— Берег близко, — замечает Мельников, указывая на двух чаек, парящих в воздухе. И вдруг, протягивая руку вперед, говорит: — Смотрите, берег!
Смотрю по направлению его руки в бинокль, но ничего, кроме серо-голубой мути, не вижу. Пробую разглядеть без бинокля и около самой воды различаю продолговатые вертикальные белые пятна, просвечивающие сквозь дымку.
— Похоже, что это осыпи. — Голос Мельникова звучит неуверенно.
Действительно, сходство есть. Проходит немного времени — и белые пятна уже ясно различимы. Около них что-то чернеет. Конечно, это берег. Вершина острова, достигающая высоты 1846 метров, скрыта дымкой, а береговая черта видна.
— Земля!..
— Справа по носу земля! — кричат с брифок-рея Сухетский и Гаврилов.
— Земля-то земля, — произносит поднявшийся на надстройку Каримов, — а вот «Кальмара» наши наблюдатели и не заметили. Вон он идет. Под мотором.
Действительно, сзади нас и чуть правее, у самого горизонта, идет «Кальмар», его мачты голы; очевидно, Мельдеру надоело плестись по четыре-пять миль, и он перешел под мотор. Увлекшись «открыванием земли», мы прозевали его появление. Но где же «Барнаул»? Зову Сухетского с его наблюдательного пункта на рее и прошу запросить об этом по радио «Кальмар». Но «Кальмар» сам вызывает нас и сообщает, что от «Барнаула» отстал ночью при ослабевшем ветре и что с утра идет под мотором. Теперь все ясно.
Вечереет. Дымка немного рассеивается, и береговая черта острова Мадейра видна уже совершенно отчетливо. Чуть левее из воды торчит другой небольшой низкий остров — Порто-Санто. В пролив между этими островами и направляем свой путь. Порт Фуншал расположен на противоположном, южном, берегу острова Мадейра, и мы должны обогнуть остров. «Кальмар» уже почти догнал нас, ветер окончательно слабеет, начинаем уборку парусов и включаем двигатель.
С наступлением темноты на острове Порто-Санто вспыхивает маяк, и около 23 часов мы входим в пролив. Справа черной громадой возвышается остров Мадейра, кое-где на берегу видны огоньки — это рыбачьи деревушки. Здесь много рыбаков, ибо каждый, кто не является владельцем виноградника или батраком у этого владельца, должен рыбачить, чтобы как-то существовать. Справа, невдалеке от нас, на воде показывается одинокий слабый огонек, удаляющийся в сторону Мадейры. Приглядевшись, уже можно различить идущую под парусом небольшую рыбачью лодчонку.
Слева чуть виднеется в темноте низкая черта острова Порто-Санто. На этом небольшом островке среди просторов океана жил перед своим знаменитым плаванием через Атлантический океан «в Индию» Христофор Колумб.
Впереди на фоне звездного неба вытянулся длинной, высокой и узкой горной грядой остров Дезерта-Гранде. Будто исполинское морское чудовище высунуло свою спину из морских глубин. На обрывистых скалах этого острова нет постоянных жителей. Только иногда приезжают сюда охотники с Мадейры и Порто-Санто поохотиться на одичавших коз и кроликов, или рыбачья лодка, застигнутая непогодой, ищет убежища в его открытых бухточках.
Поворачиваем вправо, огибая Мадейру, и вот уже виднеются огоньки Фуншала. «Кальмар» идет за кормой, и мы быстро двигаемся к цели. Немного погодя равняемся с Фуншалом и ложимся в дрейф, чтобы с наступлением рассвета идти на рейд. Становиться на якорь нужно близко от берега, что в темноте делать не совсем удобно.
Ночью Фуншал кажется большим городом, вдоль берега горят яркие фонари, многочисленные огоньки, амфитеатром окружая небольшую бухточку, высоко поднимаются на гору. Теплый ветер доносит с берега запах земли, зелени и цветов.
До рассвета еще около шести часов, но почти никто не спит. Взоры всех устремлены на темную громаду острова. Все уже знают, что здесь когда-то бросал свой якорь фрегат «Паллада», на борту которого находился писатель Гончаров, что этот остров посетили многие другие корабли русского флота и что здесь становился на якорь советский учебный парусник «Товарищ», шедший в Аргентину.
Перед самым рассветом со стороны океана показываются огни парохода. «Барнаул» или не «Барнаул»? Огни приближаются, и вот на мачте начинает мигать клотиковая лампочка. Да, конечно, это «Барнаул». Он обогнул остров с противоположной стороны и теперь спешит к порту. Немного не доходя до нас, он тоже останавливает машину и ложится в дрейф.
Как только первые лучи солнца начинают золотить обрывистые, голые вершины острова Дезерта-Гранде, мы разворачиваемся и идем к берегу. Навстречу нам бежит маленький катеришко с огромным португальским флагом на корме и с бело-красным лоцманским флажком на некоем подобии мачты на носу. Круто повернув под носом «Барнаула», он идет назад, и «Барнаул» послушно следует за ним. Лоцман повел его на якорную стоянку. На самом малом ходу двигаемся к рейду, сзади нас разворачивается «Кальмар». На рейде пусто, только несколько рыбачьих лодок стоит у самого берега да за коротким молом, выдающимся слева от подножия старинного форта с бойницами и зубчатыми стенами, видны мачты и труба какого-то небольшого парохода.
