10 октября.
Слышал сегодня, что немцы забрали у крестьян весь урожай и даже овощи. У многих крестьян они отбирают и коров. Они выдают крестьянами лишь по 300 гр. хлеба.
* * *
Я не единственный профессор научный работник, которого немцы избивали. Прошлой зимой д-р Раевский переносил вещи своей кафедры из Гистологического корпуса, занятого немцами, в Анатомический институт. Явился немец. «Ты что тут делаешь? Воруешь?» — «Нет. Это мои вещи». «Ах, так. Ты ещё и рассуждаешь.» И немец ударил Раевского по лицу. Мол, знай наших и нашу высокую культуру!
17 октября.
Из Германии в Харьков приехало много немцев. Очевидно, в heimat’е голодно и они прибыли в голодный Харьков подкормиться за счёт населения. Хотя немецкое командование, очевидно, заботится об их пропитании, им приходится знакомиться с некоторыми бытовыми особенностями нашего города. Например, сегодня я не без злорадства видел как один немец в штатском, одетый с иголочки новый костюм, шёл по Лермонтовской улице с пустым ведром в поисках воды. Вряд ли в Германии ему приходилось заниматься столь низменными делами.
* * *
Сегодня ко мне приходила Нина Т-вич с просьбой выдать ей справку о болезни. Её хотят забрать в Германию на работы. Она вполне здоровая девушка. Я её научил, как нужно симулировать ишиас. Мы много раз репетировали то, что она должна будет делать и говорить при различных испытаниях. Я выдал ей также справку о том, что якобы лечил её от ишиаса в течение года. Всё это очень рискованно, так как Нина Т-вич весьма легкомысленная девица и при осмотре её медицинской комиссией она может провалиться. За ложные справки немцы посылают врачей на 3–4 месяца на принудительные работы. Ну, будь что будет. Уходя, Нина Т-вич имела бестактность сунуть мне пачку советских денег. Я отказался их принять. Если я рискую своей головой, я хочу по крайней мере иметь чувство, что делаю это идейно, а не ради 500 или 600 рублей.
* * *
По Сумской улице, рядом с базаром, немцы вели около сорока пленных советских матросов. Руки были у них связаны. Они гордо пели «Интернационал» и «Раскинулось море широко». Одного матроса конвойный ударил прикладом, но тот продолжал петь. Люди, глядя на матросов, плакали. Женщины предлагали им хлеба. Но матросы отказывались, говоря, что всё равно их, очевидно, ведут на расстрел. Они голодают уже три дня. Меня глубоко взволновал этот рассказ. Он, по видимому, вполне достоверен, так как я слышал его от двух очевидцев.
Мой сын рассказывал, что недавно по Клочковской улице конвойные вели обезоруженных немецких солдат, которые кричали «Rot Front!». Вероятно, в недрах немецкой армии идёт коммунистическая работа. Ведь одно время в Германии нашлось около пяти миллионов человек, голосовавших за коммунистическую партию. Часть из них осталась верной своим убеждениям. Немецкие коммунисты, очевидно, где-то работают в подполье…
Олег бывает иногда в окрестностях города. Он рассказывает, что число партизан огромно, что в некоторых направлениях немцы могут передвигаться по дорогам лишь крупными вооружёнными отрядами. Крестьяне поддерживают партизан. В одном селе около города Волчанска немцы объявили реквизицию скота: крестьяне должны были привести на следующий день весь свой скот в определённый пункт. Однако ночью крестьяне угнали весь скот в ближайший лес и передали его партизанам. Утром к сборному пункту пригнали скот лишь староста и несколько кулаков.
* * *
Олег знаком с одним пленным командиром РККА, который говорил ему (или хвастался), что он знает место, где закопаны деньги на миллионы рублей. Дело происходило якобы так. При отступлении советской армии около Житомира некоторые части оказались окружёнными немцами. Они пытались пробиться на восток. В одной из этих частей находились три грузовика, груженных советскими денежными купюрами (по 30, 50 и 100 рублей). Было дано распоряжение закопать эти деньги в условном месте. Это поручение было дано трём военным, в том числе и знакомому Олега. Они выбрали поляну в лесу, вырыли большую яму и сложили туда все деньги. После этого они зарыли этот клад, сравняли края ямы с уровнем земли и сделали на деревьях несколько зарубок. Знакомый Олега потерял из вида остальных двух участников этого дела. После войны он намеревается откопать этот многомиллионный клад…
20 октября.
Немцы не считают нас за людей и подвергают всевозможным унижениям. Недавно я проходил через двор одного дома, расположенного по улице Дзержинского. На балконе второго этажа сидел немецкий солдат. Во дворе на солнце лежала небольшая чёрная собака, очевидно, принадлежавшая этому немцу. Солдат натравливал собаку на меня. Но пёс был настроен мирно и он лишь тявкал, глядя на меня. А сегодня этот же пёс набросился на меня и укусил меня за ногу. Немец может быть доволен: ему удалось выдрессировать своего пса и приучить его набрасываться на русских.
* * *
Олег имеет возможность слушать иногда советское радио. Дела немцев на фронте значительно ухудшились. Олег предсказывает, что советские войска скоро возьмут Харьков. Я верю в это, но думаю, что это произойдёт ещё не скоро.
21 октября.
Вчера повесился доктор Воронин. Он почти наверняка, есть основания думать, что он был связан с Гестапо. Видимо, его хозяева требовали от него чего-то, что он не мог выполнить. Перед смертью он сказал такую фразу: «Я запутался в своих делах». Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что ему было поручено следить за мной. После своего возвращения из Германии он очень стремился познакомиться со мной, хотя до этого мы часто встречались и не кланялись. Большой это был мерзавец.
