пушок вместе с кожей!
Зато потом толстяк долго втирал ему в горевшие щеки какую-то приятно пахнущую мазь.
— Вот теперь ты похож на келлуанина, — довольно проговорил цирюльник, собирая инструменты и вытирая пот с покатого лба.
С наслаждением встав, Александр подошел к колодцу и посмотрел в темную воду.
«Действительно, похоже. Только глаза все портят».
— Спасибо, господин Джедефмин, — он учтиво поклонился. — Ты работаешь так, словно твоей рукой водят сами боги!
Толстяк польщено улыбнулся и ушел, важно раскланявшись на прощание.
А немного погодя за ним опять пришли. Мальчик, видимо выполнявший в усадьбе роль посыльного, сказал, что его хочет видеть господин Фуубис.
Старший писец только что пообедал в обществе любимого сына и, пребывая в благодушном настроении, возлежал на мягкой кушетке прямо в обеденном зале. За столом, очищенным от блюд и крошек, перебирал какие-то папирусы Раамос.
— Вы звали меня, господин? — спросил Алекс, остановившись у входа.
— Мне доложили о твоей неудаче, — проговорил хозяин дома, поворачиваясь на бок.
— Мне жаль, что я занял время твоих подчиненных из-за каприза глупой женщины, — извинился юноша.
— Такое случается, — отмахнулся старший писец. — Я приготовил письмо к Сетиеру и жду тебя с ответом самое позднее через двадцать дней.
— Вы его получите, господин, — не моргнув глазом, соврал Александр.
Раамос протянул ему папирус.
Алекс подошел и взял свиток, перевязанный голубой лентой с цепочкой иероглифов.
— Караван отбывших наказание узников уходит завтра с рассветом, — продолжил Фуубис, когда юноша вернулся к двери. — Тебя проводят, и казначей выдаст обещанное золото.
— Благодарю, господин, — Александр поклонился, и ни на кого не глядя, покинул обеденный зал.
— Когда будешь в Гиврах, передай привет Сирзесу, — бросил вдогонку молодой келлуанин. — Скажи, что мы его ждем.
— Конечно, господин, — кивнул Алекс.
В оставшееся до вечера время он сходил к озеру, без труда убедившись, что уровень воды в нем непрерывно повышается, и очень скоро тростниковые корабли, или скорее баржи, будут стоять вровень с массивными причалами. От посещения самих каменоломен юноша решил отказаться. Неизвестно, как посмотрят на такую экскурсию местные власти. Не стоит лишний раз привлекать к себе внимание.
За ужином слуги наговорили ему множество комплиментов и даже пробовали угостить его вином. Но Алекс отказался. Вдруг старшая служанка уже успела туда чего-нибудь намешать? А вот дыни, виноград и гранаты ел с удовольствием.
Перед тем, как лечь спать, мальчишка-посыльный тихо сказал:
— Спасибо, что навалял тумаков Матасене. Она второй день ходит злая, как гиена!
— Я никого не трогал, — возразил Александр.
Пацан понимающе хихикнул.
Туптах проводил его осоловевшими глазами и покачал головой.
— Не верь. Они же все с её руки кормятся.
— Ну и что? — пожал плечами Алекс. — Разве это когда-нибудь мешало людям ненавидеть своих кормильцев?
Толстяк хрюкнул и, закатив пьяные глаза, тихо засмеялся. Юноша хлопнул его по плечу и отправился спать.
Опасаясь мести обиженной женщины, он долго лежал с закрытыми глазами, лишь на короткое время погружаясь в беспокойный сон. Поэтому, когда в сумерках к дому слуг пришел мрачный привратник, то обнаружил гостя господина Фуубиса сидящим на лавочке.
— Пошли, — мотнул башкой громила.
— После тебя, — галантно пропустил его вперед Александр.
— Что?! — тихо рыкнул слуга.
— Я говорю, иди первый! Это же твоя усадьба, — привратник был раза в два крупнее его, но Алекс его нисколько не боялся.
Здоровяк нахмурил покатый лоб в тяжком мысленном усилии, но не найдя к чему придраться, спорить не стал. У ворот их ждала старшая служанка с большой корзиной и немолодой, тощий мужчина с подозрительно желтой кожей.
«А у дяденьки, не иначе, гепатит», — подумал Александр, принимая у него из рук тяжелый кусочек красноватого металла.
Пусть дорога твоя будет недолгой, чужак, — издевательски усмехнулась Матасена.
— И тебе такого же счастья, — вернул улыбку парень. — У нас говорят, что любое доброе пожелание всегда возвращается, госпожа.
Женщина чуть вздрогнула. А казначей, с хмурым видом выслушивавший их любезности, проворчал:
— Торопись, опоздаешь, будешь догонять отряд в пустыне!
— До встречи, чужак, — прогудел привратник.
— Стойте! — раздался голос, заставивший всех вздрогнуть. От дома по пандусу спускался молодой господин, поеживаясь от утренней прохлады.
— Я провожу тебя, Алекс.
Старшая служанка побледнела и тревожно переглянулась с привратником.
— Не стоило так утруждать себя, господин, — пробормотал Александр, отводя глаза.
— Это мне решать, — властно возразил Раамос.
— Но вы же еще не завтракали, господин? — озабоченно покачала головой Матасена.
— Вот и приготовьте все к моему возвращению, — строго сказал молодой хозяин.
Здоровяк нерешительно топтался, глядя то на него, то на старшую служанку.
— В чем дело? — нахмурился Раамос.
