— Не забивай голову, Андрей, все это сборище только по цифрам флот, а таковым не является. Когда англичане с американцами за них серьезно возьмутся, клочки по закоулочкам полетят в разные стороны. Время линкоров прошло, артиллерийский корабль уходит в прошлое, на первое место выходят авианосцы и подводные лодки, весь остальной корабельный состав у них на подхвате. А нам на Балтике и Черном море флот из крупных кораблей не нужен, «водоемы» небольшие по размеру, от Севастополя до Стамбула час полета. На Северном море только Арктику оберегать и обеспечивать конвои в прибрежных водах, на Дальнем Востоке мы закупорены плотно японцами. Это после войны думать надо над тем, какой флот стране нужен, но не стоит в него сумасшедшие деньги вбухивать. Нам страну восстанавливать придется, так что лучше экономить и ленд-лизом воспользоваться.
Кулик замолчал — со Ждановым они говорили всегда с полной откровенностью, хотя Сталину и пришлось «сливать» информацию, частично и о возможном будущем, в том числе и о «Манхеттенском проекте», но не главное, что лично их двоих касалось. Умирать раньше времени в расстрельном подвале не хотелось, ведь мысли их стали кардинально расходится с «генеральной линией». И чем чаще они беседовали, тем больше склонялись к тому, что Советский Союз должен после войны принять совсем другой вид, с иным наполнением. И от этих мыслей им обоим становилось плохо — оба прекрасно понимали, что против системы нужна другая система, которая способна сломать первую. Вот только как ее создать, сплошная проблема, не устраивать же в стране внутрипартийное пронунсиаменто.
Но то дело будущего, пусть и не столь отдаленного, как кажется сейчас из сорок второго года. Пока шли только «подготовительные мероприятия», если можно так выразиться, но очень осторожно, просто собирали впрок, так сказать, нужных людей, да и пытались их расставить по значимым постам и местам, благо возможности для этого имелись.
— С Финляндией надо будущей зимой покончить, держать Северный фронт накладно. Нужно выбивать у «Еврорейха» одно за другим «слабые звенья», и начать именно с нее. А раз территория Заполярья отдана финнами немцам, то пусть потеряют Петсамо, сами виноваты, что не жилось спокойно, и реванша захотели, Карелию им подавай, до Петрозаводска почти ведь дошли. Прошлой осенью предложения через Стокгольм получили, но отвечать не стали, все выжидают, как оно повернется. Британская империя ведь по швам трещит, Роммель в «библейском рае» со своими танками находится, турки в войну с нами вступили. Вот и не желают в Хельсинки принимать решения, очень опасаются «прогадать».
— Ничего страшного, каждый день войны им дорого обходится — страна в не самых благоприятных условия, с холодным климатом, и населения трех миллионов не наберется. Но упрямые люди, этого от финнов не отнимешь…
— Они могут упорствовать, сколько пожелают, хоть до второй реинкарнации «великого княжества». Если в мире везде творится несправедливость, то я не желаю расплачиваться за все безобразии собственным народом. И знаю прекрасно одну аксиому — врага нужно добивать. И если начал воевать, жалеть надо только собственных солдат, а вот противника ни в коем случае, боком подобная «жалость» выйти может. Раз они нас азиатами считают, то пора вспомнить о том, как Чингисхан со своими врагами поступал…
По завершении войн с Наполеоновской Францией заметно усилились позиции Австрийской империи и Прусского королевства. А ведь эти государства принимали самое активное участие в походе на Россию в 1812 году. Как говорится — «дранг нах остен». И дождавшись удобного момента — разгрома «великого завоевателя» — решили, что теперь настала их пора. Ведь как сказано — вовремя предать, это не предать, а предвидеть…
Глава 36
— Если с таким флотом наши адмиралы не победят англичан, то я даже не знаю, что сказать. В ноябре в состав кригсмарине войдет «Гнейзенау», в декабре «Шарнхорст» с новой артиллерией. Я указывал гросс-адмиралу Редеру не раз, что корабли не довооружены, и лучше сразу сделать двух орудийные башни с 38 см пушками, чем трех орудийные с 28 см стволами. Но он мне все указывал на недовольство англичан, что не стоит их злить понапрасну, хотя вполне могли установить старые, но великолепные 30,5 см пушки, какие стояли на линкорах и гросс-крейсерах, затопленных в Скапа-Флоу. И кто оказался прав, я вас спрашиваю, фельдмаршал?
— Вы, мой фюрер, — привычно отозвался Гудериан. С какого-то момента, вернее, после захвата французских кораблей в Тулоне, Гитлер стал принимать его главным специалистом по флоту. Пришлось командующему панцерваффе восстановить давние знакомства с адмиралами, с тем же Редером, и заранее советоваться по тем или иным вопросам. Но тут даже кривить душой не пришлось, он ведь танкист, и отлично разбирался в пушках, а разница в калибре 28 см и 38 см, это то же самое, что сравнивать 37 мм Pz-38 (t) с 88 мм длинноствольным орудием «тигра». У фюрера хватило ума поставить на перевооружение пару «Шарнхорст» и «Гнейзенау», причем сразу оба линкора, наплевав на уговоры Редера, что надо держать северные конвои союзников в Россию под угрозой нападения. Хорошо и то, что на этих линкорах изначально предусматривалась установка новых башен с 38 см пушками, просто в то предвоенное время таких орудий еще не было.
