии.
— А если я просто уйду?
Чэз Бендер сделал шаг вперед. Сжав кулаки.
— В этом случае, мой продажный друг, я изобью тебя в кровь на автостоянке.
— Я помогу, — вставил Твитч.
— А я помогать не буду, но посмотрю, — внес свою лепту Барби.
Послышались смех и аплодисменты.
Барби это позабавило, но при том засосало под ложечкой.
Плечи Боксера поникли. И сразу он превратился в маленького человечка, у которого возникли большие проблемы.
— Челюстной хирург, работая в оптимальных условиях, мог бы имплантировать эти зубы, и, наверное, они бы прижились, хотя он не стал бы давать никаких гарантий. В моем случае она может считать себя счастливицей, если приживутся один или два. Скорее, зубы попадут к ней в дыхательное горло, и она задохнется.
Полная женщина с копной пламенеющих рыжих волос отодвинула Чэза Бендера в сторону:
— Я посижу рядом, чтобы с ней этого не случилось. Я ее мать.
Доктор Боксер вздохнул:
— Она в сознании?
Прежде чем он получил ответ, к больнице подъехали два патрульных автомобиля, один из них — зеленый чифа. Из одного вылезли Фредди Дентон, Ренни-младший, Френк Дилессепс и Картер Тибодо. С переднего сиденья зеленого — чиф Рэндолф и Джекки Уэттингтон. С заднего — жена Расти. Подойдя к дверям больницы, они достали оружие.
Маленькая толпа, наблюдавшая за противостоянием с Джо Боксером, зашумела и подалась назад. Многие, несомненно, ожидали, что их арестуют за участие в грабеже.
Барби повернулся к Расти:
— Посмотри на меня.
— Что ты…
— Посмотри на меня! — Барби поднял руки, показал их ему с обеих сторон. Потом задрал футболку, продемонстрировал сначала плоский живот, потом спину: — Видишь какие-то ссадины? Синяки?
— Нет.
— Проследи, чтобы они об этом узнали.
На большее у него не хватило времени. Рэндолф со своим войском уже миновал двери.
— Дейл Барбара, шаг вперед!
Барби вышел до того, как Рэндолф наставил на него пистолет. Потому что бывали несчастные случаи. Иной раз совсем не случайные.
Барби увидел недоумение Расти и проникся еще большей симпатией к такому наивному фельдшеру. Увидел Джину Буффалино и Гарриет Бигелоу, их широко раскрытые глаза. Но в основном сосредоточился на чифе Рэндолфе и его копах. Все стояли с каменными лицами, разве что в глазах Тибодо и Дилессепса читалась удовлетворенность. Для них это была всего лишь расплата за ту ночь у «Дипперса». И расплачиваться, похоже, предстояло по полной.
Расти встал перед Барби, словно заслоняя его.
— Не делай этого, — прошептал Барби.
— Расти, нет! — вскрикнула Линда.
— Питер, в чем дело? — спросил Расти. — Барби помогает мне и делает это чертовски хорошо.
Барби боялся отодвинуть здоровяка фельдшера, боялся даже прикоснуться к нему. Он лишь поднял руки, очень медленно, ладонями вперед.
Увидев, как Барби поднимает руки, Младший и Фредди Дентон направились к нему. Быстро. Младший даже толкнул Рэндолфа, и «беретта», зажатая в кулаке чифа, выстрелила. Грохот раздался оглушительный. Пуля вонзилась в деревянный пол в трех дюймах от правой ноги Рэндолфа, оставив на удивление большую дыру. В воздухе повис запах сгоревшего пороха.
Джина и Гарриет закричали и бросились бежать к главному коридору, перепрыгивая через ползущего по полу Джо Боксера. Тот втянул голову в плечи, а его всегда аккуратно зачесанные волосы падали на лицо. Брендэн Эллерби, которому свернули челюсть, пнул стоматолога в плечо, когда тот проползал мимо. Жестянка выскочила из руки Боксера, ударилась о стол регистратора, раскрылась. Зубы, которые с таким тщанием собирала Тори Макдональд, разлетелись в разные стороны.