— Прости, господин, — прогудев, неуклюже поклонился привратник, отодвигая толстый засов на калитке.
— Надеюсь, ты не заставишь себя долго ждать? — спросил молодой келлуанин, когда они отошли от ворот.
— Это не только от меня зависит, господин, — ответил Алекс, набрасывая на плечо ремень корзины.
Внезапно порыв ветра донес до него человеческие голоса.
— Тихо! — юноша замер, настороженно оглядываясь.
Они стояли в проходе между двумя длинными приземистыми зданиями без окон, похожими на склады.
Раамос хотел что-то сказать, но Александр оборвал его.
— Подожди, господин.
Он тихо сбросил корзину и взялся за меч.
— В чем дело? — громко спросил келлуанин. — Что с тобой?
Словно в ответ на его восклицание из-за угла выскочили два стражника и замерли в нерешительности.
— Вы кто? — нахмурился сын старшего писца.
Вдруг и позади них раздался какой-то шум. Алекс резко обернулся, успев заметить, как два человека нырнули обратно за склад.
— Мы тут… патрулируем, — растерянно пробормотал один из солдат.
— Без копий и щитов? — насмешливо усмехнулся Раамос. — С одними ножами.
— Так получилось, господин, — пожал плечами второй воин. — Ну, мы пойдем?
— Идите, — кивнул молодой человек.
Солдаты очень быстро скрылись за углом, и через секунду оттуда донесся их звонкий топот.
— Вот и я тебе жизнь спас, — улыбнулся Раамос.
«Скорее этим придуркам», — насмешливо подумал Александр, но вслух поблагодарил:
— Спасибо, господин.
— Думаю, их подговорила Матасена, — пробормотал тот. — Слишком много о себе думает. Давно палок не получала.
Алекс промолчал.
— Так за что ты её ударил? — спросил келлуанин.
— Спроси у неё сам, господин, — уклончиво ответил Александр. — У нас мужчины на женщин не жалуются.
— Спрошу, — пообещал Раамос тоном не предвещавшим ничего хорошего Матасене.
Обогнув еще один склад, они увидели Дом камня. Возле двора толпились человек десять мужчин и три женщины. Все в застиранных, но чистых юбках и с коротко подстриженными волосами. В стороне стояли трое солдат.
— Вот твой караван, Алекс, — кивнул сын старшего писца. — Иди и возвращайся скорее. Я буду ждать.
— Постараюсь, господин, — поклонился Александр, чувствуя, как на душе скребут все кошки Келлуана.
Собеседник уловил его настроение, но понял его по-своему.
— Мне тоже жаль с тобой расставаться, — он осторожно взял его за руку. — Надеюсь, разлука окажется недолгой?
— Я тоже, — с трудом выдавил из себя Алекс, освобождая ладонь, которую почему-то сразу же захотелось вытереть.
— Мы ждем только вашего гостя, господин, — с заметным упреком сказал пожилой воин Раамосу.
— Ему пришлось задержаться, — надменно ответил тот.
— Теперь мы можем идти? — нахмурился солдат.
— Да, — кивнул молодой человек, отходя в сторону.
После командирского рыка бывшие заключенные похватали свои корзины и торопливо зашагали к воротам. Там зевавший писец, или помощник, громко выкрикнул имена отбывших наказания.
К счастью для Александра среди них не оказалось уроженцев Абидоса и его окрестностей.
Под ленивыми взглядами лучников, мерно вышагивавших по стене, колонна покинула Уразские каменоломни.
Когда дорога привела их к каналу, заполненному водой уже больше чем наполовину, Алекс думал только о предстоящем возвращении и о том, когда же, наконец, закончится этот бессмысленный вояж.
Часть 6. Цунами
Глава I. Иногда они возвращаются
— Всеми нами руководит прошлое, хотя никто этого не понимает.
Власти прошлого никто не признает, — провозгласил он, подкрепив свои слова резким взмахом руки. — Но если вы задумаетесь над этим вопросом, увидите, что прошлое всегда играло гораздо более важную роль, чем настоящее.
В первые дни после бегства Небраа Мерисид вздрагивала от каждого шороха и почти не спала ночами. Бывшей старшей служанке все время казалось, что вот-вот в дом ворвутся орущие мождеи и потащат её на суд, где жестокий главный инспектор отправит бедную женщину в каменоломни. Сколько страху натерпелась она, когда шла в Дом людей приносить клятву слуги, знают только боги. Пробормотав трясущимися губами нужные слова, бывшая танцовщица поклонилась надменно восседавшему за столом Раату, и с огромным облегчением покинула кабинет, а в коридоре столкнулась со старшим мождеем, и сама не поняла, как не описалась от ужаса!
Но человек не может бояться вечно. Время шло. Страх начал отступать, притаившись в глубине памяти. Лишь иногда, одинокими ночами всплывал в сознании, заставляя плотнее кутаться в одеяло и шептать полузабытые молитвы.
Боги сжалились над ней, и вскоре в пустом доме появилась еще одна служанка. Вернулась Самхия. Жизнь на родине у девушки не заладилась. Отец решил выдать её замуж за старого вдовца-кожевника. Мало того, что от старика постоянно пахло кислым, и он хромал, так в случае его смерти дом с мастерской переходил к старшему сыну, а вдова получала назад только свое приданое. После первой же встречи с потенциальным женихом Самхия решила вернуться в Абидос, где её с удовольствием приняла Мерисид, страдавшая от одиночества. Бывшая танцовщица без труда уговорила помощник