– Угу. Да не то чтобы у меня и выбор был.
– Ну, это не совсем правда. Выбор у тебя есть. Ты мог бы все эти годы туда наведываться и нарываться на неприятности, но не стал, и я ценю это.
– Рад, что кто-то.
– И я знаю, ты говоришь, что уже привык, но сейчас, в свете всего этого, если почувствуешь, что все это чересчур и захочешь… – Маккенна умолк.
– Поступить так же, как Кэм?
– Ну да, сделать что-то в этом роде. Слушай, если тебе покажется, что дела плохи, ты же знаешь, что можешь приехать в город в любое время.
Нэйтан кивнул. Глен был хорошим парнем. То, что случилось, – не его вина, да и вообще ничья – кроме Нэйтана, – и Маккенна всегда судил настолько беспристрастно, насколько только мог. Это ой как непросто, когда ты – единственный коп. Он всегда и везде пользовался возможностью замолвить за Нэйтана словечко, старался навести мосты, и он не виноват, что это не работало.
– Спасибо, друг, – сказал Нэйтан. – Хотя мне и у себя неплохо.
– Я слышал, что твоя рация была выключена, когда начались поиски Кэмерона.
– И что?
– То, что мы уже об этом говорили.
Нэйтан не ответил.
– И это уже не первый раз.
– Не знал, что есть закон, который запрещает их выключать.
– Здесь это практически закон, и не надо умничать, – сказал Маккенна. – В любом случае ты должен не раздумывая ею воспользоваться, если понадобиться помощь.
– Угу. Хорошо.
Похоже, сказать было больше нечего, так что Нэйтан подождал, пока Маккенна сел в полицейскую машину и поехал. Он смотрел ему вслед, пока машина не превратилась в точку, а потом поднялся обратно на холм к остальным.
– Что это такое? – Ксандер смотрел на карточки у Нэйтана в руке, и он передал их. Баб закатил глаза.
Гарри смотрел на восток, с обычным своим выражением, застывшем маской на лице.
– Я хочу поехать домой по грунтовке. Остановиться по пути у могилы.
– Да там не на что смотреть, – сказал Баб.
– И все равно, – Гарри сунул карточку телефона доверия в карман – Нэйтан заметил.
Они все смотрели на машину Кэмерона.
– Кто хочет отвезти ее домой? – спросил Баб, все молчали.
– Мы на ней вернемся, – сказал Нэйтан и глянул на Ксандера, тот кивнул.
– Хорошо, – Гарри повернулся, чтобы спускаться к своей машине. – Держись ближе ко мне. На случай, если у Кэма все же были проблемы с двигателем.
– Так и сделаю. – Ясно было, что в эти проблемы не верил никто.
Когда Баб ушел вслед за Гарри, Нэйтан оторвал полицейскую ленту от двери машины Кэмерона и сел за руль. Водительское сидение было изношено, он подвигал его взад-вперед, пока не нашел удобное для себя расстояние до педалей. Ощущалось не вполне комфортно – вмятины и заломы сидения соответствовали более худому телу его брата. Нэйтан поправил зеркало заднего вида и увидел в нем свои собственные глаза. Они сильно напоминали глаза Кэма, достаточно, чтобы Нэйтану захотелось отвернулся.
– Гарри знал, где повернуть, – тихо прозвучал рядом голос Ксандера.
– Что?
– Он знал. – Ксандер кивнул на машину Гарри. – Когда мы ехали сюда. Он знал, в какую расщелину нырнуть, чтобы попасть к машине дяди Кэма.
– Потому что Баб сказал. Я сам слышал.
– Нет. Баб сказал уже после того, как Гарри начал поворачивать.
– Нет, – Нэйтан попытался представить, как это было. – Баб сказал раньше, разве нет?
Он тогда думал о своем и не обратил внимания.
– Гарри так и так знал, где машина. Ему рассказали.
– Я знаю, но мы с тобой тоже вчера знали и все равно проехали мимо, а мы ведь даже уже были там до этого с Бабом, и все равно свернули не в ту расщелину. Откуда Гарри знал, куда поворачивать?
– Оттуда, что он знает эту местность как свои пять пальцев. Никто не ориентируется здесь лучше него. Он мог и догадаться.
У подножия холма машина Гарри с ревом ожила. Нэйтан потряс головой и повернул ключ Кэмерона. Машина завелась безупречно, как и вчера. Медленно, не убирая ноги с тормоза, он поехал туда же, куда и Гарри с Бабом – в сторону могилы. Гарри держался ближе к забору, повторяя их вчерашний путь. По движению голов Нэйтан видел, что Гарри и Баб разговаривают.
– Он бы так и так понял, – повторил Нэйтан.
– Ну да, – проговорил наконец Ксандер, откинувшись назад. – Да, наверно. Извини. Просто это были очень странные два дня.
– Я знаю.
Машина Гарри начала ускоряться, и Нэйтан придавил педаль газа, чтобы от них не отстать. Головы впереди больше не двигались. Вероятно, Баб и Гарри сказали друг другу все, что хотели. Нэйтан заметил, что машина снова от них отрывается, и почувствовал легкое покалывание. Какое-то странное зудящее ощущение, едва заметное, от которого еще можно отмахнуться, но все равно раздражающее. Он велел себе прекратить. Это же дядя Гарри. Нэйтан знал этого человека в буквальном смысле всю свою жизнь. Если кто-то и умел читать ландшафт – то дядя Гарри, и абсолютно в порядке вещей, если он догадался.
