Ковалев говорил спокойно, на карте толково показал обстановку как своей 36-й армии, так и армейской группы, ему оперативно подчиненной. А вот карьера у него не сложилась, хотя до войны с финнами стал командармом 2-го ранга и командующим Белорусским военным округом. Но сильно проштрафился в глазах Сталина, который на совещании специально отметил, что его армия действовала хуже остальных и понесла большие потери из-за неумелого командования. Этого хватило, чтобы после переаттестации получить на звездочку в петлицы меньше, и назначение в далекое Забайкалье.
— Наступления японцев не жду, Григорий Иванович, я имею в виду сильного наступления с решительными целями. Граница перекрывается двумя корпусами, в них пять стрелковых дивизий, которые держат оборону в 31-м и 32-м укрепрайонах. Мы плотно держим Даурию, имея превосходство в тяжелой артиллерии. Специально сформированная весной 12-я егерская дивизия и пограничники прикрывают сретенское направление и Нерчинский завод — там сопки и тайга, идут бои местного значения — японцы пытаются переправить через Аргунь небольшие подразделения и диверсионные группы. В ответ наша авиагруппа бомбит станции на КВЖД, срывает японцам подвоз всего необходимого. Но самолетов при нас мало — всего три сотни, все старых типов — СБ, чайки да И-16. Всего одна эскадрилья «яков» — полк только получает их. Но у противника самолетов еще меньше, по крайней мере, сейчас. Сбили три разведчика, один перехватили над Байкалом — видимо пытался фотографировать перевозки на КБЖД, и туннели.
— В Иркутске мне об этом сказали — прошел над Монголией, в обход. Забеспокоились, самураи, понимают, что мы только по Трансибу армии снабжать сможем. Да, что у тебя с резервами?
— Есть 57-я кавалерийская и две стрелковые дивизии, а также танковая бригада с отдельным танковым батальоном — почти сотня «тридцатьчетверок», и это все что имеет армия. Романенко только на монголов надеется — те все шесть кавдивизий развертывают, и тувинцы кавбригаду. Выстоим, Григорий Иванович, нам бы только танков побольше.
— У нас тоже не густо с ними. Ты учти — у вас с Романенко почти половина Т-34, которые есть на всем Дальнем Востоке, так что не вздыхай. Танки будут — все «сормовские» и сталинградские машины будут отправлять вам. Танки первых модификаций, и с «четверками» на равных сражаться не могут, пушка слабовата. А вот против японцев это вундерфаффе — они вряд ли таких танков ожидают. Потому решено весь ежемесячный выпуск отправить только сюда — примерно по триста машин с каждого завода. Вам примерно треть достанется — две сотни «тридцатьчетверок». Потому при каждой стрелковой дивизии немедленно развернуть танковый батальон. А вот экипажи готовьте сами, у нас лишних танкистов нет, так что озаботьтесь.
— У нас тут триста «безлошадных» экипажей имеется — мы ведь почти все наши Т-26 и БТ на переделку еще зимой отправили. Думали, совсем плохо придется, пока первые семьдесят «тридцатьчетверок» не получили. А к лету еще полторы сотни пришло. Приказали ожидать и готовить экипажи, что мы и сделали в запасном полку — я туда первым делом два десятка танков передал. Теперь просто получат матчасть, неделю на подготовку хватит — люди опытные, кадровые танкисты.
Командарм заметно повеселел, известие о двух сотнях Т-34 его явно обрадовало. Кулик же еще раз внимательно посмотрел на нанесенную на карте обстановку — если верить данным разведки, то у японцев в приграничной полосе всего три дивизии, пусть сильного состава, за которыми еще столько же — причем пешком их замаются подводить. Это потому что выводы из горького прошлогоднего опыта сделали, и сейчас советская авиация бомбит железнодорожную линию, срывая врагу перевозки.
— Ты пока танки не получишь и подкрепления, границу не переходи, как бы японцы не куражились — надо зимы дождаться и при этом потерь не понести. И за Монголией смотри внимательно, чуть-что авиацией Романенко помоги, у тебя под рукой целый авиакорпус. Ладно, мне ехать в Хабаровск нужно, и по пути в Благовещенск заглянуть. На самолете лететь опасно, свои по ошибке сбить могут. Бронепоезд у тебя готов, командарм?
— Так точно, товарищ маршал Советского Союза, еще вчера распоряжение из Ставки получили… Вплоть до 1944 года японцы производили исключительно легкие танки — танковая промышленность по многим показателям серьезно отставала от европейских стран. Вот этот танк был самым массовым, участвовал в боях в Китае и на Халхин-Голе, его бросали в бой на островах против американских «шерманов». В сравнении с советскими танками это значительно хуже Т-26, и чуть лучше МС-1 — советские танкисты были очень удивлены осмотром этих трофеев…
Глава 52
— Ни хрена себе, они нам тут всю «железку» на раз-два выносят! И сколько тут диверсантов по нашим тылам шарахается⁈
Маршала Кулик стоял у железнодорожного моста, переброшенного через небольшой таежный ручеек неподалеку от станции с говорящим названием имени известного казака-землепроходца. Вот только сейчас пролета не было, а вся будка смотрителя была превращена в решето. Полегла вся охрана из трех бойцов НКВД и железнодорожник, а счетверенная установка из «максимов» подорвана гранатой. Но на перегоне стоял паровоз с парой ремонтных вагонов, и временный пролет быстро возводился силами бойцов железнодорожного батальона.
