Кассирша Славица, которой Швабомонтаж, коротая время за бесчисленными чашечками кофе, все эти годы описывал, что будет в его фильме, не проронила ни слова. Только закатывала глаза.
Цале по окончании восьмичасового просмотра потянулся, влез в башмаки, которые снял еще в самом начале, и сказал:
– Хорошо, что такой длинный, хоть отдохнул как следует!
А поварихи? Эти добрые женщины в белых фартуках, повязанные белыми косынками и в полумраке напоминавшие медсестер, принесли по нескольку овальных блюд с угощением, зная откуда-то, что на премьерах так принято. В тот день они поднялись рано и с самого утра готовили. Здесь не было никакого слоеного теста, мини-сосисок, тонких до прозрачности кусочков сыра, помидоров черри и прочих закусок, наткнутых на зубочистки.
– Вот, пожалуйста, перекусите немного, пора и подкрепиться…
Пожалуйста, кому что нравится: пироги из кукурузной муки, рулет, вареная рулька с хреном в окружении вареной картошки и моркови, телячий рубец под соусом с мозгами, печеный сладкий перец с чесноком… И немного виноградной ракии, тройной перегонки. В разномастных чашках с нанесенным вручную узором.
Под конец поварихи, эти добрые женщины, внесли и «Цакин торт», на котором взбитыми сливками, кириллицей, было выведено: ТХЕ ЕНД. Они принесли его и сказали:
– Жалко, мы думали, нас здесь будет больше… Что уж хотя бы билетер Симонович придет.
Почти весь фильм они проплакали. Тем временем со старого потолка кинотеатра «Сутьеска», с этой лепнины, выполненной рукой мастера, с символической картины всей Вселенной, с Солнца, Луны, планет, созвездий и комет тихо, едва слышно осыпались почти невидимые пылинки побелки.
Еще мне достоверно известно, что в начале девяностых зал кинотеатра «Сутьеска», расположенный в самом центре города, под новым названием CITY-CENTER сдавался в аренду. Сначала под склад. Потом как так называемая коммерческая площадь, другими словами – магазин. В конце концов, как всегда у нас и бывает, под кафану (чем список, видимо, не исчерпывается, здесь могли бы устроиться и казино, и букмекерская контора, и банк…).
И еще знаю, что для каждого из этих новых назначений проводились различного рода реконструкции. В частности, старый зрительный зал кинотеатра «Сутьеска» неоднократно перегораживали, а потолок, как сначала говорили, временно, но оказалось, что навсегда, «опустили». Устроили современное освещение, встроенные лампы часто перегорали. Поменять их без разрешения сервисной службы было невозможно… Одним словом, панорама Вселенной теперь закрыта.
Может быть, она все еще там. Между частично дырявым потолком и системой безукоризненно подогнанных гипсовых плит. Выполненная рукой мастера лепнина не видна, но, может быть, она все еще там.
Потому что в те редкие мгновения, когда все успокаивается, когда затихает вся наша длинная история, сверху как будто слышно, как что-то сыплется, как что-то упорно осыпается.
От автора
В мае 2003 года мне позвонил один мой близкий друг, Милан Никодиевич, директор Фестиваля киносценариев в Врнячка Бане. Он хотел, чтобы я принял участие во встрече за круглым столом под названием «Возможность экранизации исторического романа». Я согласился и написал текст «Дыхание и искра», в центральной части которого рассказал историю о прерванном показе одного кинофильма в день смерти Иосифа Броз Тито. Фестиваль состоялся в августе. Следующим летом в Врнячка Бане вышел сборник «Экранизации: Симпозиум 27 Фестиваля киносценариев». Там был напечатан и мой текст, в котором было всего три или четыре страницы.
Осенью того же, то есть 2004, года я пообещал редакции журнала «Летопись Матицы Сербской» из Нови Сада дать небольшой текст. И подумал, что, пожалуй, неплохо было бы вернуться к истории о прерванном киносеансе и придать ей вид короткого рассказа. Название я тоже изменил, теперь оно звучало как «Под осыпающимся потолком». Рассказ опубликовали в ноябрьском номере 2004 года. В нем было пять или шесть страниц.