Но все-таки какой-то тихий голосок не давал Нэйтану покоя. Территория слишком большая. Догадка слишком удачная.
Глава 10
Брошенная Кэмероном провизия начинала попахивать, и Нэйтан приоткрыл окно.
– Мы можем ее выбросить, – сказал Ксандер, очевидно, думая о том же.
– Ага, – Нэйтан кивнул, но не притормозил. Это был неприкосновенный запас Кэмерона. По причинам, которые Нэйтан не смог бы сформулировать даже для себя, он чувствовал странное беспокойство при мысли о том, чтобы выбросить что-то из него сейчас.
Ксандер все еще наблюдал за тенями Гарри и Баба в машине впереди них. Нэйтан помрачнел. Он доверял Гарри настолько, что и свою жизнь доверил, если бы пришлось. И все же когда Гарри повернул голову к Бабу, чтобы что-то сказать, Нэйтан поймал себя на попытке проиграть в памяти ту минуту, когда они поворачивали в ущелье.
– Интересно, что Глен смог увидеть машину Кэма со стороны твоей границы, – вдруг сказал Ксандер. Она отовсюду так хорошо скрыта.
– Угу. Но в принципе, дело не в месте. Кэм мог кинуть ее белым днем посреди дороги, и ее бы все равно еще сто лет никто не увидел. Часто ли тут кто объявляется? Хорошо, если раз в неделю, и то это либо мы, либо Этертон, почти всегда.
– Наверно, – сказал Ксандер. – Но здесь везде все такое плоское. Если бы я хотел спрятать свою машину, то тоже оставил бы ее у скал. – Он посмотрел на пустую землю. – Так погано, что никто не проезжал и не пролетал мимо. В четверг было уже слишком поздно. Но в среду, может, еще и нет.
Нэйтан не ответил, но Ксандер был прав. Если бы машину заметили раньше, тут же подняли бы тревогу и организовали поиски. Ему стало интересно – он пытался себя остановить, но не мог, – на его пропажу отреагировали бы так же? Если бы обнаружили его пустую машину и поняли, что он в беде или пропал, стали бы местные сообщать полиции? Или все те, кто до сих так презрительно от него отворачиваются, доказали бы, что, вообще-то, они ничуть не лучше него? Он на самом деле не знал.
Конечно, Ильза тут не при чем, абсолютно, но формально в тот день он никогда бы не поехал в город, если бы не она. Это был третий выходной подряд, который он намеривался провести в пабе. Он уже перестал обманывать себя, придумывая какие-то дела в городе, и поехал так.
Во время их второй встречи они сидели друг напротив друга в пустом баре, и неожиданно для себя он рассказал Ильзе и о разводе, и о сыне, который живет теперь за полторы тысячи километров от него. В свою очередь она рассказала, как ей пришлось отложить учебу – она должна была скоро получить степень – и стать круглосуточной сиделкой, когда диагноз рака груди для ее мамы оказался смертельным. Она была тогда обручена, но рутина ежедневной заботы об умирающем, как выяснилось, чересчур угнетала суженного, и, когда мама Ильзы умерла, о помолвке уже давно и речи не шло.
Они выпили еще, и чудом, Нэйтан сам не понимал каким, они уже улыбались, а потом даже смеялись. Нет, не над тем, что с ними случилось, а над другими вещами, не такими мрачными, теми, которые делали мрачное терпимее. Он не мог отвести от нее взгляд. Ему нравилось, как она выглядит и как смотрит на него. Он сказал ей про песчаные дюны, и она улыбнулась и ответила, что с удовольствием составит ему как-нибудь компанию.
В третий раз они опять просидели в баре до самого закрытия, и, после того как Нэйт помог девушке закрыть паб, та, в свою очередь, взяла его за руку. Дорога была пустынной в обоих направлениях. Она позволила ему увести себя с единственной освещенной улицы, чтобы лучше видеть грандиозное ночное небо и потом – его надежды оправдались – он чувствовал тепло ее губ, прижимая в темноте к своей машине. Опьянев от удовольствия и изумления, он открыл багажник, где его, как обычно, ждал расстеленный спальный мешок. Он чувствовал ее нежную и горячую кожу под рубашкой, а потом ее руки на своих джинсах. Потом он крепко ее обхватил и слушал ее быстрое ритмичное дыхание, пока звезды танцевали за запыленными стеклами.
Потом он лежал и смотрел на нее, в приоткрытую дверь машины дышала ночь, спальный мешок был отброшен.
Он улыбнулась.
– Что?
– Ничего. Это было… – он пытался подобрать слово. Совершенно, как возрождение или преображение. – Здорово, – произнес он. Это было впервые с тех пор, как Джеки его бросила, но дело было не в том. Такого он не чувствовал уже многие годы. – Правда здорово.
– Спасибо, – посмеялась она.
Он провел рукой вдоль ее тела.
– И что теперь?
Она улыбнулась.
– Ну, я уверена, что в путеводителе для туристок говорится, что в этой части ты исчезаешь в лучах восходящего солнца и больше не объявляешься.
На этот раз смеялся он.
– Ну уж нет. Он прижал ее к себе, чувствуя, как возбуждение, словно переданный ею электрический разряд, пробегает по телу. – Не дождешься.
Она была права, как оказалось, а он – нет. Но тогда он говорил искренне.
– Почему они тормозят? – Ксандер наклонился вперед на пассажирском сидении и выдернул Нэйтана из раздумий. Впереди машина Гарри остановилась у забора. Могилы стокмана рядом не было. Рядом вообще ничего не было, насколько Нэйтан видел.