— Многие после двух восстаний на сопредельную сторону ушли, товарищ маршал Советского Союза. А вот теперь возвращаются — японцы многих с потрохами «купили». Богатые были мужички, кулаки — округу держали, а их под «раскулачивание» подвели двенадцать лет тому назад. Хорошо, чту тут казачьего населения никогда не было — вот они за Амур семьями уходили в коллективизацию, а до того после упразднения ДВР, когда советскую власть окончательно установили.
Старший лейтенант госбезопасности с двумя майорскими «шпалами» в петлицах, с землистым от усталости лицом и красными воспаленными глазами, отвечал правдиво, как ни странно, ничего не скрывая от маршала, что появился из бронированного нутра приземистого стального вагона, увенчанного двумя башнями с установленными в них «трехдюймовками». Теперь Кулик стал понимать, почему ему выдели бронепоезд — ехать простым поездом, даже литерным, без сопровождения «бепо» было смертельно опасным занятием в этих местах, когда в тылу диверсанты шастают, и отнюдь немалыми группами, нападая на железнодорожную охрану.
— И часто у вас тут такое?
— Последние три дня вражеская агентура резко «зашевелилась» — видимо, получили приказ об активизации. Тут кругом тайга, постоянно группами границу переходят, до зубов вооружены, и обязательно есть кто-то из местных жителей, кто к нам враждебно настроен. А такие люди еще остались, хотя большинство после Хасана выселили на север, отправили эшелонами в Красноярск и Иркутск. Сейчас местное население из переселенцев с диверсантами борется, но сами понимаете, товарищ маршал, они хорошо знают окрестности, в тайге заимки еще с царских времен остались, там они и отсиживаются. К тому же им японцы постоянно парашютистов забрасывают, да и свою агитацию стали разбрасывать везде, вот образчик.
Чекист достал из нагрудного кармана сложенную вчетверо листовку и протянул ее маршалу. Григорий Иванович развернул бумажку, быстро прочитал текст, покачал головой — вражеская пропаганда, несомненно, должна была внести в умы нелояльного к советской власти населения определенно воздействие. Схема обычная для подобных «образцов», только действовали японцы куда изощренно, чем немцы. Нет никаких лозунгов, типа «бей комиссара-жида, морда просит кирпича», нет, даже близко ничего похожего. Ни много ни мало как восстановление «свободной и демократической» Дальневосточной Республики без диктата коммунистов, а с волеизъявлением всех групп трудящихся, которые вернут себе все права и свободы. На первых порах всем жителям надлежит вернуть свою собственность, которая была конфискована советской властью, каждая семья может взять столько земли, сколько сможет обрабатывать. Никаких колхозов, понятное дело, все они будут распущены раз и навсегда, все изгнанники и беглецы вернутся на свои прежние места жительства, где будут получать достойные компенсации. В общем, райская жизнь начнется.
Подкреплялась вражеская агитация вполне обоснованными военными расчетами. Сил у Японии хватит, чтобы оружием восстановить ДВР, которая снова будет независимым государством, куда могут собраться все русские люди, ищущие спасения от засилья коммунистов и желающие восстановления справедливости. Япония гарантирует границы новоявленного государства, а также их защиту, которую обеспечить достаточно легко — стоит дойти до Байкала и взорвать туннели, навсегда парализовав любые перевозки. А с одной «ниткой» железной дороги Транссиба большевики много не навоюют, исход войны будет в точности таким, каким был в пятом году, когда Российская империя потерпела поражение. Сейчас все произойдет гораздо быстрее — германские войска подошли к Ленинграду и Москве, держат Орел и Харьков — можно посмотреть на обороте карту. Так что войны на два фронта диктатор-инородец не выдержит, а японские и германские войска встретятся в Индии, народы которой получат освобождение от британского колониализма, как население России освободится от засилья большевиков, и сможет вздохнуть свободно, избавившись от коммунистического ярма.
— Надо же, генштабисты все-таки к этой цидульке руки приложили. Все вполне логично изложено, и доходчиво весьма, — Кулик мотнул головой, улыбка вышла кривой — прочитанное «писание» ему сильно не понравилось. Но приходилось читать дальше — враг «открывал карты», и заранее знать о его намерениях для маршала было очень важно.
Как говорится — информация из первых рук!
И никакого намека на оккупацию и создание марионеточного правительства — тот же номер, который японцы проделали в Маньчжурии и Внутренней Монголии, впрочем, и во «Внешней» почти тоже, только под другим знаменем и с иными порядками. Мир политических средств к манипуляциям народами всегда неизменен, только после этой войны колонии получат формальную независимость, при этом фактически оставаясь колониями, которыми будут управлять «купленные с потрохами» местные «элиты». И сломать этот порядок будет невозможно. Как сказал один герой в романе, что человек заинтересован в двух вещах — «жить дольше и жрать слаще».