Вперед и вперед на запад, вдогонку за уходящим солнцем, идем мы изо дня в день.
Бледнеет постепенно небо за кормой, затем эта бледность принимает розовые и оранжевые тона, все ярче и ярче краски, и вот, брызнув лучами по гребням волн, из-за горизонта показывается солнце. Так начинается день. Щедро поливает солнце ослепительным блеском океанскую ширь до тех пор, пока, зайдя вперед нас, не начинает склоняться к горизонту. Ниже и ниже опускается к воде, прокладывая дорожку бликов от горизонта до борта судна. Вот солнце касается горизонта и медленно, как будто бы нехотя, уходит за него. Уже мелькнул ослепительно ярко последний луч, и сразу, освещенные снизу, как волшебные замки, возникают пронизанные теплым золотисто-розовым светом легкие облачка. Причудливыми арками и колоннами, изящными и неожиданно смелыми, покрывают они горизонт. Постепенно тускнеют краски, все больше приближаясь к красно-лиловому цвету, и в небе загораются первые крупные звезды. Темнеют и исчезают, стираясь в темноте, потемневшие и потускневшие замки. Так кончается день. Отбиваются склянки, сменяются вахты. В вахтенном журнале каждую полночь записывается новое число, и все меньше и меньше миль остается до конца перехода. До «Кальмара», идущего впереди нас, теперь только около 400 миль, и мы твердо надеемся догнать его до прихода в порт.
От меридиана 160° восточной долготы начинаем склоняться вправо, с тем чтобы прямым курсом пересечь Бонинскую гряду, Филиппинское море и выйти к островам, лежащим у южной оконечности японского острова Кюсю. Теперь мы все ближе и ближе подходим к обычному пути местных ураганов — тайфунов, выходя из зоны действия Северного экваториального течения Тихого океана, которое несло нас со скоростью 20 миль в сутки вперед по нашему курсу.
Тайфуны — наиболее часто повторяющиеся из всех ураганов земного шара: их число в среднем достигает девятнадцати в год. Зарождаются они к востоку от Филиппинских островов и, двигаясь на север, доходят до берегов Японии, где производят большие опустошения. Большая часть тайфунов проходит вдоль восточных берегов Японии, Курильских островов и, постепенно склоняясь к востоку и переходя в обычный сильный шторм, удаляется или в Берингово море, или к берегам Америки в глубину залива Аляски. Иногда тайфуны обходят Японию с запада и через Корейский пролив врываются в Японское море, уходя далее к берегам Кореи или, перевалив через Японские острова, в Тихий океан.
В местах зарождения тайфунов ведется специальная служба наблюдения, которая оповещает суда, находящиеся в море, о возникновении и движении тайфуна. Многочисленные береговые станции также ведут наблюдение тайфунов.
Одним из признаков появления тайфунов является огромная мертвая зыбь, идущая от места его движения. Когда мы проходим остающийся далеко к югу остров Уэйк, с юга начинает подходить именно такая, очень плоская громадная зыбь. С тревогой вглядываюсь в нее, заставляю Сухетского просиживать лишние часы у радиоприемника, но в эфире спокойно, никто не сообщает о тайфуне, а зыбь, высоко и плавно поднимая шхуну, все подходит и подходит. К счастью, тревога оказывается ложной, и через два дня зыбь незаметно исчезает.
С «Кальмара» неожиданно приходит сообщение о том, что он повернул на север и сейчас приближается к Иокогаме. Мельдер коротко сообщает, что решил зайти в Японию для того, чтобы пополнить свои запасы, и предлагает нам следовать за ним. Но, посоветовавшись с Мельниковым, Жорницким и Буйвалом, мы решаем идти во Владивосток без захода в Японию. О нашем решении сообщаем Мельдеру. Он желает счастливого пути, и мы продолжаем следовать прежним курсом. Команда, узнавшая о том, что мы без захода в Японию идем домой, искренне ликует.
В полдень 4 ноября в восточной долготе 151°12′ пересекаем Северный тропик с юга на север, теперь уже окончательно покидая тропический пояс. Ничто пока не указывает на переход в умеренный пояс. Так же дует ровный ветер, гоня гребни волн. Та же температура воздуха и воды. Все пока без перемен. Но уже через день начинает пошаливать ветер, он теперь то дует в прежнем направлении, то начинает отходить или заходить[12].
Приближаются Бонинская гряда и Филиппинское море, характерное непостоянными ветрами, дующими в этом районе с разных румбов и севернее переходящими в муссон. Сейчас ноябрь, и муссон будет встречный — северный и северо-западный. Убираем прямое вооружение, на котором нам очень трудно лавировать при изменениях ветра, и вновь превращаемся в шхуну с бермудским вооружением.
Седьмого ноября мы пересекаем вулканическую гряду островов между группами Бонин и Волкано, к северу от крайнего острова группы Волкано — острова Иводзима. Погода уже явно портится, и спокойное плавание подходит к концу. То и дело налетают шквалы, часто довольно сильные, сопровождающиеся ураганными ливнями. Тонны пресной чистой воды обрушиваются на палубу, и это очень кстати. Длительный переход сильно истощил наши запасы пресной воды, и давно уже введена жесткая норма ее расхода.
