– Знаю, – Ильза провела рукой по волосам. – Я тоже об этом думала. Я всегда этого опасалась. Они ведь могли разрыть тайник? Схватить зубами конверт?
– Угу, – а потом бросить где-нибудь, потеряв интерес. Наверняка он уже погребен под песками. – И Баб говорил, что динго что-то разнюхивали вокруг.
– О. Ясно. Ну что ж.
Оба одновременно замолчали.
– Я знаю, Баб был там какое-то время один, но… – Нэйтан вспомнил неровно лежащий край брезента и лицо Баба, когда тело Кэмерона унесли. – Он так же, как и все, удивился, заметив углубление.
Но это вовсе не означало, что он не мог взять что-то из карманов Кэмерона, подумал Нэйтан но вслух говорить не стал.
– Мне кажется, Баб уже сказал бы мне что-нибудь, если бы нашел конверт, – шептала Ильза, пока они подходили к дому. – Тем более, что он так злится из-за разделения собственности.
Они помедлили у ступеней веранды. Нэйтан вздохнул.
– А Джина точно не могла…
– Объективно – нет…
Они одновременно стали подниматься и одновременно остановились. Оба молча.
– Я правда не думаю, что… – начал Нэйтан.
– Нет, – Ильза убежденно помотала головой. – Да. Я тоже не думаю.
Они стояли так еще какое-то время, просто глядя друг на друга, потом оба повернулись к входной двери. Пока Нэйтан ее придерживал, Ильза, проходя коснулась его пальцев своими.
– Спасибо, Нэйтан, – сказала она вежливо.
– Пожалуйста, Ильза.
Он видел, как она улыбалась, исчезая в коридоре.
Нэйтан сел на диван и разглядывал картину брата. Он вычислил то место в земле у надгробия, где в реальной жизни был тайник. На картине этот участок был гладким и нетронутым. В углу рождественская елка слегка шевелилась, подрагивая на сквозняке. Кто-то вернул ее на место после вчерашнего.
Коридор наполнился стуком маленьких ножек и девочки, толкаясь, забежали в гостиную. Под мышками они держали подарки, и в кои-то веке даже Ло выглядела увлеченной. Зашла Лиз с подносом кофейных чашек. После звука сливного бачка из другого конца коридора подошел Баб. Он остановился, опираясь на дверь. В руке он держал бутылку пива.
– Что? Рождество же, – ответил он на недовольный взгляд Лиз.
Она повернулась к Нэйтану.
– А Ксандер где?
– Пойду позову.
– Мы не станем ждать его, чтоб открывать подарки, дядя Нэйтан, – крикнула ему в спину Софи.
– Об этом я и не мечтал.
Ксандер крепко спал в своей постели, волосы на подушке казались еще темней, и Нэйтан остро ощутил ностальгию. Раньше Ксандер сам будил его каждое второе рождественское утро. И скорее всего, это последнее Рождество, которое они встречают вместе, думал Нэйтан. А, даже если и нет, через два года его сын уже окончательно повзрослеет. В комнате чего-то не хватало, и Нэйтан понял, что Ксандер уже упаковал часть вещей. Он взглянул на рюкзак и вздохнул.
– Что ты делаешь?
Нэйтан повернулся к заспанному Ксандеру.
– Стерегу твой сон, о, сын мой и наследник.
Ксандер улыбнулся.
– Жуть какая.
– Ну так вставать надо раньше. С Рождеством.
– И тебя, – Ксандер, кажется слегка оттаял со вчерашнего дня. – Твой глаз – тоже жуть.
– Да не, все нормально. Видел бы ты другого парня.
– Я и видел, вчера вечером. Баб был в полном порядке, – Ксандер смотрел на Нэйтана с каким-то изумленным выражением лица. – Что все-таки с тобой такое?
– В смысле?
– Даже не знаю. Ты выглядишь… счастливее, что ли.
– А. Ну. Сегодня же Рождество?
– Ну да. Наверно.
– Давай шевелись. Девчонки уже вовсю открывают подарки.
Ксандер приподнялся и сел, прижав спиной подушку.
– То есть мы и правда это делаем? Празднуем Рождество, как ни в чем не бывало?
– Парень, они же просто дети. В таком возрасте ты тоже радовался.
Нэйтан направился к двери.
– Собирайся и подтягивайся.
– Пап… – Ксандер набрал в легкие воздуха. – Я не думаю, что Софи повредила руку, когда каталась.
Нэйтан сел обратно.
– Я вчера с ней разговаривал, и когда об этом упомянул, казалось, будто она… ничего такого не помнит. А потом у нее вдруг был такой вид, словно она проболталась.
«Похороны прорвали плотину», – думал Нэйтан. Теперь, когда Кэм спокойно лежал в земле, все, казалось, почувствовали возможность произнести вслух то, чего не могли, когда он маячил за спиной. Нэйтан посмотрел на своего сына. Он практически во всем уже был взрослым. Точно уже не ребенок. В этом доме за все эти годы и так накопилось слишком много тайн.
– Это Кэмерон, – сказал Нэйтан. – Ильза мне вчера рассказала.
Ксандер не отвечал очень долго.
– Софи ведь просто ребенок, – проговорил он наконец. – Как он мог?
– Не знаю, парень, не знаю.
– Думаешь, его мучили угрызения совести?
– Надеюсь.
– Может, он поэтому и ушел от своей машины?
– Может быть.
– А девочки в порядке?
Нэйтан слышал голоса в другом конце коридора и подумал о Кэмероне, там, снаружи, в земле.
– Думаю, да, сейчас по крайней мере. Так почему бы тебе к ним не присоединиться?
Он встал.
