– В Межеве?
– Да-да, это уже было тогда традицией встречать Рождество там, – подает голос Алекс и кладет передо мной тарелку с панкейками. Они идеально круглые и румяные. Он берет у Эль сироп и с видом профессионала поливает сверху, круговыми движениями. А затем украшает несколькими ягодками малины и голубики.
– Твой омлет остыл, – поясняет он и подает мне вилку с ножом. – Так вот, посреди ночи ко мне в комнату пришло заплаканное чудо и стало жаловаться, что кто-то съел все ее вафли.
– И он решил меня успокоить тем, что пообещал сделать мне новые! – указывая на Алекса вилкой, хмыкает Эстель.
Я режу свой завтрак и аккуратно отправляю вилку в рот. Мягкое, пышное тесто, пропитанное сладким сиропом.
– Я не знала, что ты так хорошо готовишь… – бормочу я и отрезаю еще кусочек.
– Так было не всегда, – весело говорит Эль. – Тогда у него все сгорело, и вся семья в четыре утра стояла взлохмаченная, глядя на нас во все глаза.
Она громко смеется, и Алекс улыбается.
– Я нашел рецепт вафель, а вот как работает машинка, не разобрался.
– Ты бы видела, как на нас глянул бабушкин повар, увидев беспорядок, который мы после себя оставили.
– Потом еще три дня проветривали дом, а бабушка до сих пор шутит: «Александр, только не ходи на кухню!» – Он опирается о холодильник и смотрит на нас.
Эль хохочет, ее смех разносится по всей кухне. А я смотрю на Алекса, он выглядит сейчас таким расслабленным. Голубые глаза сверкают весельем, на лице блуждает улыбка. Так и хочется подойти и обнять его. Он ловит мой взгляд и нахально мне подмигивает. Я фыркаю и продолжаю уплетать завтрак. Эль тянется за фруктами, задевает открытую бутылку с сиропом, опрокидывает ее на стол, и он выливается прямо мне на колени и футболку.
– Прости, прости! – кричит Эстель, хватая сироп, и подает мне салфетку.
Вязкая жидкость растекается по джинсам, они прилипают к коже. Я встаю со своего места.
– Похоже, мне надо в душ, – с усмешкой говорю я, вытирая липкие руки салфеткой.
– Какая я неуклюжая, – поджав губы, бормочет моя сводная сестра.
– Да ерунда, – отзываюсь я.
– Алекс, я бы помогла тебе убрать, но меня внизу ждет Квен, – извиняющимся тоном начинает она. – Он, как всегда, припарковался в неположенном месте.
– Беги… но с вами на моей кухне одни неприятности. Одна решила разнести вазу, вторая залить все липким сиропом.
Алекс подходит к шкафчику и достает оттуда швабру с ведром.
– Прости, – скулит Эль и запрыгивает ему на спину. Она звонко чмокает брата в щеку, затем спрыгивает и подбегает ко мне.
– Зато теперь ты по-настоящему сладкая, – напевает она и целует меня в щеки. – Я побежала, но если что, на связи! – Эль хватает свою сумочку и летящей походкой выбегает из кухни.
– Мне надо открыть ей дверь, – под нос бормочет Алекс, и мы следом за ней выходим из комнаты.
Он открывает Эль дверь, она еще раз с нами прощается и, не дождавшись лифта, бежит по ступенькам вниз. Дверь за ней закрывается, а я смотрю на Алекса.
– Почему? – тихо спрашиваю я.
– Что именно?
– Почему ты так повел себя?
Он идет в сторону кухни, но оборачивается и бросает:
– Потому что я решил больше не жить прошлым…
Алекс заходит на кухню, и я слышу, как он набирает в ведро воды. Я продолжаю стоять на месте, ощущая волнение каждой клеточкой своего тела. Его слова эхом отзываются в моем сердце.
«Потому что я решил больше не жить прошлым»… Что бы это могло значить?
Глава 13
Я мечтал однажды увидеть Эстель парящей от счастья. Я смотрел на нее сегодня и понял, что этот момент настал. Она смеялась, улыбалась и не могла скрыть свою радость. Быть может, только за это мне надо сказать спасибо чертову Делиону? Я беру телефон, нахожу его номер и, прежде чем успеваю передумать, нажимаю на кнопку вызова. Он отвечает практически сразу.
– Да? – слышится на том конце. Чувствую напряжение в тоне его голоса.
– Поздравляю, – просто говорю я.
Повисает тишина. Я бы сам не знал, что ответить на столь нежданный звонок. Но Квантан быстро берет себя в руки.
– Для меня многое значит твой звонок, – честно признается он. – Я хочу, чтобы мои дети, внуки, вся наша семья собиралась за одним столом без задних мыслей. Я знаю, что облажался. – Он замолкает, а затем тихо добавляет: – Но я не могу отпустить твою сестру только потому, что в прошлом совершил ошибку. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Понимаю, – коротко отзываюсь я.
– Я сделаю все, чтобы она была счастлива, – его слова пропитаны искренностью.
– Прошлое в прошлом, Квен. Живем настоящим, – говорю я.
– Спасибо, – отвечает он. – Если честно, не знаю, как правильно закончить этот разговор.
– Просто повесь трубку, – хмыкнув, предлагаю я. Это, пожалуй, один из самых неловких разговоров в моей жизни. Квантан на том конце усмехается.
– Пока, дю Монреаль.
– Пока, Делион.
Я сбрасываю вызов. Действительно, один из самых неловких разговоров в моей жизни. Но я должен был сделать этот звонок еще три года назад.
Решаю отвлечься и прохожусь по утренним сообщениям. Анна пишет, что нашла очень крутой фонд, ей нравится проделанная ими работа и ценности, которые они продвигают.