В начале 2005 года переводчик Лариса Савельева сообщила мне, что редакция российского журнала «Иностранная литература» интересуется, нет ли у меня текста для юбилейного (по случаю пятидесятилетия этого журнала) номера. От таких предложений не отказываются. Я отправил в Москву «Потолок», и он в переводе на русский язык под именем «Последний киносеанс» был напечатан весной 2005 года. Эта, «московская», версия стала немного длиннее «новосадской», но все равно в ней было не более семи или восьми страниц. Замечу, что оба этих коротких рассказа в основе содержали лишь описание события, герои же были неопределенно названы «группой зрителей»…
Именно поэтому в течение 2005 и 2006 годов я, собирая сборник своих рассказов, подумал, что хорошо бы внести в него и рассказ «Под осыпающимся потолком» и решил персонализировать его героев, их там человек тридцать, тех, кто находился в зале в тот момент, когда сеанс был прерван и было объявлено о смерти президента Социалистической Федеративной Республики Югославии. Запланированное для этой истории пространство (если не ошибаюсь, мне не хотелось, чтобы это было больше тридцати страниц) оказалось недостаточным. Похоже, каждый из героев предъявлял свои требования. По мере того, как я писал, короткий рассказ перерастал в довольно длинный, а в результате получилось нечто такое, что когда-то называлось повестью. В тексте «Под осыпающимся потолком» оказалось около семидесяти страниц. Опубликован он был в сборнике рассказов «Различия». Я решил, что история на этом закончилась.
Правда, я не забывал кое в чем себя обуздывать из опасения, как бы эта повесть своим объемом не оттеснила на второй план другие рассказы сборника. А иногда мне начинало казаться, что я совершил что-то нечестное, что ради литературных критериев был не вполне корректен по отношению к критериям, предъявляемым к рассказчику. Поэтому следующие несколько лет я к этой истории основательно не обращался. Можно даже сказать, что я избегал углубляться в нее, и тогда, когда она в переводе Наталии Чорпиты на украинский язык под названием «Пiд стелею що лущиться» была напечатана в сборнике «Острiв та iншi видiння», который составила Алла Татаренко. Не вернулся я к ней и при следующей оказии, когда в переводе Дубравки Сужневич на испанский язык ее опубликовали в 2008 году в Сьюдад де Мексико под названием Bajo ei techo que se está descarapelando в составе книги Diferencias. Равно как и позже, когда издательский дом «Плато» в 2009 году переиздал «Различия». Равно как и еще позже, когда с Ларисой Савельевой говорил о переводе на русский язык (сборник «Различия» опубликован в Санкт-Петербурге в мае 2010 года, где рассказ называется по-прежнему «Последний киносеанс»). Равно как и после этого, когда я говорил с Желой Георгиевой о переводе на болгарский язык (сборник рассказов «Разлики» опубликован в Софии в конце 2010 года, а название рассказа «Под тавана, който се лющи»).
Вернулся я к этой повести уже после того как были согласованы все вопросы, связанные с русским (май 2009 года) и болгарским (лето 2010 года) изданиями. Дело было в том, что канадское франкофонное издательство Les Allusifs еще несколько лет назад выразило желание опубликовать книгу моих рассказов. Долго шли переговоры о том, будет ли это избранное или какой-то мой сборник, а если сборник, то какой именно… Решение созрело к концу осени 2009 года, Les Allusifs остановился на том, чтобы опубликовать повесть «Под осыпающимся потолком» отдельной книжечкой объемом в семьдесят страниц. Я не имел ничего против. Более того, идея показалась мне отличной. А может быть, я согласился на это из-за тех самых угрызений совести. Я сказал Гойко Лукичу и Габриэлю Якуличу, переводчикам на французский язык, что хотел бы внести кое-какие изменения, может быть, дописать несколько страниц, потому что, раз повесть теперь появляется самостоятельно, она может «дышать». И дописал еще сто страниц. Последние изменения для французского издания я сделал в мае. Книга Sous un ciel qui s'écaille появилась одновременно в Монреале и Париже в августе 2010 года. Переводчики и издатель предложили добавить к названию слово «кинороман», так как во Франции в свое время существовали жанровые книжечки с таким подзаголовком, которые, по сути дела, представляли собой рассказ на основе кинофильма, иллюстрированный соответствующими кадрами. Кроме того, подзаголовок позволял добиться и желаемой мною иронической отстраненности от текста… Я предлагал подзаголовок «киноновелла», но он принят не был.
Вот почему эта, сербская, версия, изданная компанией «Новости» во второй половине 2010 года, имеет подзаголовок «киноновелла». Хотя это и не единственное отличие, сербское издание по сравнению с французским я расширил еще на десяток страниц. И, кроме того, сербское издание киноновеллы «Под осыпающимся потолком», опубликованное издательством «Новости», включает и этот текст, который я написал потому, что мне показалось, что он может послужить одним из доказательств того, что мир рассказа ни от чего не зависит, и он часто гораздо сложнее наших жизней, жизней писателей, читателей и издателей.
Правда, это послесловие я написал отчасти еще и для того, чтобы иметь возможность закончить его именно так, перечислив некоторые из самых для меня красивых и дорогих сердцу городов под этим нашим общим осыпающимся потолком:
С мая 2003 года до сентября 2010 года.
Кралево – Врнячка Баня – Нови Сад – Москва – Белград – Львов – Сьюдад де Мексико – Белград – Санкт-Петербург – София – Монреаль – Париж – Белград.