Мать Доди Сандерс, Господи. И какова вероятность такого?
Понял, что определенно не стремящаяся к нулю. Впрочем, на месте миссис Сандерс мог оказаться кто-то еще из его знакомых. «Наш город мал, беби, и за команду за одну мы все болеем».
– Мне сегодня президента не услышать, – откликнулась Роуз. – Ему придется благословлять Америку от имени Господа без меня. Пять утра наступает быстро. – По воскресеньям «Эглантерия» открывалась в семь, но к приходу первого посетителя следовало подготовиться. Как и всегда. По воскресеньям эта подготовка включала и выпечку булочек с корицей. – Вы, мальчики, оставайтесь и смотрите, если хотите. Только, когда будете уходить, убедитесь, что двери заперты. Передняя и черного хода. – Она начала подниматься.
– Роуз, нам надо поговорить о завтрашнем дне.
– Ду-удочки, завтра будет другой день. Давай на сегодня поставим точку, Барби. Всему свое время. – Но должно быть, она что-то увидела в его лице, поскольку вновь села. – Ладно, с чего такой мрачный вид?
– Когда тебе в последний раз привозили пропан?
– На этой неделе. Баллоны практически полные. Это все, что тебя волнует?
На такой вопрос он мог ответить отрицательно, но волнения его начинались именно с пропана. По его прикидкам получалось следующее. В «Эглантерии» стояли два соединенные друг с другом баллона. Каждый объемом триста двадцать пять или триста пятьдесят галлонов, точно он не помнил. Мог проверить утром, но, если исходить из слов Роуз, получалось, что в баллонах еще более шестисот галлонов пропана. И хорошо. Толика везения в крайне неудачный для города день. Но никто не знал, сколько еще им отмерено таких неудачных дней. И шестьсот галлонов пропана не могли расходоваться вечно.
– Сколько газа сгорает за день? – спросил он Роуз. – Хотя бы приблизительно?
– Да какое это имеет значение?
– Сейчас электричество вырабатывается генератором. Свет, плиты, холодильники, насосы. Он же обеспечит отопление, если ночью станет холодно. И работает генератор на пропане.
Какое-то время они молчали, прислушиваясь к ровному гудению почти что нового генератора «Хонда», установленного за рестораном.
Подошел Энсон Уилер, присел к столу.
– Генератор сжигает два галлона пропана в час, если работает на шестьдесят процентов мощности.
– Откуда ты знаешь? – спросил Барби.
– Прочитал на табличке, которая к нему крепится. Когда от него работает все, как у нас сегодня примерно с полудня, после отключения электричества, потребление возрастает до трех галлонов, может, и чуть больше.
Роуз отреагировала мгновенно:
– Энс, выключи свет везде, кроме кухни. И установи термостат отопительного котла на пятьдесят градусов[25]. – Она задумалась. – Нет, отключи котел совсем.
Барби улыбнулся и вытянул перед собой обе руки с поднятыми вверх большими пальцами. Она поняла. Не все в Милле могли понять. Не все захотели бы понять.
– Ладно. – На лице Энсона отражалось сомнение. – Но вам не кажется, что завтра утром… самое позднее, во второй половине дня…
– Президент Соединенных Штатов собирается выступить по телевидению, – прервал его Барби. – В полночь. И что ты думаешь по этому поводу, Энс?
– Я думаю, мне лучше выключить свет.
– И не забудь про термостат, – вставила Роуз, а когда Энси ушел, повернулась к Барби. – Я сделаю то же самое, когда поднимусь к себе. – Уже десять лет как овдовев, она жила над рестораном.
Барби кивнул. Перевернул бумажную салфетку с надписью на лицевой стороне «ВЫ ПОСЕТИЛИ ЭТИ 20 ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЕЙ МЭНА?» – и начал писать на обратной стороне. Двадцать семь или тридцать галлонов пропана сгорели после возникновения барьера. То есть оставалось пятьсот семьдесят. Сократив расход газа до двадцати пяти галлонов в день, теоретически удалось бы растянуть имеющийся в наличии пропан на три недели. Уменьшение расхода до ежедневных двадцати галлонов – и, вероятно, Роуз могла это сделать, закрывая ресторан между завтраком и обедом и между обедом и ужином, – растянуло бы работу «Эглантерии» чуть ли не на месяц.
И этого достаточно, подумал Барби. Потому что готовить будет не из чего, если город и через месяц останется отрезанным от внешнего мира.
– О чем думаешь? И что это за числа? Я не понимаю, что они означают.
– Потому что они для тебя перевернутые. – Барби вдруг понял, что сейчас в городе, возможно, все предпочитали смотреть на перевернутые цифры. Мало кому хватало духа развернуть их к себе как положено.
Роуз развернула. Пробежалась взглядом по числам. Потом подняла голову и, потрясенная, уставилась на Барби. Энсон к тому времени погасил большую часть ламп, так что они смотрели друг на друга в сумраке, который казался, по крайней мере Барби, предзнаменованием грядущих неприятностей. В этом городе они действительно могли попасть в серьезную передрягу.
– Двадцать восемь дней? – переспросила Роуз. – Ты думаешь, мы должны все распланировать на четыре недели?