«На мой взгляд, лучший кандидат для пожертвования. Я послушала их истории, они девушек из ада доставали, без денег… Подручными средствами, на чистом энтузиазме и вере».
«Перечисляй им».
Ее ответ смешит меня. В сообщении короткое «Уже!».
Я листаю дальше, сообщений собралось много, в особенности от Натали. Она просит меня подписать бумаги и встретиться с ней в офисе, чтобы обсудить кое-какие детали наших будущих проектов.
«Во сколько ты сможешь?» – спрашиваю я.
«Через час, тебе подойдет?»
«Да, отлично».
«Тогда до скорого».
На кухне беспорядок устранен, осталось принять душ и одеться. Но стоит поторопиться: зная Натали, она будет там раньше назначенного времени. А я ненавижу заставлять людей ждать. Я быстро принимаю душ и надеваю рубашку и брюки. Застегиваю ремешок часов на запястье, мысленно перебираю предстоящие дела. Надо предупредить Марион, что я ухожу. Спросить ее, нужно ли ей что-нибудь.
Я стучу к ней в комнату, но она не открывает. Черт, надеюсь, она не сбежала из квартиры. От Марион можно ожидать чего угодно. Я стучу громче, но в ответ – тишина. Я сверну шею Валентину, если найду ее у него. С этими мыслями я толкаю дверь и переступаю порог в ту же секунду, когда Марион выходит из ванной в облаке пара и крошечном полотенце. Она поднимает голову и встречается со мной взглядом.
– Какого черта ты забыл в моей комнате?
– Думал, ты убежала, – хрипло отзываюсь я.
Она самодовольно улыбается. Я бы очень удивился, если бы она запаниковала или застеснялась. Но я знаю, что она лишь делает вид, что ей все равно. Густой румянец плывет по ее щекам и шее. Она открыто смотрит на меня, но я чувствую, как от моего взгляда все внутри нее трепещет и подрагивает в волнении. Медленными шагами она подходит ко мне.
Маленькое полотенце едва прикрывает грудь. Капли стекают с мокрых волос прямиком на ямочку между ключиц. Я сглатываю. Ее темно-зеленые глаза заглядывают в мои. Взмах длинных ресниц и наивная улыбка. Она решает подразнить меня. Прекрасно осознает свою власть надо мной.
– Нравится то, что видишь? – возвращает она мне мои же слова.
– Тебе действительно нужен ответ на этот вопрос?
– Что ты там говорил про умение стучаться в двери?
– Я стучался, ты не отозвалась.
Она подходит вплотную, прижимается ко мне всем телом.
– Как жаль, что тебе ничего этого не светит, – самодовольно сообщает она, и полные губы расходятся в нахальной улыбке.
Она проходит мимо меня, направляется к комоду, в который наверняка сложила одежду. Ее подбородок высоко приподнят, словно мое присутствие ни капельки не смущает ее. Я смотрю ей вслед. Босые ноги ступают по моему паркету. Почему меня это сводит с ума? Разглядываю ее фигуру. Хрупкая тоненькая щиколотка, чуть выше – аккуратная коленка… а выше – изгиб бедра. Мне становится жарко. Расстегиваю несколько верхних пуговиц рубашки и следую за ней. Она оборачивается и хмурится.
– Мне надо переодеться, – бормочет она, но я не останавливаюсь. Иду прямиком на нее. Она заправляет пряди волос за уши и осторожно поглядывает в мою сторону. Марион больше не выглядит спокойной. Я припечатываю ее к стенке.
– Алекс, что ты делаешь? – еле слышно спрашивает она.
Ее голос подрагивает, а кожа покрывается мурашками. Меня так заводит ее реакция. Она хлопает глазами, шумно сглатывает. Губы приоткрыты, дыхание тяжелое. Я вижу, как сбоку на шее пульсирует венка, опускаю руку на это место, и кончики моих пальцев ощущают ее бешеный пульс. Наклоняюсь к ней, веду носом вдоль щеки, вдыхаю свежий запах цветочного шампуня и сладости, исходящий от нее. Замираю в нескольких миллиметрах от ее губ.
– Что… ты… делаешь?.. – едва уловимо произносит она мне в губы.
– Сыграем, Марион? Да или нет?
– Во что именно? – Ее голос дрожит.
– Догадайся.
– Не люблю загадки, – тихо отвечает она.
Пристально смотрю ей в глаза.
– Я планирую тебя трахнуть. – Ее зрачки расширяются.
Похоже, кто-то теряет дар речи от моей наглости.
– Если, конечно, ты не против.
Я жду ответной реакции. Ну же… ты не любишь проигрывать. Ты любишь сама устанавливать правила. Действуй. Она словно читает мои мысли: двумя руками обхватывает ворот моей рубашки и резко притягивает к себе.
Глава 14
Я грубо целую его, а затем кусаю нижнюю губу. Оттягиваю ее и нежно веду по ней языком. Он обхватывает ладонью мой затылок, притягивает меня к себе, поднимает над полом и усаживает на комод. Затем врывается в меня своим языком. Властно, контролируя поцелуй, требуя от меня ответа. И я отвечаю ему, нежно посасывая его язык. Нежность против грубости, сила против слабости, страсть против здравого смысла. Он срывает с меня полотенце, и его руки сминают мою грудь. Чувствую, как кожа покрывается мурашками. Его теплые руки на моем теле, и оно податливо выгибается ему навстречу. Ничего не могу с собой поделать. Его поцелуи и прикосновения сводят меня с ума. Я раздвигаю ноги и тяну его на себя, пряжка ремня ударяется в мой голый живот. Мне этого мало, я отрываюсь от него и судорожно пытаюсь справиться с пуговицами рубашки. Пальцы подрагивают и не слушаются.