— Это я ее поймал! — ликовал юнец, демонстрируя в счастливой улыбке отсутствие нижних передних резцов. — Я! Скажите десятнику!
— Отпустите меня! — закричала Айри. — Я ничего не сделала! Я служанка келлуанского мага!
Но никто не обратил внимания на ее кошачьи вопли. Подбежавшие воины склонились над норой, откуда только что извлекли девочку.
— Кто-нибудь еще лезет? — отрывисто спросил тот, что постарше.
— Куда? — удивилась Айри.
— Сюда! — рявкнул воин и отвесил ей пощечину.
В голове у неё зазвенело.
— Никто никуда не лезет, — пролепетала девочка.
Второй стражник наклонился и заглянул в нору.
— Тут никого нет!
— Слышь, олух, веди ее к десятнику. Пусть решает, что с ней делать.
— Отпустите меня! — закричала Айри, едва молодой воин потащил ее к углу дома. — Отпусти, я тебе серебра дам!
Стражник остановился.
— Давай!
— Отпусти сначала, — сказала девочка.
— Откуда у такой замарашки серебро! — фыркнул парнишка и тут же стал ее ощупывать.
Как она заорала! Наверное, так в далеких южных землях призывают на бой соперников гигантские животные с двумя хвостами: спереди и сзади. Айри как-то раз видела такого в цирке. Стражник отцепился и попытался влепить ей пощечину, но девочка вывернулась, и удар получился скользящий.
— Молчи, мерзавка!
— А ты перестань меня лапать! — крикнула она ему в лицо.
Прибежал один из воинов, остававшихся во дворе.
— Что случилось?
— Он меня тискает! — закричала Айри. — Говорит, дашь, я тебя отпущу!
— Неправда! — испуганно возразил молодой человек. — Что тут тискать? Она мне серебро предлагала!
Стражник фыркнул.
— Веди ее к десятнику, озабоченный ты наш!
— Я…
— Веди, я сказал! — рявкнул воин и в довершение дал молодому пинка.
— Да не вздумай упустить, шкуру спущу!
Парнишка рванул девочку так, что она едва не упала.
У дверей «Веселого омара» под охраной городских стражников сидели и лежали в разной степени побитости члены «Общества Диноса». В стороне беседовали десятник и трое мужчин в чистых аккуратных хитонах и плащах.
— Господин десятник! — крикнула Айри. — Отпустите меня! Я служанка второго пророка храма Сета в Абидосе Тусета! Я здесь случайно!
— Как и все. В тюрьму, — не глядя на нее, махнул рукой воин. — Там разберемся!
— Слышала, сука! — гнусно усмехнулся стражник, толкая ее в кучку мужчин. — Начальник сказал — в тюрьму, значит в тюрьму.
Девочка села на землю и заплакала. Теперь она точно не успеет вернуться до темноты. Вот уж теперь жрец точно её не простит.
Все, что казалось таким желанным и притягательным в подростковых грезах, наяву выглядело совсем иначе. Глядя на обнаженную Циаду, застывшую перед ним в соблазнительной позе, Александр вновь испытал, казалось, давно забытое раздвоение, чувствуя, что уже ничего не хочет, и даже не может прикоснуться к этой девушке.
Не заметить этого было трудно, и в глазах проститутки мелькнуло непонимание, а через миг полные, четко очерченные губы тронула брезгливая усмешка. Вот этого ей делать не стоило! Ощущение какого-то обмана и стыда переполнили душу парня. Оскалившись, он бросился на девушку, лишь в последний миг отведя кулак чуть в сторону. Шов на цилиндрической подушке лопул, в прорехе показалась серая овечья шерсть. Проститутка взвизгнула и, сжавшись в комок, прикрылась одеялом.
Алекс встал, перевел дух, не глядя на неё стал одеваться. Он слышал за спиной сдавленные всхлипы, но даже не обернулся. Красный от стыда, смущения и обиды на самого себя, юноша подхватил меч и вышел на лестницу.
Только здесь ослабли спазмы, сжимавшие его горло, и из глаз брызнули горькие, злые слезы, не приносящие облегчения.
— Чуть не убил девчонку, маньяк прибабахнутый, — пробормотал он по-русски, корчась в огне стыда. То ли из-за того, что едва не ударил ни в чем не повинную проститутку, то ли из-за того, что не смог показать себя мужчиной.
Александр сбежал вниз по лестнице, умудрившись поскользнуться на нижней ступеньке и больно удариться. Шипя и потирая колено, он, наконец-то, пришел в себя, вот только никак не мог сообразить, где находится? Алекс ввалился в первую попавшуюся комнату. Повернувшись к нему задом и высоко задрав подол хитона, какая-то женщина мыла пол. Зрелище огромных белых ягодиц почему-то вызвало у него приступ тошноты. Прежде чем женщина обернулась, он успел захлопнуть дверь и поспешил в противоположную сторону.
Выскочив на пустынный двор, юноша огляделся. Так же дымила печка, на столике лежали пирожки, прикрытые тонким льняным полотенцем, и сверкал широкий нож. Обрадованный тем, что ему ни с кем не придется разговаривать, Александр бегом бросился к воротам.
Очевидно, разморенный жарой привратник убрался куда-то в тень. Парень стал лихорадочно отодвигать засов, но тут ему на плечо упала тяжелая рука.
— Стой! Куда?
Тело среагировало на автомате. Пальцы схватили чужую ладонь и вывернули ее в сторону.
Привратник взвизгнул.
— Я уже заплатил! — внятно проговорил Александр, с трудом сдерживая бешенсво. Так ему хотелось поскорее покинуть это место. — Заплатил! С вас хватит!
