подтвердил:
«США не бомбили гражданские районы Ханоя во время налётов… цели были только военные…»[78]
Теперь Вашингтону пришлось заговорить иначе: «Мы сожалеем о жертвах. Мы делаем всё возможное, чтобы свести их к минимуму…» В затруднительном положении оказался и Пентагон. Он также вынужден был впервые сделать официальное признание, запоздавшее на 2 года, что бомбы и другие взрывчатые вещества падали на гражданские объекты.
Ожесточённые и даже открыто враждебные отношения сложились в тот период между правительственными чиновниками и корреспондентами «Нью-Йорк таймс».
«Солсбери стал ненавистным лицом в Вашингтоне… Пентагон называл его Хо Ши Солсбери из „Ханой таймс“»[79].
Не случайно после опубликования его первых репортажей на газету оказали давление из Вашингтона. Часов в 10 вечера государственный секретарь Д. Раск позвонил А. Сульцбергеру и осведомился, правильные ли вопросы задаёт его корреспондент в Северном Вьетнаме. «Надеюсь, да», – ответил А. Сульцбергер, которого этот звонок поднял с постели. После этого разговора он тут же позвонил одному из ответственных сотрудников газеты и попросил узнать, какие вопросы, по мнению Д. Раска, следовало бы Г. Солсбери задавать в ДРВ. У государственного секретаря, как оказалось, не нашлось готового ответа на этот вопрос[80].
Видный американский обозреватель У. Липпман писал в ответ на репортажи корреспондента «Нью-Йорк таймс», что, освещая события так, как тот видел их из Ханоя,
«Солсбери сделал себя орудием коммунистической пропаганды… Мы должны помнить, что во время войны то, что говорится по ту сторону фронта, – всегда только пропаганда, а то, что сообщается по нашу сторону, правдиво, справедливо, гуманно, не подлежит сомнению и служит делу мира»[81].
После такого «откровения» У. Липпман призывал запретить дальнейшую публикацию репортажей, о которых он отозвался весьма нелестно, как о «чепухе, вводящей в самообман».
По-видимому, нет другой такой области человеческой деятельности, где бы соперничество было столь острым, а конкуренция столь отчаянной, как между рабами пера.
Видимо, владельцы и редакторы «Нью-Йорк таймс» и сами решили, что зашли слишком далеко. В редакции начались распри. В результате вслед за первыми репортажами из ДРВ она выпустила на страницы газеты своего «ястреба» – X. Болдуина, её военного обозревателя.
Газета стала помещать его обзоры рядом с репортажами Г. Солсбери, при этом выступления X. Болдуина иногда в 2–3 раза превосходили по объёму сообщения из ДРВ. В своих материалах редакционный «ястреб», отстаивая точку зрения официальных представителей Вашингтона, превозносил воздушных агрессоров США.
Так, например, в одной из его статей, озаглавленной «Бомбардировки Севера» и сопровождавшейся выразительным подзаголовком «Официальные представители США утверждают, что это было оправданно и эффективно», автор доказывал, что
«высокопоставленные офицеры и гражданские служащие как в Вашингтоне, так и во Вьетнаме фактически единодушно выражают уверенность, что эти бомбардировки – важнейшая часть стратегии США во Вьетнаме»[82].
А то, что они разрушали гражданские объекты и вызывали множество жертв среди мирного населения, по мнению X. Болдуина, отнюдь не являлось преступлением, а лишь доказывало точность… бомбометания.
В своём стремлении принизить эффект публикации репортажей Г. Солсбери редакторы после того, как на них было оказано давление, так перестарались, что допустили явное противоречие. В одной из статей X. Болдуина утверждалось, что данные о жертвах гражданского населения, приведённые в репортажах из Ханоя на основании подсчётов ДРВ, «грубо преувеличены». А в другом материале этого же номера за 30 декабря 1966 г., в интервью А. Сильвестра, помощника министра обороны США по связям с общественностью, который до своей отставки в 1967 г. был одним из главных творцов техники манипулирования информацией в Пентагоне, говорилось, что, когда он прочёл в одном из сообщений Г. Солсбери, сколько мирных жителей было убито в одном из северовьетнамских городов во время налёта американской авиации, он прокомментировал это так: «…удивительно низкая цифра».
Вьетнам, вызывая у одних американцев обострённое чувство вины, прививал другим чёрствость и безразличие к страданиям людей. Характерно, что взгляды и тех и других находили место на страницах «Нью-Йорк таймс». Особенно наглядно это проявилось при публикации сообщений из ДРВ. В одном из номеров газета поместила на второй полосе репортаж Г. Солсбери, рассказывающий о жертвах бомбардировок, а на следующей, третьей – материалы, выражавшие поддержку курса администрации США в этом районе.