При дневном свете город оказывается очень маленьким. Все здания на набережной, окаймляющей бухту, ярко выраженного мавританского стиля, в один-два этажа, окрашены в белый, розовый и голубой цвета. Выше несколько ярусов домов, к которым можно проехать по спирально поднимающейся улице, являющейся продолжением набережной, или пройти напрямик по нешироким лестницам, сложенным из серого ноздреватого камня.
За домами, до самой вершины, тянутся бесконечные виноградники. Среди виноградников вьется шоссе, по сторонам его кое-где белеют маленькие домики и стоят столбы с фонарями, свет которых ночью и создавал впечатление большого города.
Несмотря на ранний час, на набережной много народу, разглядывающего наши суда. Особенно много людей около небольшой пристани на сваях, виднеющейся напротив нас. Там стоит несколько рыбачьих лодок, привезших на продажу свой ночной улов, и около них в ярких пестрых одеяниях толпятся женщины с корзинками в руках.
«Барнаул» отрабатывает задним ходом, поднимая бело-зеленый бурун под кормой, и с грохотом, отчетливо слышным в тихом утреннем воздухе, отдает якорь.
Лоцманский катер бежит к нам навстречу. Стопорим ход, и он разворачивается у нас под бортом. На нем два человека: моторист, он же рулевой, и лоцман. Оба одеты в серые полувоенные костюмы, а у лоцмана на голове громадная фуражка с невероятной величины гербом над козырьком. Голова моториста не прикрыта. Оба они босиком. По их смуглым, дочерна загорелым лицам трудно установить их национальность. Моторист с черными короткими курчавыми волосами, на верхней губе небольшие усики щеточкой. Лицо лоцмана украшено пышными черными усами, которые торчат в разные стороны. Он что-то кричит и машет рукой. Совершенно ясно, что мы должны следовать за ним и он покажет место, где стать на якорь. Я успокоительно машу ему рукой, но он не унимается и, грозно топорща усы, продолжает кричать. Медленно следуем за катером. Проходим мимо «Барнаула» и приближаемся к лодкам, стоящим у берега. Вдруг катер, идущий впереди, дает задний ход, и лоцман, подпрыгивая у него на корме, поднимает страшный крик.
— Задний ход! — кричу я в свою очередь, так как расстояние между носом судна и катером угрожающе сокращается. И, когда шхуна начинает забирать ход назад, даю команду: — Стоп машина! Отдать левый якорь! Две смычки в воду!
Машина останавливается. С грохотом летит в воду якорь. Когда якорная цепь вытравлена на заданную глубину, с полубака подходит взволнованный Мельников.
— Какой-то оглашенный, — говорит он. — Шум поднимает, как будто у него пожар. Дал задний ход, не предупредив, и чуть не попал под судно.
В это время катер пробегает мимо, спеша навстречу «Кальмару». Лоцман, стоя на корме, опять что-то кричит, показывая два пальца и указывая на воду.
— Ладно, без тебя догадались, две смычки в воде, — отмахивается Мельников, — нужно было раньше говорить.
Пузырьки, поднятые винтом, расходятся, вода из молочно-белой делается снова голубоватой и прозрачной, и с кормы отчетливо видно дно, усеянное камнями и многочисленными кустами водорослей, морскими звездами и еще какими-то животными, ползающими по дну. Вот серебристой стайкой проносится небольшой косяк мелкой рыбешки. Выше плывет большая медуза с лиловыми разводами и длинными шевелящимися щупальцами, пучком свешивающимися вниз.
Небольшим течением нас разворачивает бортом к берегу. Прямо напротив стоит группа людей, рассматривающих парусник под советским флагом. Это все мужчины в широкополых потрепанных соломенных шляпах, босиком. Одеты кто во что. Все очень смуглы, и у большинства такие же, как и у нашего лоцмана, усы.
За их спиной ряд пальм и какой-то дом с открытыми террасами: присматриваюсь — кофейня. Несмотря на ранний час, она открыта. Немного правее — двухэтажный дом с бесчисленными балконами и террасами, с полотняными навесами, с двумя гербами на стене и флагом над воротами. Около ворот — машина. Это — дом губернатора острова.
— Борис Дмитриевич, — подходит Каримов, — к нам идет катер.
Действительно, отойдя от «Барнаула», к нам быстро приближается катер. Спускаем трап, и на палубу поднимаются трое очень смуглых и черноволосых людей. Поднявшийся первым, в каком-то нелепом котелке, полосатом пиджаке и белых брюках, на ломаном английском языке рекомендуется агентом, второй — таможенным чиновником. Третий, в серой форме с пистолетом на поясе, босиком, с голыми до колен ногами — полицейский. С большим трудом объясняюсь с посетителями. Агент и таможенный чиновник кое-как говорят по-английски, полицейский не понимает ни одного слова. После передачи агенту заказа на продовольствие и пресную воду и предъявления таможенному чиновнику судовых документов последний, показывая на полицейского, объясняет, что он останется у нас до тех пор, пока судно будет стоять на рейде.
Около полудня к борту подходит катер с заказанным продовольствием. Полицейский вновь не спускает глаз с матросов, передающих на борт мешки с овощами и корзины с мясом, рыбой и фруктами. На палубу поднимается старшина катера. Подписываю счета, и мы готовы к выходу. Теперь ждем только, когда закончит погрузку угля «Барнаул» и примет воду и продовольствие «Кальмар».