— Боюсь, что да, — подтвердил Пуласки.
— Черт!.. Но ты что-нибудь нашел на столе?
— Вот это. — И Пуласки достал из молочной коробки пластиковый пакет.
— Он пустой. — Селлитто прищурился и всей пятерней провел по своему внушительному животу, то ли решив почесать его, то ли чтобы еще раз убедиться, что очередная рекомендованная ему диета не работает.
Но Райм взглянул на пакет и улыбнулся.
— Молодец, Новичок!
— Молодец? — пробормотал лейтенант. — Но там же ничего нет.
— Моя любимая разновидность вещественных доказательств, Лон. Невидимые. Мы займемся ими потом. А сейчас меня интересуют хакеры, — задумчиво произнес Райм. — Пуласки, а как насчет беспроводного Интернета в кафе? Я почему-то практически уверен, что его там нет.
— Верно. А как ты узнал?
— Он не мог рисковать, рассчитывая на то, что найдет там Интернет. Скорее всего он вошел в Сеть через мобильник. Однако нам необходимо узнать, каким образом ему удалось проникнуть в сеть компании «Алгонкин». Лон, найди кого-нибудь из отдела преступлений в сфере информации. И пусть они свяжутся с отделом защиты информации компании «Алгонкин». Узнай, свободен ли сейчас Родни.
Отделение преступлений в сфере информации нью-йоркской полиции представляло собой элитное подразделение, в которое входило тридцать сотрудников — детективы плюс обслуживающий персонал. Райму иногда случалось работать с одним из них — детективом Родни Шарнеком. Линкольн считал его молодым человеком, но на самом деле не знал, сколько ему лет, так как тот отличался мальчишеским поведением, небрежным стилем одежды, спутанными волосами настоящего хакера — призвание и имидж, которые делают из человека вечного юношу.
Селлитто позвонил по сотовому и после короткого разговора сообщил, что Шарнек немедленно свяжется с группой защиты информации «Алгонкин» и прояснит вопрос о проникновении в их сеть.
Купер с благоговением взирал на провод.
— Значит, вот в чем дело, — сказал он. Затем, подняв еще один мешочек, в котором находились расплющенные металлические диски, добавил: — На счастье, никто не проходил мимо. Если бы нечто подобное случилось на Пятой авеню, погибло бы десятка два прохожих.
Пропустив мимо ушей совершенно излишнее замечание Мела, Райм сосредоточил свое внимание на Сакс: она не могла отвести взгляда от крошечных металлических дисков. Голосом несколько более резким, чем было необходимо, чтобы отвлечь ее от шрапнели, он произнес:
— Итак, друзья, давайте приниматься за работу.
12
Пройдя в кабинку, Фред Дельрей оказался рядом с мужчиной, который мог быть как рано состарившимся тридцатилетним, так и хорошо сохранившимся пятидесятилетним. На нем была спортивная куртка не по размеру, по виду либо приобретенная в самой жалкой комиссионке, либо просто украденная.
— Джип.
— Хм. Это больше не мое имя.
— Больше не твое имя? И как же тебя теперь зовут? — спросил Дельрей, нахмурившись.
С подобными людьми он обычно играл совершенно определенную роль. Джип — или Не-Джип — был наркоманом-садистом, которого агент ФБР задержал во время одной из своих операций. Он долго смеялся, разглядывая рисунки Джипа, изображавшие жуткие пытки студента колледжа, отказавшегося платить за дозу. Затем последовал арест, а после переговоров и определенного времени отсидки Джип стал одним из информаторов Дельрея. Что требовало держать его на очень коротком поводке, который необходимо было время от времени натягивать.
— Когда-то звали Джипом. Но я решил поменять имя. Теперь я Джим, Фред.
Перемены. Главный лозунг дня.
— Кстати, к вопросу об именах. Фред… Фред? Я что, твой приятель, твой лучший друг? Что-то я не припомню, чтобы нас знакомили, чтобы нас представили друг другу на балу у губернатора, чтобы я встречался с твоими родителями.
— Простите, сэр.
— Знаешь, что я тебе скажу: лучше пусть будет «Фред». Я тебе совсем перестаю доверять, когда ты начинаешь говорить мне «сэр».
Перед ним был один из самых омерзительных образцов человеческого рода, но Дельрей уже давно научился подавлять все проявления нравственной брезгливости. Высокомерное презрение никогда не даст нужного результата, но при необходимости всегда нужно уметь надавить на подонка так, чтобы у того перехватило дух, — Дельрей прекрасно владел оружием страха.
Страх рождает уважение. Так уж устроен мир.
— А теперь послушай, какое у меня дело. Имей в виду, оно серьезное. Насколько я помню, у тебя приближается важная дата.
Слушания по поводу выхода из юрисдикции. Дельрей особенно не беспокоился по поводу Джипа и готов был с ним расстаться. Большого прока от него уже не было. Такова жизнь информаторов. Срок годности у них примерно такой же, как у свежего йогурта. Джип-Джим собирался обратиться в нью-йоркскую комиссию по условно-досрочному освобождению по поводу разрешения переехать в Джорджию. Не куда-нибудь, а именно в Джорджию!
