— Мы, конечно, обставили их и еще не раз обставим. Мне тоже кажется, что работают они не быстрее нас.
Пока все наблюдают за «Кальмаром», оглядываю горизонт впереди. Почти на самом горизонте, немного левее нашего курса, показывается что-то белое. Беру бинокль: трехмачтовая шхуна, видимо немного меньше нашей, идет встречным курсом, неся все паруса и правя вполветра правым галсом. Вот это встреча! «Кальмар» забыт. Вся команда собирается на носу, наблюдая за быстро сближающимся парусником.
— Вот и встретили, так сказать, товарища по оружию, — с улыбкой говорит Мельников, стоя около меня на полуюте и также рассматривая парусник в бинокль. Мы расходимся с ним левыми бортами в 100–120 метрах друг от друга. Это шхуна с гафельным вооружением, конечно, меньше нашей, на бизань-мачте развевается шведский флаг. Команда шхуны стоит на борту и смотрит в нашу сторону. На полуюте фигура с биноклем у глаз, очевидно — капитан. Такие шхуны часто встречаются в Балтийском море у берегов Швеции, вдоль которых они совершают перевозки мелких партий груза. Обычно они ходят под мотором, но при хорошем ветре поднимают в помощь ему паруса.
Шхуна удаляется в сторону Борнхольма, и, проводив ее глазами, я проверяю отсчет лага. Наша скорость равна 7,2 мили в час. Это очень неплохо при ветре в пять баллов.
Но вот на шведском берегу, который тянется справа в расстоянии пяти-шести миль, показываются фабричные трубы и шпили кирок. Это Троллеборг, небольшой портовый городок на самой южной оконечности Швеции. Отсюда выходят почтовые, пассажирские и грузовые паромы, связывающие Швецию с континентом. Эти паромы представляют собой огромные плавучие сооружения, вмещающие одновременно два железнодорожных состава. Сейчас, как назло, ни одного из них не видно, хотя ходят они здесь часто.
Отсюда мы должны повернуть на юг по фарватеру. Надо начинать уборку парусов. Вызывать наверх никого не приходится — все на палубе. Быстро убираем паруса, пускаем мотор и около входного буя круто поворачиваем по фарватеру. От буя к бую спускаемся к югу.
Прошло уже два года, как отгремели пушки на Балтике и разгромленная Советской Армией гитлеровская Германия капитулировала, а многочисленные минные заграждения до сих пор покрывают значительные участки южной части моря, представляя опасность для мореплавателей.
Многие тысячи мин уже вытралены, многие сорваны со своих мест штормами и в грохоте взрывов окончили свое мрачное существование.
Большая часть оставшихся минных заграждений нанесена на карты, и корабли не ходят в местах их расположения, а если и пересекают их, то только по очищенным и огражденным фарватерам. По одному из таких фарватеров и идет сейчас «Коралл», направляясь к берегам Германии. При хорошей видимости, в тихую погоду, плавание по фарватеру не представляет труда. Но совершенно иначе обстоит дело, когда спускается густой туман во время осенних и зимних штормов. При ограниченной до предела видимости пароход, идущий по фарватеру, ежеминутно рискует незаметно выйти за границы безопасной зоны, где ему угрожает смертельная опасность.
В 12 часов собираем всю команду. Хорошая погода позволяет «сервировать стол» на открытом воздухе, и матросы располагаются вокруг возвышающегося над палубой комингса — закрытого люка второго трюма. Около каждого матроса стоит стакан виноградного столового вина из так называемых «тропических запасов». Поздравляю команду с праздником Победы, благодарю за отличную работу с парусами, и мы провозглашаем тост за нашу великую Отчизну. Среди морских просторов Балтики гремит дружное «ура». