– Там и Джулия Шамуэй! – В голосе Большого Джима слышалось изумление. – Следовало мне убить эту ведьму-борзописку, когда у меня был шанс.
Картер пропустил его слова мимо ушей. Не отрывал глаз от экрана.
– Четыре десятка вентиляторов дуют с такой силой, что должны валить этих людей с ног, Чарли, – говорил Джейк Тэппер. – Но, судя по тому, что мы видим, количества воздуха, которое проходит к ним, хватает только на сохранение жизни в атмосфере, представляющей собой ядовитый суп из углекислого газа, метана и еще бог знает чего. Наши эксперты говорят, что ограниченное количество кислорода, которым располагал Честерс-Милл, целиком ушло на поддержание огня. Один из этих экспертов – профессор химии Дональд Ирвинг из Принстона – сообщил мне по телефону, что воздух внутри Купола сейчас не слишком отличается от атмосферы Венеры.
На экране появилось озабоченное лицо Чарли Гибсона, сидящего в безопасности нью-йоркской студии (Счастливый мерзавец, подумал Картер).
– Есть информация о том, что могло стать причиной пожара?
Камера показала Джейка Тэппера и на заднем плане выживших людей, пребывающих в маленькой капсуле пригодного для дыхания воздуха.
– Нет, Чарли. В том, что началось все со взрыва, сомнений нет, но больше никакой информации ни от военных, ни из Честерс-Милла. У кого-нибудь из тех, кого вы видите на экране, должны быть мобильники, но если они работают, то связаться с ними может только полковник Джеймс Кокс, который приземлился здесь примерно сорок пять минут назад и сейчас говорит с выжившими. И пока камера показывает эту печальную сцену с такого большого расстояния, позвольте мне назвать обеспокоенным жителям Америки – и всего мира – имена тех, кто находится сейчас под Куполом и более-менее опознан. Я думаю, у вас есть фотографии некоторых из них, и, возможно, пока я говорю, их удастся вывести на экран. Я думаю, список в алфавитном порядке[63], уж не сердитесь за это на меня.
– Не будем, Джейк. И у нас действительно есть кое-какие фотографии, но только не торопись.
– Полковник Дейл Барбара, ранее капитан Барбара, армия Соединенных Штатов Америки. – На экране появилась фотография Барби в камуфляжной, для пустыни, форме. Он обнимал улыбающегося иракского мальчика. – Ветеран-орденоносец, а в последнее время повар в местном ресторане. Анджелина Буффалино… у нас есть ее фотография?.. Нет?.. Ладно. Ромео Берпи, владелец местного универсального магазина. – На экране появилась фотография Ромми. Он и его жена стояли у барбекю. Его футболку украшала надпись: «ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ, Я ФРАНЦУЗ». – Эрнест Кэлверт, его дочь Джоан и дочь Джоан – Элеанор Кэлверт. – На фотографии, похоже, запечатлели какое-то семейное торжество: везде Кэлверты. Норри, мрачная и симпатичная, держала под мышкой скейт. – Элва Дрейк… Ее сын Бенджамин Дрейк…
– Выключи, – буркнул Большой Джим.
– По крайней мере они на открытом воздухе. – В голосе Картера слышалась зависть. – Не засунуты в дыру. Я чувствую себя Саддамом гребаным Хусейном, ударившимся в бега.
– Эрик Эверетт, его жена Линда, их две дочери…
– Еще одна семья! – В голосе Чарли Гибсона слышалось ну просто мормонское одобрение.
Большой Джим не выдержал. Поднялся и сам выключил телевизор, резко повернув диск. В другой руке он все еще держал банку из-под сардин, и часть масла выплеснулась ему на брюки.
Это пятно тебе уже не вывести, подумал Картер, но не сказал.
Вообще-то я смотрел телевизор, подумал Картер, но не сказал.
– Эта газетчица! – пробурчал Большой Джим, садясь. Диванные подушки возмущенно заскрипели под его массой. – Она всегда выступала против меня. Пускала в ход все средства, Картер. Все гребаные средства. Дай мне еще банку сардин, а?
Возьми сам, подумал Картер, но не сказал. Поднялся и взял с полки банку сардин.
Вместо того чтобы прокомментировать обонятельную ассоциацию, возникшую у него между сардинами и половыми органами усопшей женщины, Картер задал, как ему представлялось, логичный вопрос:
– Что будем делать, босс?
Большой Джим снял ключ со дна банки, вставил в него язычок крышки, начал ее скручивать, открывая новый эскадрон дохлых рыбешек. Они жирно блестели в свете аварийных ламп.
– Подождем, пока воздух очистится, потом поднимемся наверх и начнем все строить заново, сынок. – Он вздохнул, положил сардину на галету и съел. Крошки остались на губах, прилипнув к капелькам масла. – Подобным образом всегда поступают такие люди, как мы. Ответственные люди. Те, кто тянет плуг.