– Я не знаю, должны мы или нет, но в Ираке кто-то дал мне «Маленькую красную книжицу» председателя Мао. Я всюду носил ее с собой, прочитал от корки до корки. Во многих цитатах больше здравого смысла, чем в самых разумных словах наших политиков. И вот что я запомнил среди прочего: «Надейся на солнечный свет, но строй дамбы». Я думаю, что мы… то есть ты…
– Мы, – поправила она Барби и коснулась его руки. Он накрыл ее сверху своей, сжал.
– Хорошо, мы. Я думаю, мы должны все распланировать на этот срок. Никакой выпечки, хотя я люблю булочки с корицей не меньше любого другого, никакой посудомоечной машины. Она старая и потребляет много энергии. Я знаю, Доди и Энсону идея мыть посуду вручную не понравится…
– Не думаю, что мы можем рассчитывать на возвращение Доди в ближайшее время, раз уж ее мать погибла. – Роуз вздохнула. – Я просто надеюсь, что она поехала в Торговый центр Обурна. Хотя, наверное, завтра об авиакатастрофе все равно напишут во всех газетах.
– Возможно. – Барби понятия не имел, как много информации будет уходить из Честерс-Милла и попадать в него, если не найдется более-менее рационального объяснения случившемуся и ситуация не разрешится в самом скором времени. Скорее всего не так чтобы много. Он подумал, что знаменитый Колпак тишины Максвелла Смарта[26] опустится очень скоро, если уже не опустился.
Энсон вернулся к столу, за которым сидели Барби и Роуз. Уже в куртке.
– Ничего, если я пойду, Роуз?
– Конечно. Завтра в шесть.
– Не поздновато ли? – Он усмехнулся и добавил: – Только не подумай, что я жалуюсь.
– Мы теперь будем открываться позже. – Роуз замялась. – И закрываться в промежутках между завтраком, обедом и ужином.
– Правда? Клево. – Его взгляд сместился на Барби. – Тебе есть где переночевать? А то можешь пойти ко мне. Сейда поехала в Дерри навестить родителей. – Он говорил про свою жену.
Барби было где переночевать – практически на другой стороне улицы.
– Спасибо, но я вернусь в свою квартиру. У меня заплачено до конца месяца, так почему нет? Я оставил ключи Петре Сирлс в аптеке, когда уходил утром, но на брелоке у меня остался дубликат.
– Ладно. Увидимся утром, Роуз. Ты придешь, Барби?
– Будь уверен.
Энсон широко улыбнулся:
– Отлично!
Когда он ушел, Роуз потерла глаза, потом мрачно посмотрела на Барби:
– И надолго это затянется? Как думаешь?
– Ничего не могу сказать, поскольку понятия не имею, что произошло. И не знаю, когда это перестанет происходить.
– Барби, ты меня пугаешь, – прошептала Роуз.
– Я сам напуган. Нам обоим пора спать. Может, утром все будет выглядеть не таким ужасным.
– После такого разговора мне, наверное, придется принять амбиен, чтобы уснуть, пусть я и жутко устала. Но я так рада, что ты вернулся.
Барби вспомнил, что он думал и о продуктах.
– Вот что еще. Если «Мир еды» завтра откроется…
– Он всегда работает по воскресеньям. С десяти до шести.
– Если он откроется, тебе придется поехать за продуктами.
– Но «Сиско» все привозит… – она замолчала, в ужасе уставилась на него, – по вторникам. Правда, теперь мы не можем на это рассчитывать, так? Разумеется, не можем.
– Не можем. Даже если все вдруг выправится, армия будет еще какое-то время держать этот город на карантине.
– И что мне покупать?
– Все, но особенно мясо. Мясо, мясо и мясо. Если только магазин откроется. Я в этом не уверен. Джим Ренни сможет убедить тамошнего управляющего, уж не знаю, кто он…
– Джек Кейл. Он стал управляющим, когда Эрни Кэлверт в прошлом году ушел на пенсию.
– Так вот, Ренни сможет убедить его закрыться до последующего уведомления. Или прикажет чифу Перкинсу держать магазин под замком.
– Ты не знаешь? – спросила Роуз и добавила в ответ на его недоуменный взгляд: – Ты не знаешь. Герцог Перкинс мертв, Барби. Умер там. – Она указала на юг.
Барби ошеломленно уставился на нее.
Энсон не удосужился выключить телевизор, и за их спиной Вольфи, любимчик Роуз, вновь рассказывал миру о том, что неведомая сила отрезала маленький городок в Западном Мэне, территория изолирована армией Соединенных Штатов, в Вашингтоне проходит заседание Объединенного комитета начальников штабов, президент обратится к нации в полночь, а пока просит американский народ молиться вместе с ним за скорейшее спасение жителей Честерс-Милла.
3
– Папа! Папа!
Ренни-младший стоял на верхней ступеньке лестницы, склонив голову набок. Прислушиваясь. Ни ответа, ни звука работающего телевизора. Отец всегда приходил домой после работы и в это время сидел перед телевизором. По субботним вечерам отказывался от Си-эн-эн или «Фокс ньюс» в пользу каналов «Энимал плэнит» или «История». Но не сегодня. Младший послушал свои часы, чтобы убедиться, что они тикают. Тикали и вроде бы показывали правильное время, потому что за окнами стемнело.