— Если ты замолвишь за меня словечко, Фред… замолвите словечко, сэр, это будет просто замечательно.
И мерзавец взглянул на агента своими большими водянистыми глазами.
На Уолл-стрит могли бы многое почерпнуть из работы ФБР с информаторами. Никаких вам деривативов, дефолтных свопов, никаких страховок, никаких подтасовок бухгалтерской отчетности. Все очень просто. Ты даешь своему доносчику нечто обладающее для него ценностью, а он дает тебе что-то, обладающее примерно такой же ценностью для тебя.
Если он ничего не давал, то выбывал из игры. Если ты не расплачивался — значит, получал дерьмо вместо информации.
Все очень прозрачно.
— Ладно, — ответил Дельрей. — Заметано. А теперь о моем деле. Только помни: мою просьбу нужно выполнить срочно. Ты понимаешь, что это значит, Джим?
— Кого-то хотят кончить, и очень скоро.
— В самую точку. А теперь слушай внимательно. Мне нужно найти Брента.
Пауза.
— Уильяма Брента? А с чего ты взял, что я знаю, где его найти?
Джип-Джим, Слим-Джим задал вопрос, резко повысив голос, из чего Дельрей сразу же заключил, что его источник хоть какой-то информацией относительно местонахождения данного субъекта, несомненно, располагает.
— Джорджия, я помню о тебе, — пропел Дельрей.
Прошло целых шестьдесят секунд, в течение которых Джип о чем-то мучительно размышлял.
— Дело в том, что… возможно, я бы и смог… хотя… правда, определенный шанс есть…
— Я все-таки услышу от тебя что-то определенное, или ты так и будешь кормить меня вводными словами?
— Мне нужно кое-что проверить.
Джип-Джеймс-Джим встал, проследовал в другой угол и начал набирать какое-то сообщение на телефоне, и Дельрей в очередной раз поразился мании преследования, которое овладевает людьми, отсылающими эсэмэски. У Джипи явно есть шанс хорошо устроиться в Джорджии.
Дельрей потягивал минеральную воду, которую ему принес официант, и надеялся на то, что попытка его информатора окажется удачной…
Одной из самых успешных операций Фреда был выход на Уильяма Брента, парня средних лет, белого, довольно хилого, с внешностью контролера из «Уол-марта». Он стал ключевой фигурой в разоблачении некоей весьма опасной подпольной организации. Местная террористическая группировка, состоявшая из расистов и сепаратистов, планировала вечером в пятницу взорвать несколько синагог и свалить все на исламских фундаменталистов. У них были деньги, но не было средств для выполнения задуманного, и преступники обратились за помощью к одному здешнему мафиозному семейству, известному своей одинаковой неприязнью к евреям и мусульманам. Семейство, в свою очередь, наняло Брента, который и попался на крючок Дельрея, выступавшего под маской суетливого торговца оружием с Гаити и якобы желавшего сбыть Бренту реактивные снаряды.
Брента арестовали, и Дельрей заполучил его в качестве своего информатора. И тут произошло удивительное — Брент так увлекся работой информатора и выполнял ее столь качественно, что создавалось впечатление, будто он готовился к ней всю жизнь. Брент проник в самую верхушку расистской группировки и мафиозного семейства — в результате заговор был разоблачен и обезврежен. Оплатив таким образом свой долг обществу, Брент тем не менее продолжал сотрудничать с Дельреем, выступая в самых разных ролях: подлого наемного убийцы, специалиста в ограблении банков и ювелирных магазинов, члена радикального общества сторонников введения запрета на аборты. Он оказался одним из самых талантливых информаторов из всех, с кем когда-либо приходилось работать Фреду. Он был человеком-хамелеоном. В каком-то смысле он даже стал «альтер эго» самого Фреда Дельрея (несколько лет назад ходили неподтвержденные слухи, что Брент сумел создать собственную сеть информаторов внутри нью-йоркской полиции).
Дельрей работал с ним около года, до тех пор пока Брент не слишком засветился и не удалился под уютную опеку закона о защите свидетелей. Но продолжали ходить слухи, что под одной из своих новых масок он сохранял многочисленные тайные связи на улицах Нью-Йорка.
И так как ни один из обычных источников Дельрея не дал никакой информации о «Справедливости для…», Рахмане и нападении на подстанцию, агент вспомнил про Уильяма Брента. Джимми-Джип вернулся и уселся на скрипучую скамейку.
— Думаю, что сумею это устроить. Но в чем само дело? Я не хочу, чтобы он потом где-нибудь за углом перерезал мне глотку.
«Вот она, существенная разница между Уолл-стрит и работой с информаторами», — подумал Дельрей.
— Нет, Джимми-бой, ты меня не понял, — сказал он. — Я ведь не прошу тебя превратиться в маленькую мушку на стене, которую любой готов раздавить. Единственное, что мне от тебя надо, так это чтобы ты просто организовал свидание. Сведешь меня с человеком, и, будь уверен, не пройдет и несколько недель, как будешь есть персики в Джорджии.
Дельрей передвинул по столу карточку с телефонным номером.
— Пусть он позвонит по этому номеру. Иди и поторапливайся.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.