– Хорошо сказано, Сандерс, – похвалил его Шеф. Потом обратился к Стюарту: – Вы все можете сесть в кабину второго грузовика. Разверните его и отваливайте отсюда. Когда доберетесь до города, скажите этому богоотступному сыну дьявола, что ХНВ теперь наша. Включая лабораторию и все запасы.
– Что за хрень ты несешь, Фил?
– Шеф.
Стюарт раздраженно махнул рукой.
– Называй себя, как хочешь, просто скажи мне, что все это зна…
– Я знаю, что твой брат глупец, – оборвал его Шеф, – и мистер Куриц, вероятно, не может завязать шнурки без инструкции…
– Эй! – рявкнул Роджер. – Придержи язык!
Энди поднял автомат. Подумал, что напишет на прикладе «КЛОДЕТТ», если представится такая возможность.
– Нет, это ты придержи свой.
Роджер Кильян побледнел и отступил на шаг. Такого не бывало, когда Энди выступал на городском собрании, и первому члену городского управления это понравилось.
Шеф продолжил, будто его и не прерывали:
– Но у тебя-то мозгов хотя бы на полголовы, Стюарт, так что используй их по назначению. Оставьте первый грузовик там, где он стоит, и возвращайтесь в город на втором. Скажи Ренни, что здесь ему больше ничего не принадлежит, все это принадлежит Богу. Скажи ему, что звезда Полынь полыхнула, и, если он не хочет, чтобы Апокалипсис пришел слишком рано, ему лучше оставить нас в покое. – Шеф помолчал, потом добавил: – Можешь также сказать ему, что мы будем по-прежнему транслировать музыку. Я сомневаюсь, что его это волнует, но некоторым горожанам такая музыка наверняка по душе.
– Ты знаешь, сколько у него теперь копов? – спросил Стюарт.
– Мне на это начхать.
– Я думаю, около тридцати. К завтрашнему дню будет пятьдесят. И половина города носит эти чертовы синие повязки, поддерживая его. Если он прикажет им разобраться с тобой, проблем не возникнет.
– Ему это не поможет. Мы верим в Господа, и вера удесятеряет нашу силу.
– Что ж, вас все равно только двадцать, – продемонстрировал Роджер свои математические способности, – а их больше.
– Заткнись, Роджер! – осадил его Ферн.
Стюарт предпринял еще одну попытку:
– Фил… я хотел сказать – Шеф… тебе надо прийти в себя, потому что это не шутки. Нам не нужен наркотик, только пропан. В городе не работает половина генераторов. К концу недели сдохнут три четверти. Позволь нам взять пропан.
– Мне он нужен для готовки. Извини.
Стюарт смотрел на Шефа как на безумца. Он, наверное, и вправду рехнулся, подумал Энди. Мы, наверное, оба рехнулись. Но, разумеется, Джим Ренни тоже безумен, так что мы все одного поля ягоды.
– Теперь уезжайте, – подвел итог Шеф. – И передайте Ренни, если он попытается послать против нас полицию, то горько об этом пожалеет.
Стюарт подумал, потом пожал плечами:
– Мне, между прочим, без разницы. Ферн, Роджер, поехали. Я сяду за руль.
– Я только за, – пожал плечами Роджер Кильян. – Ненавижу переключать передачи. – Он недоверчиво оглядел Шефа и Энди, потом направился ко второму грузовику.
– Да благословит вас Бог, парни! – крикнул вслед Энди.
Стюарт обернулся, одарил его мрачным взглядом поверх плеча.
– Да благословит Бог и тебя. Потому что, Бог свидетель, тебе Его благословение понадобится.
Новые владельцы самой большой в Северной Америке лаборатории по производству мета стояли бок о бок, наблюдая, как оранжевый грузовик задним ходом выезжает на дорогу, неуклюже разворачивается и отбывает.
– Сандерс!
– Да, Шеф?
– Я хочу более живую музыку. Этому городу нужны Мейвис Стэплс[44] и «Сестры Кларк»[45]. А после того как я подготовлю программу, давай покурим.
Глаза Энди наполнились слезами. Он обнял костлявые плечи Фила Буши, ставшего Шефом, и прижал его к груди:
– Я люблю тебя, Шеф.
– Спасибо, Сандерс. И я тебя. Только не забывай держать автомат заряженным. С этого момента нам придется нести вахту.
15
Большой Джим сидел у кровати сына, когда надвигающийся закат окрасил день в оранжевый цвет. В палату заходил Дуглас Твитчел, чтобы сделать Младшему укол. Теперь тот крепко спал. Большой Джим понимал, что, умерев, Младший во многом облегчил бы ему жизнь. Живой и с давящей на мозг опухолью… никто не знал, что он может сказать или сделать. Разумеется, мальчик был его плотью и кровью, но тут на первый план выступали не отцовские чувства, а благо города. Одна из запасных подушек, что лежали в стенном шкафу, вероятно, могла бы решить проблему…
И тут зазвонил мобильник. Большой Джим посмотрел на высветившееся на дисплее имя звонившего и нахмурился. Что-то пошло не так. Иначе Стюарт бы не позвонил так скоро.
– Что? – Он слушал с нарастающим изумлением. Энди там? Энди с автоматом? Стюарт ждал ответа. Ждал, чтобы ему сказали, что делать. Кто бы сказал мне, дружище, подумал Большой Джим и вздохнул. – Дай мне минутку. Тут надо подумать. Я тебе перезвоню.
