Так, женщина может рассказывать историю, как ее ударил муж. Естественно, это ситуация, в которой все осуждают супруга. Но те, кто видел, могут рассказать, что, прежде чем он ее ударил, она всячески провоцировала его, оскорбляла и даже, вполне вероятно, могла сама на него напасть. Конечно, это не снимает ответственности с мужа, но в этом случае женщина сделала все, чтобы с ней это случилось. Причем свое поведение она может всячески вытеснять, даже не вспомнив, какие слова бросала ему и как сама пыталась первая ударить.
Затем эта женщина приходит на работу и через какое-то время оказывается, что почему-то ее все недолюбливают. Она опять жертва завистливых и жестоких коллег. Но если узнать ситуацию поближе, то окажется, что в разговоре с начальством она случайно обронила информацию о коллеге, которую не стоило упоминать. Что за обедом, совершенно невзначай, сделала замечание, которое задело собеседника. И таких примеров может быть сколько угодно. В итоге коллектив ее недолюбливает и не разговаривает, а она считает себя жертвой.
В жизни может случиться всякое, и иногда отношение к нам правда бывает предвзятым, но если это случается регулярно, то точно стоит задуматься, а не играете ли вы в жертву и не стоит ли принять ответственность за происходящее на себя.
Ответственность непосредственно связана с принятием решений и действиями. Ведь если я не чувствую свою ответственность, о каком решении может идти речь? И тут важно понимать, что непринятое решение – это тоже решение. И не принимая решения, хочу я этого или нет, я несу ответственность за последствия моей нерешительности.
Почему человеку бывает так сложно принимать решения?
Ну конечно, важным фактором является детский опыт. Многих этому просто не научили. В первой главе мы говорили о стилях воспитания, которые приводят в дальнейшем к развитию тревоги у повзрослевшего ребенка. Это гиперопека с чрезмерной заботой, где за ребенка уже все решено: в какой школе учиться, в какие секции ходить, в какой институт поступать. У огромного количества людей выбор института и будущей профессии был продиктован мнением родителей. Но часто свободу и выбор не давали даже в мелочах: какую одежду носить, если мама считала, что холодно, значит, ребенка укутывали, и не важно, что ему по ощущениям жарко; что есть на завтрак, обед и ужин, и не важно, хочет ребенок или нет, мама лучше знает.
Либо же авторитарный стиль, при котором есть много долженствований: должен учиться на «отлично», должна окончить музыкальную школу; если говорит старший, должен молчать; должен, как папа, стать врачом; должна уехать за границу и получить престижный диплом. И это долженствование также проявлялось как в глобальных вещах, так и в мелочах: в девять утра всегда завтрак, на обед – суп, выходные – на даче.
И это приводит к тому, что человек перестает слышать свое тело, свои желания, различать эмоции, а также не знает, как брать ответственность за свои решения, ведь у него и решений, по большому счету, нет.
Есть еще один аспект, связанный с ответственностью и решениями, – общекультуральный. Есть теория, что одной из причин роста тревожных расстройств в мире является большее количество свободы, которую мы имеем. Вопрос свободы относится к экзистенциальным, так как, с одной стороны, мы ее жаждем и бьемся за нее, с другой стороны, она нас пугает и мы часто сознательно и бессознательно ее избегаем.
Так устроен наш мозг, что нам очень хочется иметь четкие представления о мире: что можно, что нельзя, как правильно, как неправильно. А для тревожного человека четкие правила просто необходимы. В состоянии неопределенности тревога взлетает до небес.
Но с правилами все не так просто. Сейчас в нашем обществе можно найти представителей разных взглядов: поборников традиционных семейных ценностей и тех, кто считает, что институт брака давно изжил себя; тех, кто считает, что мужчина должен быть брутальным, а женщина – женственной, и тех, кто не берет гендерные различия в расчет; тех, кто полагает, что показатель успешности – карьера, и тех, кто считает построение карьеры в корпорации добровольным рабством.
Еще несколько десятилетий назад представлений о том, кто, кому и что должен, было намного больше. Например, женщина должна была выйти замуж, родить детей и, возможно, немного работать. Родить вне брака считалось позором. За измены прилюдно карали. Успех определялся должностью и наличием определенного набора материальных ценностей. Ум – наличием диплома престижного вуза, а еще лучше – ученой степени. Эти представления, с одной стороны, ограничивали и уравнивали всех, с другой стороны, давали четкое направление, к чему нужно стремиться и как себя вести. В странах с сильными культурными традициями и ограничениями, например с исламской культурой, тревожных людей значительно меньше, у них есть четкие законы, которые нужно соблюдать.
Мы же, граждане современного западного мира, приобрели много свобод. И с этой свободой нужно что-то делать. И если во фрейдовскую эпоху внутриличностные конфликты в большей степени проявлялись в виде истерий или конверсионных симптомов, когда человек мог оглохнуть, лишь бы что-то не слышать, или ослепнуть, когда не хотел что-то видеть, то сейчас такие проявления встречаются не особо часто, зато появилась смутная расплывчатая тревога. И часто это как раз связывают с большим количеством свободы, при которой человек, с одной стороны, задает себе больше вопросов: а кому я должен? а кто сказал, что так правильно? а чего я хочу? И в этом плане он стал ближе к себе, но, с другой стороны, в нас все еще сильно желание порядка и слышны голоса наших предков, которые объясняют нам, как должно быть.