— К новому году кригсмарине будет иметь в Норвежском море три линкора с мощными пушками, способные сражаться на равных с любыми британскими линкорами, кроме «Нельсона» и «Роднея» с их девятью 406 мм пушками. «Ринауну» лучше с ними в море не встречаться — потопят.
Гудериан говорил уверенно — ему уже детально разъяснили, насколько возрастет боевая ценность «Шарнхорста» и «Гнейзенау». Кроме того, сейчас стояли на достройке два приобретения — французский линкор «Жан Барт» и итальянский «Имперо», ставшие германскими «Гинденбургом» и «Бисмарком». На первом французы даже успели ввести в строй носовую четырех орудийную башню главного калибра, а вот на втором работы до последнего времени велись лениво, и только сейчас заметно ускорились. Еще два линкора, «Дюнкерк» и «Страсбург», в очередной раз были переименованы, получив названия исторических земель, вернувшихся обратно в рейх. Однако «Эльзас» и «Лотаринген» имели восемь 33 см орудий, и для боя против новых английских и американских линкоров совершенно не годились. Зато высокая скорость хода позволяла им удрать от любого вражеского линкора. А при удачном стечении обстоятельств догнать тяжелый крейсер. Стычка с линейным крейсером для любого из «вашингтонцев» означала неминуемую гибель, разница в весе 203 мм и 330 мм снарядов в пять раз — центнер или более полтонны, слишком велико различие.
Беда в другом — «Эльзас» войдет в строй к следующему лету, не раньше — англичане серьезно повредили корабль два года тому назад в Мерс-Эль-Кебире. Два больших недостроенных линкора будут готовы только через год, никак не раньше, хотя работы на них ведутся круглосуточно, причем германскими рабочими — французам теперь нет никакого доверия, большей часть они занимаются тщательно скрываемым саботажем, потому что очень боятся репрессий, которые неизбежно последуют.
— Вы правы, Гудериан, нам нужны сильные линкоры и мы их получим. Пока имеем на Средиземном море один «Лотаринген», остается только надеяться, что итальянцы не подведут, и не станут бежать из Кадиса и Гибралтара, если появится британский флот. Я предложил дуче продать нам весь его флот целиком, или воевать, как подобает, но этот прохвост согласился отдать только искалеченный «Кавур», который надо год ремонтировать, и своего «Цезаря», который тому ровесник. И потребовал Тунис за Триест и старые линкоры. Это что выходит — мы воевали, били англичан, будем ему отвоевывать потерянные африканские колонии, а этот жулик умеет только торговаться, ничего не делая. Красиво говорить былом величии Рима с его легионами, но ничего не делает. А какое имеют отношение итальянцы, к столь славному прошлому, ведь прямые восприемники мы Империи мы — германцы!
Последнее время Гитлер пребывал в бешенстве от своего главного европейского союзника по «оси» — Италия явно не желала продолжать воевать дальше, а только пользоваться плодами долгожданной победы. И постоянно клянчила себе все новые преференции — то всю Грецию отдай, то от турок Кипр вместе с Сирией, или хотя бы половину, или Тунис, и лучше с Алжиром, не говоря о том, что уже прибрала к рукам французскую Корсику и Савойю. Фюрер взъярился, и Муссолини осознал, что в своих притязаниях зашел слишком далеко, пошел на уступки. Отдал Триест, который раньше принадлежал Австрии, и Германия получила прямой выход к Адриатике, по праву «наследования» империи Габсбургов после «аншлюса». Историческая справедливость восторжествовала, но каких неимоверных усилий это потребовало, отбирать у этих жуликов и мошенников нагло присвоенное.
— Я решил покончить с Францией, Гейнц — пока она существует, от нее будет исходить прямая угроза рейху. Бургундия и Арденны отойдут нам напрямую, как наследство Габсбургов, после смерти герцога Карла Смелого, также как Брабант, Фландрия и Пикардия — его территории. Бретань станет самостоятельной, остальные земли войдут в конфедерацию, и никаких отныне департаментов. Если потребуется, я им трех королей на престолах посажу, и каждому по отдельному домену выделю.
Никогда еще Гудериан не видел Гитлера в такой ярости — он буквально исходил злобой. Понятно, почему Муссолини уступил — он просто испугался своего союзника, который походя разгромил англичан, в то время как итальянцы постоянно терпели от них поражения.
— Старик Петен решил хитрить, но что ж — он будет последний французский маршал, и без армии. И флота тоже не станет — все корабли войдут в состав кригсмарине. И служить галлы будут в вермахте, а кто не будет, лишится всяких прав, и будет рассматриваться как саботажник и сторонник мятежника генерала де Голля. Мы наследники кайзера Карла Великого, и вся Франция часть его огромного домена, возомнившая себя самостоятельной. Что ж — я их заставлю служить рейху, и они очень быстро осознают на своей шкуре, что означает настоящий «орднунг».