Подобная манера противопоставления должна была снизить эффект воздействия репортажей из ДРВ на читателей. Она носит название приёма двусторонней аргументации. «Нью-Йорк таймс» прибегала к нему довольно часто. Это позволяло ей, с одной стороны, продемонстрировать свою «независимость», добиваясь выгодного пропагандистского эффекта, а с другой – уменьшить или свести на нет результат её критических выступлений. Так было и на этот раз. Между тем правительство США по-прежнему придерживалось своих зловещих планов. Бомбардировки ДРВ, ужасающие последствия которых описывал корреспондент газеты, продолжались до ноября 1968 г., когда бесперспективность этих акций, а также давление общественности заставили президента Джонсона прекратить их, что, впрочем, не помешало позже Никсону возобновить бомбардировки.
Материалов, оправдывающих политику правительства США во Вьетнаме, в газете в то время было тоже немало. В самом американском обществе, несмотря на сомнения, возникшие в связи с войной, не было чётко определившегося мнения по этому вопросу. Опрос общественного мнения студентов вашингтонских колледжей в 1966 г. показал, что 66% опрошенных высказались против неограниченных бомбардировок Северного Вьетнама… но 72% были против полного ухода США из Индокитая.
Спасают народ… истребляя его
Однако положение и настроение американцев во Вьетнаме заметно менялись. К 1968 г., как свидетельствовал А. Дж. Лэнггат,
«от былой оживлённости не осталось и следа. К тому времени вьетнамцы стали грозным врагом. Отвагой и мощью своих выступлений они сбили с нас спесь и высокомерие. Чтобы уничтожить горстку снайперов на крышах школ или пагод, мы бомбили целые города, не оставляли в них камня на камне. Может быть, именно тогда страх и презрение, которые наши солдаты испытывали к вьетнамцам, слились с ощущением беспросветного уныния и ярости, что и привело впоследствии к эксцессам типа Сонгми»[83].
Впервые «Нью-Йорк таймс» сообщила о происшедшем в Сонгми… как о крупной военной победе американских солдат. Об этом рассказывалось в опубликованном на первой полосе материале в номере от 17 марта 1968 г., где отмечалось, что «операция прошла, как часы. Удар застал противника врасплох». Можно, конечно, предположить, что редакторам не были известны в то время подлинные факты и они вынуждены были принять версию тех офицеров, которые в своих донесениях выдали массовый расстрел мирных жителей за большую победу над противником.
Генерал У. Уэстморленд поздравил в телеграмме офицеров и солдат роты «С» 1-го батальона 20-го пехотного полка, проводивших операцию в этом районе, с «выдающимся боевым успехом». В тот день за 3 часа было убито 567 мирных вьетнамских граждан: женщин, детей, стариков. Капитан Медина и лейтенант Колли, возглавлявшие карательные действия роты «С», рапортовали о победе над Вьетконгом. Официально было объявлено, что противник потерял убитыми 128 человек.
Прошло 20 месяцев, пока мир узнал, что в действительности произошло в Сонгми. Только у одного человека из всех участвовавших, наблюдавших или слышавших об этом преступлении появилась потребность раскрыть его. Это был солдат Р. Риденауэр. В штабе в Дукфо он узнал об операции по уничтожению деревни, разговаривал с 5 очевидцами резни. Но, опасаясь за свою безопасность, Р. Риденауэр за всё время своей службы в армии не предпринял никаких решительных действий. Большинство его друзей, с которыми он беседовал о событиях в Сонгми, советовали забыть об этом. 29 марта 1969 г., год и 13 дней спустя после резни, Р. Риденауэр разослал 29 писем одного и того же содержания. В них он сообщал, что ему стало известно о чёрных делах американцев в марте 1968 г. во Вьетнаме в районе Пинквиль.
Большинство этих писем вообще осталось без ответа, только 2 конгрессмена приняли некоторые меры. К середине августа стало очевидно, что по крайней мере против лейтенанта Колли будет выдвинуто обвинение в том, что он совершил военное преступление.
Однако много месяцев спустя, когда американская общественность начала постепенно узнавать, что же случилось в этой вьетнамской деревне, и когда после расследования для печати 5 сентября 1969 г. было передано сообщение – 12 строк, что против лейтенанта Колли возбуждено, согласно статье 118, дело по обвинению в убийстве и других преступлениях против мирных граждан во Вьетнаме, «Нью-Йорк таймс» не слишком старалась донести это известие до читателей: оно оказалось напечатанным между рекламными объявлениями на 38-й полосе. Она не проявила к этому никакого внимания. Другие газеты Америки также подали его очень скупо либо не напечатали вовсе.
Дело пытались скрыть от общественности. Лейтенантом Колли жертвовали лишь для того, чтобы главные виновники вышли сухими из воды. Р. Риденауэру армейские власти запретили сообщать подробности обвинения органам печати. Как же реагировала на эти события газета, претендующая на то, чтобы сообщать все новости?