Когда я рассказывала про внутриличностные конфликты, хорошо было видно, что выход из любого конфликта – это принятое решение. Решение отказаться от чего-то важного и ценного в пользу чего-то другого более важного и ценного. Мне очень нравится идея о том, что свобода это не только про то, чтобы иметь желаемое. Настоящая свобода невозможна без навыка выбора и способности сказать «нет».
Часто клиенты приходят к психологу с тем, чтобы им сказали, как правильно, разрешили за него его внутриличностный конфликт. К сожалению, это так не работает. Принимать решения бывает трудно, но еще труднее и тревожнее, когда за тебя это делают другие. Какие бы мы ни были зрелые, периодически нам хочется, чтобы кто-то за нас что-то решил, в этом тоже нет ничего страшного, главное – это делать осознанно. Не принимать решение – это тоже решение. Настоящая работа и изменения начинаются только тогда, когда человек осознает, что все свои динамики в жизни он запускает сам. Когда он принимает, что тревога тоже его часть, а не что-то инородное. Что у него всегда есть выбор лежать здесь или постоять в другом месте. И что за непринятые решения и несовершенные поступки мы тоже несем ответственность.
Смерть, одиночество, бессмысленность и тревога
Какими бы мы ни были разными, есть вещи, о которых задумывается каждый: смерть, одиночество, тревога. Экзистенциальные психотерапевты, и я разделяю их точку зрения, считают, что эти темы являются универсальными источниками тревоги для каждого, не важно, осознаем мы это или нет.
Каждый не раз задумывался о смерти, особенно эти мысли обостряются, когда мы с данными явлениями непосредственно сталкиваемся: умирает кто-то близкий или знакомый, случается катастрофа, мы попадаем в происшествие или приходим к доктору с плохими анализами.
Мы говорили о том, что любую тревогу можно сформулировать вопросом: «Что, если…» – «Что, если я не выключила утюг…», «Что, если я провалюсь на собеседовании…», «Что, если меня разлюбят и отвергнут…»
И если продолжить фантазировать дальше и задавать вопрос: «А что потом?» – мы можем пройти огромное количество ступеней, но придем к теме смерти.
Тут может быть несколько вариаций. Как при панических атаках человек боится конкретно смерти. Причем паническая атака становится панической атакой в тот момент, когда человек воспринимает ощущения, возникающие у него в теле: головокружение, сердцебиение, тошноту, озноб как свидетельство приближающейся смерти или безумия. То есть если неподготовленный человек пробежал по жаре десять километров и у него случилось головокружение, и, возможно, он даже потерял сознание, но при этом не испугался, а понял причину, – это всего лишь реакция организма. Но если в этот момент он подумал, что эти ощущения не характерны для него, и возникла мысль, что он умирает или сходит с ума, то у него паническая атака. Изначально паническая атака всего лишь реакция организма на какой-то стресс: недосып, похмелье, избыток кофе, духота. Паническими атаками их делает наша трактовка происходящего: когда у нас возникают при этих ощущениях мысли о смерти физической или интеллектуальной.
Или тревоги, связанные со своим здоровьем или здоровьем близких. Тут тема смерти лежит на поверхности. И хотя тревога очевидна, она может иметь множество разных вариантов: может относиться к самому процессу умирания, и кто-то говорит, что не боится смерти, а боится мучений, ее сопровождающих, или беспомощности; а может относиться к страху остаться одному или невозможности принять, что мир останется, когда меня не будет; может носить форму беспокойства о судьбе близких, как они справятся без меня.
Есть более завуалированные способы.
Когда человек боится принять неправильное решение и медлит или, наоборот, слишком поспешно принимает решение, это же тоже про страх смерти. Мы боимся, что наше время ограниченно. И либо не сможем переиграть ситуацию и что-то изменить и соответственно будем сожалеть об этом на смертном одре. Либо мы так боимся не успеть, все не попробовать и не почувствовать, подойти к пугающей нас черте и сожалеть о том, что не было сделано, что начинаем торопиться.
Часто бывает, что человек пережил какое-то событие, при котором в реальности или всего лишь в своих фантазиях был близок к смерти: автомобильная катастрофа, встреча с группой хулиганов на темной улице, болезнь или сильная турбулентность в полете. И на первый взгляд он спокойно переживает этот эпизод: продолжает заниматься своими повседневными делами, строить планы. И вроде происшествие остается всего лишь неприятным эпизодом в прошлом. Но через какое-то время он начинает испытывать сильную тревогу, причем она может не иметь ничего общего по смыслу с произошедшим. Например, человек попал в автомобильную катастрофу, а через какое-то время начинает испытывать сильное беспокойство по поводу нового рабочего проекта. И сначала это может восприниматься как естественный процесс, но потом тревога распространяется на другие сферы. И вот уже тревога заполняет бóльшую часть жизни. В этом случае переживание близкой смерти запускает тревогу.