С упадком могущества Испании в XVII–XVIII веках началась борьба европейских государств за острова Вест-Индии. Часть из них была захвачена Англией, часть Францией, Голландией и Данией, часть объявлена самостоятельными республиками. Почти одновременно в XVIII веке началось уничтожение колоний флибустьеров.
После разгрома Флибусты Виргинские острова оказались в руках Англии и Дании. Соединенные Штаты Америки, стремясь установить свое влияние на страны Центральной и Южной Америки, спешили сделать приобретения в районе Карибского моря. На Данию неоднократно оказывалось давление, с тем чтобы заставить ее «продать» принадлежащие ей острова. Наконец в 1916 году прямой угрозой захвата островов Соединенные Штаты принудили Данию продать эти острова за 25 миллионов долларов и за «признание» датского суверенитета над Гренландией, и без того являвшейся датской территорией.
В марте 1919 года острова площадью в 345 квадратных километров с 26 тысячами жителей перешли в собственность Соединенных Штатов Америки.
На острове Сент-Томас была создана военная база. Остров Сент-Томас — один из крупнейших в группе Виргинских островов. На этом острове находится административный центр всей группы, город Шарлотта-Амалия с населением в 10 тысяч человек. Подходы к острову несложны и имеют достаточные глубины, но вокруг разбросано очень много островков, совершенно не населенных и не имеющих никакого навигационного ограждения. Следовательно, нам нужно было так рассчитать, чтобы подойти к острову обязательно в светлое время суток.
Из-за чистого утреннего горизонта поднимаются горные вершины острова Доминика, немного правее в дымке угадывается остров Гваделупа. Неся все паруса, «Коралл» приближается к Антильской островной гряде. Переход через Атлантический океан подходит к концу, сегодня около полудня мы вступим в воды Карибского моря.
Почти прямо по курсу, чуть вправо, на фоне подернутых голубоватой дымкой высоких гор Гваделупы показывается низкий остров — Мари-Галант.
Оба острова и несколько близлежащих мелких островов принадлежат Франции. На территории этой колонии, площадь которой равна примерно 1,8 тысячи квадратных километров, живет 270 тысяч негров и мулатов, подвергающихся жестокой эксплуатации со стороны тысячи проживающих здесь европейцев — чиновников и плантаторов.
На палубе оживление, вся команда наверху. Вчера, после ужина, я рассказал все, что знал об истории, природе и экономике Антильских островов, и сегодня все с интересом рассматривают приближающуюся землю.
Остров Мари-Галант напоминает большой зеленый холм, покрытый густым тропическим лесом. О берег острова, окаймляя его белоснежными кружевами, разбиваются волны, подгоняемые неутомимым пассатом. Поравнявшись с островом, ложимся на курс, ведущий к островам Виргинской группы. Остров Доминика, как утюг возвышающийся над водою, остается за кормой. Справа от нас все рельефнее обрисовываются очертания горных склонов острова Гваделупы, мы идем уже Карибским морем. Атлантический океан пройден. Правда, ничего не изменилось вокруг нас: так же покрывает воду барашками пассат, который дует в Карибском море, вплоть до самого берега Центральной Америки; так же ласково светит солнце и белые облачка проносятся по небу. Но настроение уже совершенно другое: близится к завершению еще один этап пути.
На берегу Гваделупы уже можно различить группу строений, к которой идет, блестя белым парусом, рыбачья лодка.
Сразу за строениями начинается темная полоса леса. Наш курс постепенно отводит нас все дальше и дальше от берега острова. Наступают сумерки, и остров совершенно исчезает из виду. Быстро наступает темнота, и зажигаются яркие созвездия. Длинный светящийся след остается за кормой. Вода светится фосфорическим светом, кажется, что плывешь по горящему морю, и только чудом не загорается «Коралл». Неожиданно из-под судна, где-то на большой глубине, появляется большое овальное светящееся пятно. Оно быстро движется в прозрачной воде в сторону от нас, напоминая большой голубой искрящийся щит.
— Что это? Скат? — спрашивает Каримов.
— Нет. Вероятно, морская черепаха, — отвечаю я, и мы следим за голубым пятном. Оно быстро удаляется и вдруг, перевернувшись, вертикально уходит в глубину.
— Какая большая, — замечает Каримов, — вероятно, не меньше полутора метров в длину. Они так и живут в воде?
— Вообще они живут в воде, но иногда выходят и на берег. Свои яйца — немногим меньше куриных, но только без скорлупы — они откладывают в песок на морском берегу, там из согреваемых солнцем яиц и выводятся маленькие черепахи. Местные жители находят яйца черепах очень вкусными, а американцы употребляют их как одну из составных частей яичного порошка.
Впрочем, сами черепахи достаточно вкусны, черепаший суп считается деликатесом. Из щитов черепах выделываются гребни, пуговицы, портсигары и другие изделия. Гребни имеют здесь особенно большой спрос, так как женщины в странах Латинской Америки, по испанской моде, носят их в волосах по нескольку штук сразу.
Мы не спускаем глаз с голубого пятна, пока оно совершенно не исчезает в глубине.
С палубы, где около второго трюма собрались свободные от вахты матросы и мотористы, слышится голос Буйвала.