* * *
Жена доктора Богачевского часто иногда имеет коммерческие дела с немцами. Ей часто приходится разговаривать с ними. Немцы ей говорили, что многие из них ненавидят Гитлера и фашистский режим, что в Германии драконовские законы и что жить там очень тяжело. Многие немцы не сочувствуют войне с русскими… Хоть бы всё это было правда.
22 октября.
Через два дня будет год как немцы заняли Харьков. За год они ничего не сделали, чтобы улучшить положение в городе. Воды нет, света нет. Трамваи не ходят. По-прежнему многие жители голодают. Немцы выдают нищенские пайки.
* * *
У немцев есть стремление приобрести красноармейские звёзды и маленькие портреты Ленина и Сталина. Они предлагают за это большие деньги. Не совсем понятно, для чего это им нужно.
* * *
Немецкие сводки стали что-то очень бледными. Там имеются, например, следующие сведения: «На донском фронте атаки красных были отбиты румынскими войсками». Это, по видимому, означает, что немцев бьют, а они кивают на румын. Мол, не мы отступили, а наши храбрейшие союзники. Румыны всегда славились трусостью. В данное время им приходится воевать далеко от родины и вероятно они не испытывают при этом никакого энтузиазма. Они чувствуют, очевидно, что приносимые ими жертвы полезны только для немцев.
24 октября.
Годовщина прихода немцев. Казённые восторги в газете. Заставили вывесить флаги. Вчера дворник приходил к нам за простынями для флагов. Я послал его к черту. Впрочем флагов по городу вывешено довольно мало. Их много лишь на Сумской улице.
Сегодняшний номер газеты «Нова Україна» является особенно омерзительным. Среди возмутительных статей, которые там напечатаны, выделяется статья митрополита Теофила. Он поспешил изъявить немцам свои верноподданнические чувства. В пылу красноречия он умудрился облить грязью даже светлый образ Юлиана Отступника. С пеной у рта он доносит немцам о том, что в Харькове ещё остались большевики. Вот такого вздёрнуть, пожалуй, не грех!
* * *
Прохожу сегодня по Сумской улице и на углу Каразинской вижу выставленные фотографии под заголовком: «Наши рабочие в Германии». Гляжу… и узнаю. Узнаю комнату амбулатории, где я работал в течение десяти дней тогда, когда я служил врачом в лагере в Нёйкёльне. Узнаю фельдшера, работавшего со мной, ящик с медикаментами, или вернее… без медикаментов. А ведь эта комната находится в лагере, оплетённом колючей проволокой, в лагере, где умерли от голода несколько десятков рабочих. Небось это не показано на фотографиях. И вот этот комплект снимков демонстрируется как доказательство того, что русским живётся хорошо в Германии!.. Ловкость рук и никакого мошенства!..
26 октября.
Недавно по улице шёл немецкий офицер со своей переводчицей. Это была молодая и хорошо одетая женщина. Не знаю, по какому поводу произошла ссора между этой русской и одной немкой. Немка отхлестала русскую по лицу. Немецкий офицер поспешил скрыться. Он, конечно, не подумал защитить русскую женщину. Впрочем, мне такой не жалко. Сколько баб гуляют теперь с немцами, благо рожи у них пригожие. Позор!
* * *
Г. С.Доц. Козырев лично видел, как немецкий солдат с винтовкой конвоировал русского пленного и при этом поминутно бил его по лицу. Пленный шёл весь окровавленный.
28 октября.
С 25 октября вновь установлены твёрдые цены на продукты. Поэтому опять ничего нельзя купить на базарах. Цены установлены следующие: пшеничная мука — 105 р. килограмм, пшено — 105 руб., гречневая крупа — 150 р., молоко — 30 р. литр, постное масло — 400 р. литр, картофель — 27 р. кило, капуста — 6 р. кило и т. д. На базаре очень много продуктов. Любопытно, что сегодня в газете «Нова Україна» расхваливаются купцы: они, мол, стремятся к снижению цен. Какой блёф! Это — первосортные спекулянты, они все стремятся реализовать огромные прибыли. Любопытно, что с твёрдыми ценами никто не считается. Например, рядом с объявлением, фиксирующим цену на кило картофеля в 27 рублей, бабы продают картошку на десяток по 65, 85 и даже по 100 рублей.
30 октября.
Немцы разъезжают на автомобилях по городу и давят граждан. Уже погибли таким образом проф. Багалей (дочь академика Багалея) и д-р Игумнов. Этот последний был милейшим стариком. Один мальчик, лечащийся сейчас в Институте ортопедии, рассказывал моей жене, что немецкий шофёр наехал на него нарочно. Я охотно этому верю, так как недавно со мной произошёл следующий случай. Я ехал на велосипеде по шоссе на южной окраине Харькова. По бокам шоссе находился песок, по которому ехать на велосипеде невозможно. Позади меня раздался автомобильный гудок. Я стал ехать по правому краю шоссе около самого песка. Немецкому шоферу, по видимому, не понравилось, что я не съезжаю на песок. Хотя шоссе было широкое и места было много, он провёл свою машину на несколько сантиметров от меня и при этом ругался. Лишь чудом я удержался в равновесии и не свалился на песок. А ведь этот шофёр так же свободно мог наехать на меня. Что значит для немца задавить какого-то русского?