Сейчас команда пользуется «даровым душем», стирая белье и купаясь в пресной воде. На палубе разостлан большой брезент, от которого сделан желобок для стока воды в цистерны. После двух жестоких, плотных, как стена, ливней цистерна полна чистейшей воды. Теперь мы снова обеспечены на долгие дни пути и даже имеем возможность пустить в умывальники пресную воду вместо соленой.
В полдень на далеком горизонте слева, в разрыве туч, на фоне освещенного неба возникает черный конус острова Иводзима. Это — первая земля, увиденная нами после двадцатичетырехсуточного перехода через океан. Но остров виден всего несколько минут, и его быстро закрывает полосой дождя. Ветер непостоянен, и команде приходится много работать, управляя парусами. Правда, пока еще тепло, но скоро кончится и это преимущество. Однако, несмотря на все тяготы плавания, настроение у команды хорошее. Остров Иводзима, ведь это уже Япония, ну, а от Японии до Владивостока рукой подать. Скоро, очень скоро надеются они ступить на родные для большинства из них улицы Владивостока.
Во время парадного праздничного обеда, в который Быков вложил все свое старание и умение и создал при помощи Рогалева что-то очень мало похожее на консервы, хотя оно и приготовлено из консервов, я поднимаю стакан, заменяющий бокал, со специально для этой цели сбереженным вином, оставшимся от нормы, полагающейся команде во время плавания в тропиках, и поздравляю команду с праздником годовщины Великой Октябрьской социалистической революции.
После обеда, пользуясь отсутствием шквала, Григорий Федорович открывает общее торжественное собрание, посвященное великой годовщине. Доклад делает он сам. Когда Буйвал кончает говорить, ветер уже гудит в парусах, креня шхуну и предупреждая о надвигающемся шквале.
На надстройке, вцепившись в поручни, возвышается фигура Александра Семеновича, и, не успеваю я кивнуть головой, как, покрывая рев ветра, усиленный мегафоном, гремит его голос:
— К повороту по местам стоять! Гика-шкоты травить! Лево помалу!
Только раздалась команда, а люди уже на местах, травят шкоты, и «Коралл», медленно выпрямляясь, склоняется под ветер, принимая с кормы справа налетевший шквал.
Только успеваем закончить маневр, как дождь сплошной плотной стеной закрывает все вокруг.
Когда шквал проходит, оставив после себя вспененную, изрытую неправильными волнами поверхность моря, уже темно, и «Коралл» ложится на прежний курс.
В рубку поднимается Сухетский с целой пачкой радиограмм.
— Поздравления с праздником, — говорит он, улыбаясь.
Телеграммы в основном от советских судов, находящихся в море, но есть и из Владивостока. Есть даже из Иокогамы, от «Кальмара», куда он пришел два дня назад. Одновременно Мельдер сообщает, что для дальнейшего пути он предполагает воспользоваться Сангарским проливом между японскими островами Хонсю и Хоккайдо.
Советские люди поздравляют нас с праздником и желают благополучно закончить свой рейс. Здесь же, на столе штурманской рубки, составляю ответы. Благодарю от имени команды за поздравление и взаимно поздравляю товарищей. Забрав новую пачку радиограмм, Сухетский отправляется в рубку передавать их адресатам.
Опять чередуются дни за днями, но как не похожи они на прошедшее плавание в пассатах. Шквалы налетают и ночью и днем, и ночью и днем гремит команда: «Пошел все наверх!» — и усталые, невыспавшиеся люди, не успев обсохнуть, опять выскакивают под проливной дождь; по колено в воде крепя и травя шкоты или подбирая их опять, затем чтобы через несколько часов повторять все сначала.
По мере приближения к берегам Японии мы все глубже и глубже входим в зону теплого течения Куросиво, играющего для Японии ту же роль, что Гольфстрим для Англии и Норвегии. Мощная струя теплого течения идет от острова Тайвань через северные проливы островов Рюкю и омывает восточные берега Японии, постепенно уклоняясь к востоку. Средняя скорость этого течения около 80 миль в сутки. Огромная масса теплой воды создает в Японии тот мягкий климат, который так резко отличается от климата лежащих в одних широтах с Японией областей советского Приморья.
Пятнадцатого ноября под внимательными взглядами чуть ли не половины команды впереди и немного справа, в туманной дымке, густо покрывающей горизонт, открывается остров Яку.
Все ближе и ближе вырисовываются очертания большого высокого острова, как конус возвышающегося из воды. Густая дымка мешает что-либо видеть на нем более или менее отчетливо, но леса на склонах, белые полосы осыпей и русла каких-то ручьев видны совершенно ясно. Левее из воды возникают верхушки небольших островов. Это вулканическая цепь островов Рюкю, вернее, ее северная группа — Осуми. Средняя группа Окинава и южная группа Сакисима лежат южнее. Многие из этих островов обследованы русскими мореплавателями. Целая группа их, лежащая немного восточнее, носит название островов Бородино. Цепь этих островов тянется на юг,