Вероника отвернулась от Себа – будто отмахнулась от досадной мелочи.
– Мы просто счастливы, что вы с нами, – проговорила Джойс, энергично кивая головой. Она подошла к нему достаточно близко, чтобы он смог ощутить запах пота и сырости, исходящий от ее одежды. – Ваше присутствие здесь поистине судьбоносно. Ничто иное не сделало бы нас более счастливыми. Хотя, я надеюсь, вы принесли с собой что-нибудь поесть. Боюсь, мы не сможем вам ничего предложить. В Торе уже давно нет подходящего оборудования. Но на один день мы рады открыть для вас двери нашего дома – и гораздо шире, чем когда-либо прежде.
Глава 24. Сотни невидимых шнуров
– Если сегодня ночью к вам кто-нибудь придет, я бы не советовала вам пользоваться вашим фонариком. Некоторые из тех, кто возвращается к нам, обладают более четкими формами, другие – менее. По крайней мере, мы так думаем. Бóльшую часть времени они остаются тихими и спокойными. Они ожидают во тьме. Они ждут света.
Себ прикрыл глаза, чтобы дать этой информации немного улечься в голове. Казалось, с закрытыми глазами ему гораздо легче все это терпеть. Когда Джойс упомянула возможный «приход кого-нибудь», голова Себа готова была разорваться на мелкие кусочки. Несмотря на бешеный круговорот мыслей, которые, словно кони, скакали и топали в его бедной голове, он ясно различил одну – самую важную: эти несколько минут с Джойс могли стать решающими. Он должен был постараться как можно больше узнать от нее о своем текущем положении за тот короткий промежуток времени перед тем, как она оставит его совсем одного.
– И уже много лет? Уже много лет они провели здесь, не так ли?
– Они и сами не знают, как долго они уже ждут восхождения. Там не существует понятия времени. То, что может показаться несколькими минутами, на деле оказывается десятилетиями или и того больше. Но все мы ждем восхождения, так или иначе, разве нет? Все меняется в пути. Чем дольше кто-то остается на одном месте, тем выше его готовность для перехода в более высокие сферы. А превосходство – это все, чего он когда-либо искал. Вы знаете, куда идти? Вы ведь были здесь наверху с Марком?
Джойс, в отличие от Вероники, больше не казалась ему зловещей. Неухоженная, определенно давно не мывшаяся, что чувствовалось, если стоять слишком близко, подверженная приступам нервозности, но невероятно печальная и несчастная. Он никогда раньше не сталкивался с настолько печальной и несчастной женщиной. Она была жива, но создавалось впечатление, что она так же, как и прочие обитатели этого сумасшедшего дома, была заперта здесь как в ловушке и вынужденно служила осуществлению планов давно почившего социопата. Себ вспомнил кое-что из прочитанного им во втором сборнике рассказов: о том, что бывает первая смерть, бывает вторая, но ни одна из них не является концом жизни. Хаззард оказался прав. Некая сила, оставшаяся в этом месте после смерти, управляла этими женщинами. И уж в чем он ни капли не сомневался, так это в их способности покончить с ним в стенах этого дома, а потом замуровать его здесь в темноте навечно. Эта мысль напомнила ему о тонких полупрозрачных конечностях, медленно погружающихся в черные воды мистического подземного потока.
Вероника упомянула, что утром они будут обсуждать «условия», значит, в их планы не входит умертвить его сегодня ночью. И им, в общем-то, было все равно, вернет он на место украденные папки или нет. Единственное, что он уяснил из их высокопарных лицемерных речей, было то, что он им нужен и что оставили его здесь затем, чтобы сломить остатки его сопротивления и заставить подчиниться тому, что они уготовили для него в будущем. Его участь была предрешена, когда Юэн по неосторожности решил сделать его «литературным рабом» М. Л. Хаззарда.
Себ посмотрел на потолок. А какой у него, собственно, выбор?
– В ОПИ… э-э-э… состоит кто-то еще? Другие живые?
– ОПИ! Я уже давно не слышала, чтобы кто-нибудь нас так называл. Но здесь живем только я и Вероника. Мы здесь управляемся. – Джойс хихикнула почти кокетливо, хотя Себ не помнил, чтобы в их разговоре был какой-то намек на юмор или флирт. – Члены нашей организации разбросаны по всему миру. Сейчас, увы, не так много, как раньше, но работа продолжается.
– Вы живете в этом здании?
Джойс продолжала вести его дальше по коридору второго этажа.
– О нет. Здесь обитают только бывшие – те, кто возвращается. У них еще много работы.
– Работы? Это пустое, разваливающееся на части здание.
Джойс оглянулась через плечо и улыбнулась ему, ее морщинистое лицо и слезящиеся глаза ожили, согретые внутренним светом заветной навязчивой идеи.
– Да, думаю, в этой сфере оно знавало и лучшие дни, но с вашей помощью эти дни непременно вернутся. Земное и небесное вновь объединятся. Я в этом не сомневаюсь.
Она остановилась, и в свете фонаря он увидел, что широким жестом вытянутой руки она указывала ему на дверь одной из спален так, словно предлагала войти в суперлюкс пятизвездочного отеля.
– Располагайтесь. Здесь немного пыльно. Но я уверена, вы устроитесь с комфортом.
