— Понимаешь, Андрей, у меня сейчас стойкое ощущение, что проведенный мной здесь год войны как бы «спрессован» в два, и сейчас сентябрь сорок третьего года. А летние бои за Харьков своего рода сражение за Курскую дугу, но без перехода в решительное контрнаступление сразу. Оно будет чуть оттянуто, на зиму, и надеюсь, что Днепр можно будет не форсировать, а просто перейти на правый берег под прикрытием заградительного огня артиллерии. И у нас есть существенные резервы, и это при том, что в войну влезли турки, и англичан выжимают из Ближнего Востока. Но меня это нисколько не беспокоит, мы не на содержании у мистера Черчилля. Он ведь нам «двойной ленд-лиз» устраивает, передает то американское имущество, какое ему не нужно. И очень бы хотел, чтобы мы за него решили войну с Гитлером, но при этом он бы сохранил армию.
Кулик усмехнулся, закурил папиросу — ему продолжали привозить «Северную Пальмиру», хотя они со Ждановым как члены ГКО перебрались в Москву. Андрей Александрович курировал все партийные организации и идеологию — Коминтерн скоро канет в «небытие». А заодно продолжал курировать все флотские дела, в том числе и «морской ленд-лиз» союзников. И понятное дело, за ним оставался Ленинград — слишком мало членов ГКО, чтобы каждый из них занимался только одним делом. Так и на самого Кулика «повесили» ГАУ, ГБТУ и НКТП, и это к тому, что он еще член Ставки ВГК, и заместитель наркома обороны и Верховного Главнокомандующего, каковым является Сталин. И еще одна беда навалилась — Сталин, сам курируя авиацию, привлек и его к «авиационным делам», в результате сон сократился до нескольких часов в сутки, и то урывками. Даже Ворошилов загружен по «полной программе», отвечая за резервы и весь тыл РККА, и показывает себя отличным администратором, каковым он и был.
— Андрей, ты ведь умный человек, и должен понимать, что если в войне задействована только половина армии, а другая пребывает на «острове», то это и есть тот критерий, который определяет подход к стратегическим целям. Я не понимаю, что происходит с англичанами, сами отступают, но при этом подставляют поляков, а нас вообще хотят использовать как щит. Не нравится мне это, очень не нравится. Хитрит Черчилль, поступает по правилу Семилетней войны, этот метод часто используется.
— «Англия будет воевать до последнего прусского солдата» — так вроде было тогда сказано, — Жданов нахмурился, припомнив высказывание.
— Понимаешь, Андрей, страны «оси» добились впечатляющих побед, действительно впечатляющих, не ради громкого словца сказано. Но этот путь «наверх» для них к славе, только той, которую получают, поднявшись на последнюю ступеньку эшафота. Но Гитлер и его «друзья-самураи» об этом еще не догадываются. Но военную стратегию не обманешь — логистические пути у них безобразно вытянулись, они «играют», так сказать, на «перетянутых струнах». А ситуация настолько изменилась, что их ждет неотвратимая катастрофа, причем более быстрая, чем была в той реальности. И первыми под раздачу могут попасть японцы — одно неудачное сражение их авианосных групп, и начнется «свертывание» завоеваний, других авианосцев у них нет, а у американцев и англичан они строятся, и много, и линкоры со стапелей соскальзывают с десятками крейсеров. И Гитлер зря куражится — союзники могут перевернуть ситуацию в Средиземноморье за один ход, начав «Торч», а они его начнут, в этом я не сомневаюсь. Тем не менее, они сами предоставляют возможность немцам и японцам сойтись на Индии. Но для чего это делается, зачем им так рисковать? Не верю, что у Черчилля нет в «загашнике» десятка пехотных дивизий, но, тем не менее, он их не перебросил в Персию. Чувствую, мы стали заложниками какой-то непонятной игры — в Лондоне явно изменили не только оперативные, но и стратегические планы.
Кулик задумался, поглядывая на карту — немцы ломились на Персию, японцы уже высадились в Индии, и в результате война могла в любой момент ударить с юга, прийти в Туркестан. Англичане же странно бездействуют, позволяя совершить охват территории СССР со всех направлений, словно узнали что-то важное, а теперь «подыгрывают» Гитлеру. А может, и «подыгрывают» на самом деле, устроили «поддавки». Для англо-американцев идеальным итогом войны станет, если все противоборствующие стороны, кроме них самих, разумеется, взаимно уничтожат друг друга…
Вот это и есть знаменитый Королевский флот — в нем больше крупных кораблей, чем во флотах «оси». На верфях за войну построили больше, чем противники взятые вместе — Япония, Италия и Германия. При этом американский флот еще больше Ройял Нэви, и по количеству, и лучше по качеству…
Часть третьяГлава 39
— Наш противник проявляет героизм — в этом ему не откажешь. Корабли у них хороши, но самолеты полное дерьмо!