— Эти моря, — говорит он, — долгое время были ареной самых дерзких и кровавых преступлений пиратов-флибустьеров. Не довольствуясь нападением на суда, они не брезговали и работорговлей, а также грабили города Новой Испании, как тогда называли нынешнюю Мексику и Центральную Америку. Владельцы Новой Испании — испанцы — не оставались в долгу и при случае жестоко расправлялись со своими противниками.
— Ну, все! Полная победа! — громко восклицает подошедший Сухетский. Сейчас последним ходом Павел Емельянович объявил мат Выставному. Счет партий 4:2 в пользу «Коралла». Шахматный турнир с «Кальмаром» закончен. Результаты и ход турнира — завтра в очередном бюллетене.
Все присутствующие очень довольны таким исходом матча и выражают уверенность, что нам удастся добиться победы и в соревнованиях по скорости хода судна.
— А где сейчас «Кальмар»? — спрашиваю Сухетского.
— Пересекает Антильскую гряду к северу от Гваделупы, только что прошел последний мыс и вышел в Карибское море.
На следующее утро, определив свое место, немного склоняемся влево, держа курс на восточную оконечность острова Санта-Крус. Справа лежит обширная коралловая отмель Сабо, к которой приближаться опасно. Близость островов Антильской гряды, остающихся у нас справа, сказывается во всем. Белоснежные чайки то и дело показываются около «Коралла» и, распластав крылья, парят за кормой. За бортом одна за другой проплывают огромные медузы. Иногда большие группы плавающих водорослей расцвечивают море вокруг бурыми, коричневыми и красными пятнами. Матросам приходится все время выбирать вертушку лага и очищать ее от длинных водорослей.
К вечеру слева далеко на горизонте показывается остров Санта-Крус. Ветер неожиданно начинает слабеть. Соответственно скорость хода падает до пяти узлов. Это уже нехорошо. Надежды прийти на видимость острова Сент-Томас к полудню начинают казаться нереальными, но переходить под мотор не хочется, да и как-то совестно идти пассатом без парусов. Пока я размышляю, с полубака раздается громкий испуганный крик:
— Виден грунт! Отмель!
Мгновенно с мегафоном в руке на надстройку выскакивает Мельников, и едва я, бросившись в штурманскую рубку, успеваю крикнуть ему: «Поворот оверштаг!», раздается громкая команда:
— По местам стоять! К повороту оверштаг! Кливер и стаксель — шкоты раздернуть! Право руля! Брифок на правую! Пошел брасы!
Быстро ставлю ручку машинного телеграфа на «Готовьсь». Аврал в полном разгаре. Полощут по ветру кливера и брифок, на полуюте, тяжело дыша, Решетько и Быков стягивают шкоты бизани. «Коралл» уже подходит носом к линии ветра и заметно теряет ход. Слева, там, куда мы только что шли, катятся ровные волны, никаких бурунов, верных признаков отмели, не видно, но вода имеет какой-то беловатый оттенок. Подхожу к борту и, наклонившись, всматриваюсь в воду. Солнце стоит еще высоко, и его косые лучи пронизывают воду на большую глубину. Прямо под нами видно дно. Оно совершенно белое, как будто состоит из песка и каких-то камней. Приглядываюсь — колония белых кораллов! Да, но по карте здесь глубина до 40 метров. Мы сейчас должны пересекать обширное мелководье, тянущееся от острова Санта-Крус по направлению к коралловой отмели Сабо. В чем же дело?
«Коралл» ложится на другой галс. В штурманской рубке звенит машинный телеграф — машина готова. Обращаюсь к Мельникову:
— Убирайте паруса, оставьте фор-стаксель, фок и бизань. Когда закончите, ложитесь на прежний курс. После поворота убрать бизань. На полубак впередсмотрящего. Непрерывно измерять глубину. — И когда Мельников начинает командовать, спускаюсь в рубку и по переговорной трубе передаю в машинное отделение: — Машину держать в полной готовности, по первому требованию дать полный ход назад!
— Есть, в полной готовности полный назад, — глухо слышится голос Павла Емельяновича.
«Коралл» начинает поворот.
Медленно, под значительно уменьшенной парусностью, двигаемся вперед. Непрерывно измеряем глубину. Настороженно стоят у фалов оставшихся парусов матросы, готовые в любую минуту по команде убрать их. На судне совершенно тихо, не слышно ни разговоров, ни шуток, только возгласы Рогалева нарушают тишину:
— Пять метров!
— Шесть с половиной!
— Десять метров!
— Семь и три четверти!
Быстро наступают сумерки, и дно уже больше не просвечивает сквозь воду. Если не выйдем на глубокое место до наступления ночной темноты, то придется до утра становиться на якорь. И вот наконец долгожданное:
— Двенадцать метров!
— Шестнадцать метров!
— Пронос!
— Восемнадцать метров!
— Пронос!
— Пронос!
Лот не достает до дна. Выжидаю еще около получаса и даю команду ставить паруса.
Паруса поставлены. Восходящая луна заливает их серебристым светом. «Коралл» постепенно прибавляет ход. Все тихо и спокойно. Часа через полтора даю машине отбой, но еще долго стою на надстройке, вглядываясь в темноту. Давно сменился Мельников и вышел на вахту Каримов, когда я наконец захожу в штурманскую рубку и начинаю по карте анализировать появление неизвестной отмели.