– Пап…?
– Да.
– Прости меня за эти пару дней, – Ксандер мял одело между пальцами, как он делал, когда был маленьким. – Я просто волновался за тебя.
– Я знаю. И ты прости, – ответил Нэйтан. – И, слушай, ты был прав. Я договорился со Стивом. И я подумаю – серьезно подумаю – о кое-каких изменениях. Не могу обещать, что уеду отсюда…
Ксандер выглядел разочарованным, но Нэйтан не хотел кривить душой. Это была правда. Он просто не мог уехать – по целому ряду причин. Финансовых. Бытовых. В конце концов, потому, что иногда, на самом деле часто, он чувствовал связь с этими местами, и это ему нравилось. Было что-то захватывающее в жестокой огненной жаре, в медленно дрейфующих по равнине стадах, и изменчивой пыльной дымке на горизонте. И только тогда он чувствовал что-то, приближенно похожее на счастье. Если Ксандер сам этого не ощущал, а Нэйтан знал, что не каждый мог, то он не в силах ему объяснить. Суровый и бескомпромиссный, все же это был его дом.
– Но все наладится, обещаю. – Нэйтан потянулся и обнял своего парнишку. Ксандер тоже его обнял. – Ты можешь мне верить.
– Да. Я знаю. – Нэйтан отпустил его и оставил собираться. В коридоре все еще слышались разговоры из гостиной. Уютные звуки. Он направился туда, но остановился, увидев телефон. Нэйт оглянулся на комнату Ксандера и, не давая себе возможности задуматься, подошел и набрал номер. Много времени прошло, и он не вспомнил его с первого раза. Он попробовал еще.
– Алло? – прозвучал знакомый голос чужого человека.
– Джеки? Это Нэйтан.
Наступило неловкое молчание, потом:
– Что-то с Ксандером?
– Нет, с ним порядок, – он услышал, как она с облегчением выдохнула. – Я хотел поговорить с тобой, если честно.
– О, – следующая пауза, – ладно, – звучало удивленно, но далеко не так враждебно, как он помнил. Совсем не так, как в ее имейлах и в словах адвокатов.
– Слушай, Джеки, я хотел попросить прощения за то, что оставил тогда твоего отца. Что бы там ни происходило между нами, я поступил ужасно и, если бы я только мог вернуться назад и все исправить, я бы это сделал.
– О, – более длинная пауза, – спасибо.
– И прости, что я не был тем, кого ты хотела, для себя и для Ксандера.
В этот раз он уже заранее ждал паузы.
– Ты всегда давал Ксандеру все, что нужно, – сказала наконец Джеки. Он слышал, как она вздохнула. – Прости, Нэйтан, но я должна спросить: у тебя, что, рак кожи? Пришли плохие результаты?
– Что? Нет.
– Тогда почему вдруг это все?
– Я просто… – он помолчал. – Я просто осознал, что пора.
Это была правда, он понимал. Десять лет злости их изнурили. Джеки тоже, похоже, от этого устала. Они поговорили еще. Было неловко, они словно заново запускали заржавевший механизм, который все же можно было отладить. Она выразила соболезнования по поводу Кэмерона. Нэйтан стиснул зубы и вежливо поинтересовался делами Мартина. У него все прекрасно, судя по всему, его звезда уверенно продолжает восхождение в галактике металлоцентрической архитектуры. Взгляд Нэйтана блуждал, пока Джеки смущенно рассказывала о ремонте, который они затеяли в комнате Ксандера. Он застыл на доске для ключей над семейной записной книгой. Связка Кэмерона висели на шнурке точно там же, где он сам оставил их пару дней назад.
Молчание на той стороне провода дало ему понять, что он что-то пропустил.
– Прости, что ты говорила?
Тихий вздох разочарования. Он спровоцировал некоторые старые воспоминания, но Нэйтан их подавил.
– Я говорила спасибо, что с пониманием относишься к тому, что Ксандеру нужно больше быть дома, готовиться к экзаменам, – она помолчала. – Я знаю, ты по нему очень скучаешь.
– Да.
– Он по тебе тоже.
– Правда?
– Ну конечно. Ты его отец.
Нэйтан почувствовал, как между ними пробежала теплая волна, и на мгновение вспомнил все то, за что когда-то любил златовласую девчонку с соседской фермы.
– Для меня лучшее время в году – когда Ксандер приезжает. Он отличный парень, ты можешь гордиться.
– Да. Так же, как и ты, Нэйтан.
Он услышал движение в коридоре, увидел сына и махнул ему.
– А вот и он. Даю ему трубку. С Рождеством, Джеки.
Ксандер взял трубку.
Нэйтан почувствовал и облегчение, и вину. Нужно было попытаться сделать это много лет назад.
Когда он повернулся, его взгляд снова упал на ключи, и он снял связку Кэмерона с крючка. Он шел по коридору, покручивая в пальцах шнурок. На нем все еще были следы красной пыли, и Нэйтан не мог выбросить из головы то, как он увидел их брошенными на переднем сидении машины в тот чудовищный день, когда нашли Кэма. «Не брошенными, – шепнул в голове голос, – а свернутыми аккуратным кольцом, чего никогда в жизни не стал бы делать его брат».
Мысль Нэйтана вспугнули восклицания Софи и Ло, которые пронеслись мимо него из гостиной. Ильза шла за ними с улыбкой и полным пакетом разорванной оберточной бумаги. Нэйтан уронил ключи в карман и улыбнулся ей. Вышла Лиз, вид у нее был получше, чем накануне, с облегчением заметил Нэйтан. Она пошла к кухне и сжала его руку, проходя мимо. По крайней мере она его точно простила.