– Я не собираюсь спать здесь. Я вообще не собираюсь здесь оставаться, Джойс.
– Ох, но вы должны это сделать, – шокированная его ответом, она в отчаянии обхватила лицо руками. Ее состояние было близко к истерике. Вероника угрожала ему, а эта принуждала его своими слезами. Двойной акт безумия.
Джойс уставилась на запертую белую дверь перед следующим пролетом лестницы, который вел на верхний этаж. Она испуганно смотрела на нее с таким выражением напряженного ожидания, что у Себа засосало под ложечкой. Она определенно хотела, чтобы он обратил свое внимание на эту дверь.
– Кто – вы? Вы и Вероника?
– Мне нельзя разговаривать на такие темы.
– Вам нельзя запугивать людей и заставлять делать что-либо против их воли.
– Ой, ну это совсем не так. Если только вы откроете свой разум и сердце, вы увидите…
– Я вижу только ужас, боль и смятение. Я видел уже достаточно. В этом месте полно боли: как физической, так и психической. Здесь всегда было так. И это неправильно. Это совсем неправильно. И вы, черт возьми, знаете это. Хаззард был преступником. Мошенником. Все его предприятие построено на обмане и вымогательстве. Но все закончилось. Давно закончилось. Вы что, сами этого не видите? Все, что он начинал, плохо заканчивалось – для всех, хотя ему самому, бесспорно, доставалось куда меньше, чем остальным. Хоть с чем-то ему повезло. С чем-то необычайным и страшным. С чем-то настолько отвратительным, что не стоило и пробовать. Нельзя надеяться, что кто-то в здравом уме захочет иметь с этим дело. Там нет никакого света. Никакого восхождения. Больше нет, Джойс. Я мало знаю об этом, но и того, что мне известно, достаточно, чтобы это понять. Я абсолютно уверен в этом. Вы тут вдвоем пытаетесь справиться с последней аферой сумасшедшего. Какой смысл продолжать? Вы напрасно растрачиваете свои жизни.
– Вы не должны так говорить. Здесь нельзя говорить такие вещи. – Ее глаза округлились, и она попыталась оттащить его от этой белой двери в конце коридора. Затем она посмотрела на Себа и одними губами произнесла: «Пожалуйста».
Себ приблизился к ней. Все тело дрожало. Он взял Джойс под локти, она ткнулась головой ему в плечо, ноги подкосились, как будто уже совсем не держали ее, – он едва успел ее подхватить. Она подняла голову. Страх исказил лицо. Она быстро утерла слезы и прошептала:
– Пожалуйста, помогите нам. Вы нам нужны. Нам нельзя провалить нашу миссию. Мы не можем подвести его, иначе он никогда не отпустит нас…
– Мы можем уехать. У меня есть машина. Я заберу вас с собой. Сегодня.
– Это правда? – спросила она и всхлипнула.
– Да.
Но затем, казалось, она снова вспомнила нечто жизненно важное и вновь обрела контроль над собой. Идиотская улыбка появилась на ее лице.
– У нас есть причина, Себ, преодолевать соблазны и пренебрегать земными благами. У нас более высокая цель. Мы обручены с нею и только с нею. Вы должны попытаться понять. Вы и я, мы не можем быть вместе. Не таким образом.
– Что? – Себ выпустил ее плечи. – Я никогда не предлагал вам ничего подобного.
– Пожалуйста, не смущайтесь. Земные условия полны соблазнов и того, что может отвлечь нас, здесь так много боли. В земных сферах только страдание и боль, мы никогда не сможем осознать себя, будучи привязанными к земным телам. Но вы знаете это. Мы читали ваши книги. Некоторые из них. Ну, совсем немного. Совсем немного из одной из них, по крайней мере. Но мы прочли достаточно, чтобы понять: вы знаете об этом больше, чем кто-либо другой. Боль, она в ваших видениях. Земные узы держат нас всех как в тюрьме и не дают в полной мере овладеть тем, что мы можем. Но есть другие места, и к ним мы должны стремиться. Как говорил он: «И должны мы войти в нечто удивительное».
– О боже. И как вы… стали такой?..
Джойс нахмурилась, словно посчитала его вопрос глупым.
– Меня призвали, и я пришла, – она проговорила это с видом ощущения своей значимости, и ее глаза светились чем-то очень близким к благоговению. – О, тогда я была намного моложе. Почти ребенок. Девятнадцать или восемнадцать мне было. Точно не помню. Когда мы пришли, в сообществе все было много лучше, но обязательства длятся гораздо дольше, чем то, что мы называем жизнью, Себастьян.
Себ смотрел на нее с жалостью и отвращением.
– Вы убили Юэна. Вы убили человека. Ты и Вероника и… – Себ бросил взгляд на белую дверь. – То, что находится там, наверху. И то, что исходит оттуда, кем бы или чем бы оно ни было. Вы все виноваты в этом.
Джойс отпрянула от него и всплеснула руками, прищурив глаза так, будто вспомнила что-то чрезвычайно неприятное:
– Юэн… Он обокрал нас. Мы доверяли ему…
– И он заслужил смерть?
– Он пришел сюда с умыслом. Это было неправильно. Такого никогда никому не позволялось. Эгоизм, собственные интересы… Нет. Нет и нет… И его предупреждали. Его предупреждали, что…