Одзава высказался грубо, но Футида только кивнул в ответ на слова командующего, разделяя мнение — бросать в атаку бипланы, вооруженные торпедами, на японские авианосцы, которые прикрывались воздушными патрулями «рейсенов», было форменным самоубийством. Причем ни о каком массировании атак авиации англичане не задумывались — группы из двух десятков самолетов подходили разновременно, налицо явная не согласованность действий. Да и сами самолеты выглядели крайне архаично — японцы в них опознали бипланы «альбакор» с подвешенной торпедой, в сопровождении «харрикейнов», палубного варианта известного истребителя. И противостоять атакующим «рейсенам» эти самолеты не могли — опытные пилоты «Дзуйкаку» и «Секаку», принимавшие участие в нападении на Перл-Харбор и сражении у Мидуэя, сбивали их одного за другим, хотя не так легко как могло бы показаться — англичане оказались храбрыми и умелыми летчиками, и сражались яростно. Один из бипланов, уже горящий, все же продолжил атаку, и сбросил торпеду, от которой «журавль» еле увернулся, «альбакор» же рухнул у самого борта, подняв высоченный всплеск.
— Англичане известны своей приверженностью традициям, — негромко произнес Футида, — это основа их военной силы. Но лучше бы они взяли на вооружение американские «доунтлесы» и «уайлдкэты», американские самолеты действуют намного эффективнее, хотя истребители уступают «рейсенам». А так британцы опередили нас в первом ударе, но провели его крайне плохо, не организованно, суматошно что ли.
— Мицуи, у них хорошие авианосцы, но на каждом небольшие авиагруппы, меньше, чем на «Дзунье», и даже «Рюдзе» они не превосходят, хотя тот вдвое меньше, — спокойно произнес Одзава, глядя как под восторженные вопли японских моряков «рейсены» вгоняют в синюю гладь Индийского океана очередной «альбакор». Причем, последний из атакующих самолетов — японцы сбили все две дюжины бипланов, что столь смело, но также опрометчиво, попытались атаковать японские авианосцы 3-й дивизии. Оставшиеся британские «харрикейны», которым «рейсены» учинили разгром, пусть и не такой жуткий, выбив где-то половину истребителей из тех двух десятков, что пытались прикрыть товарищей и отчаянно сразились с пилотами «журавлей», удирали. Их силуэты потихоньку «таяли» в пронзительно синем небе — вот так началось настоящее сражение между британскими и японскими авианосцами, потому что «бой» одинокого маленького «Гермеса» с полудюжиной ударных кораблей Кидо Бутай таковым назвать нельзя. Поднятая тогда в воздух английская эскадрилья была мгновенно уничтожена, а ударная волна потопила с первого захода не только сам авианосец, но и эсминцы сопровождения, с потерей всего трех пикировщиков.
Те корабли, с которых сейчас атаковали торпедоносцы, были настоящими авианосцами, своим водоизмещением не уступавшие «журавлям». К тому же англичане уделили самое пристальное внимание их защите — главный броневой пояс и стенки ангара прикрывались стальными плитами в четыре с половиной дюйма толщиной. Особое внимание англичане уделили горизонтальной защите, установив на свои корабли бронированную полетную палубу в три дюйма, способную выдержать попадание бомб в два с половиной центнера весом, которые только и могли поднять в воздух пикирующие бомбардировщики D3 с красными кругами на крыльях (янки назвали их «вэлами»). Платой за огромный вес брони стала малая вместимость ангара. Допрошенные с пристрастием англичане, знакомые с этими авианосцами, утверждали, что в них поместится не более двух полных эскадрилий, всего три дюжины самолетов. Это было вдвое меньше, чем на «журавлях», способных принять 72 боевых самолета и несколько разведчиков, и в полтора раза меньше, чем на гораздо более «легких» по водоизмещению «драконах».
Наличие столь мощного бронирования изменило для японцев план ответного удара — в воздух были подняты торпедоносцы B5, которые американцы прозвали «кейтом». А вот пикирующих бомбардировщиков отправили всего шестерку, из самых опытных пилотов. Они должны были постараться сбросить свои бомбы точно на площадки лифтов самолетных подъемников, единственное уязвимое место в хорошо забронированной полетной палубе. Потому что наложить плиты туда было легко, зато поднять броню с самолетом на ней, слали бы для гидравлики неимоверно трудно. Только попасть в подъемники было неимоверно трудно, слишком маленькая цель на корабле, который при этом идет быстро и маневрирует.
И это не говоря про то, что у англичан в небе тоже «воздушный патруль», и «харрикейны» постараются сбить атакующие их авианосцы вражеские самолеты. Вот только вряд ли у них что-либо выйдет — после сражения у атолла Мидуэй японцы сделали однозначный вывод о необходимости иметь над собственными авианосцами усиленной воздушное прикрытие, а также сопровождать свои ударные самолеты большим числом истребителей А6М тип 0, который американцы сразу же стали именовать «зеро». На «журавлях» и авианосцах 1-й дивизии, за счет некоторого сокращения «кейтов» и «велов», довели численность истребителей до двух полных эскадрилий, одна из которых предназначалась для противовоздушной обороны, вторая для сопровождения ударных групп. Вот и сейчас на британские авианосцы было отправлено тридцать «кейтов», шесть «вэлов» и восемнадцать «зеро». Авианосцы выпустили в воздух по полудюжине истребителей патруля, приняли на палубу ведшие с англичанами воздушный бой самолеты.