Стражник мелко — мелко закивал. Его круглое лицо побледнело, отчего усы стали казаться еще чернее.
Алекс отшвырнул его в сторону, и рывком распахнув дверь, выскочил на улицу. Пробежав полсотни шагов, он вновь с трудом преодолел рвотный позыв.
Сунув за пояс меч, юноша с сожалением понял, что браслеты и трусы остались у «ночных звездочек». Ну, нижнее белье он себе сошьет, а вот ножей жаль. Такой стали здесь не найдешь. Поправляя штаны, Александр нашарил в кармане два кусочка серебра.
«Надо выпить!» — подумал он и целенаправленно стал разыскивать трактир, таверну, кабак или что-то в этом роде.
Забегаловка оказалась самой дешевой. Навес над окошком, узкий короткий стол, забулдыга, мрачно смотревший в опустевшую чашку, и лысый неопрятный хозяин в грязном хитоне, не таясь разбавлявший вино водой.
Наверное, все владельцы подобных заведений обладают нюхом на потенциальных клиентов. Алекс еще только подумал, стоит ли здесь останавливаться, а хозяин уже бодро налил большущую кружку.
Юноша отодвинул посудину и бросил на стойку кусочек серебра. Лысый подобрался, словно спортсмен перед матчем.
— Неси лучшего и не разбавляй, — буркнул Алекс по либрийски. Через минуту хозяин предстал перед ним с небольшой амфорой и гордо показал ему восковую печать на горлышке.
— Бризское, господин.
Александр перебрал лежавшие тут же чашки, выбрал ту, что показалась ему самой чистой.
— Наливай.
— Воды, господин?
— Не порть продукт, — буркнул юноша.
Винцо оказалось слабеньким, что-то вроде компота. Только после третьей кружки Алекс почувствовал, как пылавший внутри огонь стал затухать, а тиски, сжимавшие грудь, чуть ослабли.
— Когда человеку грустно, он не должен оставаться один, — проговорил пьяница, привлеченный его поганым настроением и дорогим вином. Вот только Александр меньше всего сейчас нуждался в компании.
— Отойди, а? — посмотрел он на забулдыгу. — Душевно прошу.
— Пошел, пошел! — набросился на него хозяин. — Не мешай господину!
— Да я чего, — стал оправдываться пропойца, с сожалением отходя в сторону.
Алекс самостоятельно налил себе очередную чашку и стал пить медленно маленькими глотками. «Что же это было? — наконец, решился задать он себе пугающий вопрос. И тут же на него ответил — Я чуть не убил девчонку. Потому что показалось, будто она надо мной смеется». Он допил вино, повертел в руках деревянную чашку, пододвинул ее хозяину. Тот без слов наполнил ее густой темно-красной жидкостью.
Ханыга давно исчез. Вместо него подошли два молодых человека в плащах поверх поношенных грязных хитонов. Они тихо переговаривались, поглядывая на Александра.
«Даже если и не показалось? Неужели я стал способен убить беззащитное существо за один косой взгляд?» — от этой мысли вновь стало тошно. Радовало одно, он все же сумел взять себя в руки, и бедная девочка осталась жива.
«Любовник — террорист, мля, — подумал он и сморщился. — Смешно и стыдно, а главное не могу и все! Психология. Тут надо Фродо или Фрида? Как там звали этого психотерапевта?»
Он даже сморщился, стараясь вспомнить, но в голове вертелись только Факиры да Фаберже.
«Все! Больше никаких баб, — Алекс с силой грохнул чашкой об стол — И мужиков! Вообще никого! Стану этим? Ну, как его?»
Юноша наморщил лоб, мучительно вспоминая позабытое слово, которое вертелось на языке, но никак не хотело называться.
— Монахом! — наконец вскричал он, заставив хозяина вздрогнуть.
— Нет! — тут же возразил Александр, помахав перед носом пальцем. — Лучше рыцарем — тамплиером! Вот!
Он наклонился к насторожившемуся мужчине и проговорил по-русски:
— Они тоже без баб жили и были лучшими в мире воинами…
Он крепко сжал кулак и одним ударом раздробил несчастную чашку.
— Еще вина, господин? — услужливо предложил хозяин.
Алекс гордо встал. Вернее он попытался подняться с достоинством. Но ноги подкосились, и парень едва не упал, вцепившись в край стола.
— Нет! Я должен соблюдать это…
Он попытался перевести на нидосский диалект слово «воздержание», но к удивлению понял, что такого понятия ни в одном из местных языков просто нет.
После долгих колебаний ума и покачивания тела, мозг выдал что-то более-менее подходящее:
— Обет! Не пить за раз… больше одной аф…амфффрры!
Мужик уважительно покачал лысой головой.
— У тебя жена есть? — вдруг спросил его юноша.
— Нет, — немного растерялся тот.
— Не женись! — строго погрозил ему пальцем Александр. — Не надо… брррр!
Махнув рукой, он, пошатываясь, отправился дальше. Самое удивительное, что Александр точно знал, куда именно надо идти.
Молодцы в плащах встали и, кивнув хозяину, пошли следом.
Юноша шел не торопясь, рассуждая о философском и плотском значении любви. Алексу казалось, что каждое его слово проникнуто глубокой, истинно божественной мудростью, но торопившиеся мимо прохожие слышали лишь неразборчивое пьяное бормотание. Хмельные прогулки по запутанным тропинкам философии почти привели его к квинтэссенции особенностей сексуального поведения отдельных особей, обладающих сознанием девочки, помещенной в тело мальчика, который когда-то был стариком — убийцей.