Он отключил связь и сосредоточился на новой проблеме. Ренни мог этим вечером направить туда копов. Не самая плохая идея. Накрутить их в «Мире еды», а потом бросить в бой. Если б Энди убили, он бы горевать не стал. В этом случае именно Джеймс Ренни-старший возглавил бы городское правительство.
Но на завтрашний вечер назначено экстренное общегородское собрание. Придут все, будут вопросы. Он не сомневался, что сможет повесить лабораторию по производству мета на Барбару и друзей Барбары (в голове Большого Джима Энди Сандерс уже стал другом Барбары в руководстве города), но все же… нет.
Нет.
Он хотел, чтобы паства боялась, но не запаниковала. Паника не служила его цели – установлению полного контроля над городом. И если Энди и Буши какое-то время останутся там, где они сейчас, что в этом плохого? Наоборот, есть даже плюсы. У них прибавится самоуверенности. Они даже подумают, что о них забыли. Потому что в наркотиках так много витамина глупости.
С другой стороны, пятницу – послезавтра – этот ёханый Кокс объявил Днем встреч. Все вновь устремятся к ферме Динсмора. Берпи, несомненно, организует продажу хот-догов. И пока будет продолжаться эта мутня, пока Кокс в одиночестве будет проводить свою пресс-конференцию, Большой Джим сам сможет повести шестнадцать – восемнадцать полицейских к радиостанции и ликвидировать этих двух обкурившихся метом смутьянов.
Да. Это искомый ответ.
Он позвонил Стюарту и сказал, чтобы тот занялся своими делами.
– Но я думал, тебе нужен пропан, – проворчал Стюарт.
– Мы его добудем. И ты поможешь нам разобраться с этой парочкой, если захочешь.
– Будь уверен, захочу. Этого сукина сына – извини, Большой Джим, – этого щучьего сына Буши надо поставить на место.
– Мы и поставим. В пятницу днем. Ничем не занимай это время.
Большой Джим вновь чувствовал себя прекрасно, сердце билось медленно и ровно, безо всяких остановок или трепыханий. И это радовало, потому что предстояло столько сделать, начиная с выступления перед полицией в «Мире еды»: самое подходящее место, чтобы внушить копам-новичкам уважение к порядку. Действительно, место погрома в наибольшей степени побуждает людей следовать за своим лидером.
Он уже двинулся к двери, потом вернулся и поцеловал спящего сына в щеку. Возможно, все же будет необходимо избавиться от Младшего, но пока с этим тоже можно подождать.
16
Еще одна ночь опускается на Честерс-Милл; еще одна ночь под Куполом. Но отдыха нам нет и не будет; мы должны побывать на двух собраниях, и мы также должны проведать Гораса перед тем, как заснем. Горас этот вечер проводит в компании Андреа Гриннел и выжидает, выбирая самый удачный момент: он не забыл про поп-корн между диваном и стеной.
Так что продолжим бодрствовать, вы и я, пока вечер расползается по небу, укладывается там, будто усыпленный эфиром пациент на столе. Давайте бодрствовать, пока изменившие цвет звезды появляются над головой. В этот вечер звезды видны только в Честерс-Милле. В четырех окрестных штатах северной Новой Англии льет дождь, и зрители кабельных каналов скоро увидят удивительные фотографии, сделанные со спутников: дыру в облаках, полностью повторяющую носкообразную форму Честерс-Милла. Здесь звезды светят, но это грязные звезды, потому что сам Купол грязный.
Сильнейший ливень обрушился на Таркерс-Миллс и часть Касл-Рока, известную как Касл-Вью. Синоптик Си-эн-эн Рейнольдс Вольф (не родственник обожаемого Роуз Твитчел Вольфи) говорит, пусть и добавляя, что полной уверенности нет: воздушные потоки, двигающиеся с запада на восток, прижимают облака к западной стороне Купола и выдавливают из них воду, как из губки, прежде чем облака уходят на север или на юг. Он называет это «удивительным феноменом». Сюзанн Мальво, ведущая, спрашивает его о долговременном прогнозе погоды под Куполом при условии, что кризис затянется.
– Сюзанн, – отвечает ей Вольф, – это хороший вопрос. Наверняка мы знаем только одно – нынешним вечером дождя в Честерс-Милле не будет, хотя поверхность Купола достаточно проницаема, чтобы влага просочилась внутрь в тех местах, где льет особенно сильно. Метеорологи Национального управления океанических и атмосферных исследований говорили мне, что долговременные прогнозы по выпадению осадков под Куполом неутешительные. И мы знаем, что их основная водная артерия города, река Престил-Стрим, практически пересохла. – Он улыбается, демонстрируя великолепные телезубы. – Возблагодарим Господа за артезианские скважины!
– Это точно, Рейнольдс, – кивает Сюзанн, а потом на экранах Америки появляется геккон Гейко[46].
Но хватит о новостных выпусках кабельных каналов. Давайте пролетим вдоль практически пустынных улиц, мимо церкви Конго и дома Пайпер, где еще не началась встреча (Пайпер уже залила воду и засыпала кофе в большую кофеварку, а Джулия нарезает сандвичи при свете шипящей лампы Коулмана), мимо дома Маккейнов, окруженного провисшей желтой полицейской лентой, вниз по холму мимо городской площади, мимо муниципалитета, где уборщик Эл Тиммонс и пара его друзей стирают пыль с мебели и подметают пол, готовясь к общегородскому собранию, назначенному на завтрашний вечер, мимо площади Военного мемориала, где статуя Люсьена Кэлверта (прадедушки Норри; вероятно, я мог бы вам этого не говорить) продолжает нести долгую вахту.