– А если воздух не очистится? По телику сказали…
– Караул, небо падает, о ужас, небо падает! – Большой Джим продекламировал эти слова странным (и на редкость противным) фальцетом. – Они говорят это многие годы, так? Ученые и эти страдающие за народ либералы. Третья мировая война! Ядерные реакторы, прожигающие землю до самого центра! Компьютерная катастрофа двухтысячного года! Разрушение озонового слоя! Тающие полярные шапки! Ураганы-убийцы! Глобальное потепление! Паршивые атеисты, которые не верят в волю любящего и заботливого Бога! Которые отказываются верить в само существование любящего и заботливого Бога! – Большой Джим наставил жирный от масла, но не трясущийся палец на молодого человека. – Вопреки утверждениям этих извечных гуманистов небо не падает. И никуда им не деться от желтой полосы трусости, которая прочерчена на их спинах, сынок. «Нечестивый бежит, даже когда никто не гонится за ним», ты знаешь, Книга Левит[64], но это не меняет Божьей истины: те, кто верит в Него, не устанут, но обретут крылья орла – Книга Исаии. Здесь всего лишь смог. Просто требуется время, чтобы воздух очистился от него.
Но двумя часами позже, примерно в четыре пополудни той пятницы, пронзительное пип-пип-пип донеслось из ниши, где стояла механическая система жизнеобеспечения атомного убежища.
– Что это? – спросил Картер.
Большой Джим, который развалился на диване с полузакрытыми глазами (и маслом от сардин на щеках), выпрямился и прислушался.
– Очиститель воздуха. Ионизатор. У нас стоял примерно такой же в демонстрационном зале. Хорошая штучка. Не только очищает воздух, но и уменьшает статическое электричество, которое накапливается, особенно в холодную по…
– Если воздух в городе очищается, почему заработал ионизатор?
– Почему бы тебе не подняться наверх, Картер? Приоткрой дверь и посмотри, как там дела. Может, ты сразу и успокоишься.
Картер не знал, успокоится он или нет, но сидение на стуле определенно его нервировало. Он поднялся по ступеням.
Как только Картер ушел, Большой Джим поднялся с дивана и направился к ящикам между плитой и маленьким холодильником. Для человека таких габаритов передвигался он на удивление быстро и бесшумно. То, что требовалось, Ренни нашел в третьем ящике. Оглянувшись и убедившись, что он один, взял нужную вещь.
На двери, к которой привела лестница, Картер увидел довольно зловещую надпись: «ТЕБЕ НУЖНО ПРОВЕРИТЬ УРОВЕНЬ РАДИАЦИИ? ПОДУМАЙ!!!»
Картер подумал. И пришел к выводу, что насчет очищения городского воздуха Большой Джим гонит пургу. Эти люди, стоявшие перед вентиляторами, доказывали, что обмен воздуха между Честерс-Миллом и окружающим миром практически нулевой.
Однако проверить действительно имело смысл.
Поначалу дверь не поддавалась. Паника, вызванная мыслями о том, что он похоронен заживо, заставила надавить сильнее. На этот раз дверь чуть сдвинулась. Картер услышал, как падают кирпичи и трещат доски. Возможно, он мог открыть дверь и шире, только зачем? Воздух, который проходил в щель шириной в дюйм, воздухом и не был, а пах так, будто шел из выхлопной трубы, когда работал подключенный к ней двигатель. Ему не требовалось никаких сложных приборов, чтобы понять, что он умрет, окажись на пару-тройку минут вне убежища.
Вопрос оставался один: что сказать Ренни?
Ничего, предложил холодный голос того, кто хотел выжить. Если он это узнает, то станет только хуже. Тебе будет труднее иметь с ним дело.
Но какое это имело значение, если им предстояло умереть в убежище, как только генератор выработает имеющийся пропан? Если все шло к тому, что вообще имело значение?
Он спустился по лестнице. Большой Джим сидел на диване.
– Ну?
– Плохо, конечно.
– Но дышать можно, так?
– Да. Только сразу начинает мутить. Нам лучше подождать здесь, босс.
– Разумеется, нам лучше подождать, – ответил Большой Джим, будто Картер предлагал что-то другое. Будто Картер был самым большим дураком в мире. – Но все у нас будет хорошо, это главное. Бог позаботится о нас. Он всегда это делает. А пока воздух здесь хороший, не жарко, еды предостаточно. Почему бы тебе не посмотреть, нет ли у нас чего-нибудь сладкого, сынок? Шоколадных батончиков или чего-то такого? Хочется себя побаловать.
Я тебе не сынок, твой сынок мертв, подумал Картер… но не сказал. Пошел в спальную комнату, чтобы посмотреть, нет ли на полках шоколадных батончиков.
5
Около десяти вечера Барби забылся тревожным сном. Джулия лежала рядом, их тела соприкасались. Ренни-младший явился ему во сне. Младший стоял у его камеры в Курятнике. Младший держал в руке пистолет. И на сей раз никто не мог спасти Барби, потому что воздух снаружи превратился в яд и все умерли.
Эти кошмары наконец-то ушли, сон стал более глубоким. Барби, как и Джулия, лежал головой к Куполу. Свежий воздух просачивался сквозь него. Его хватало для того, чтобы жить, но не для успокоения.
Что-то разбудило Барби в два часа ночи. Он посмотрел на замаранный сажей Купол, на приглушенные огни армейского лагеря, разбитого на той стороне. Затем звук повторился. Кашель, низкий, надсадный, ужасный.
Ручной фонарик вспыхнул справа от него. Барби поднялся, как мог, осторожно, чтобы не разбудить Джулию, и пошел на свет, переступая через других спящих на траве. Большинство разделись до нижнего белья. В десяти футах от них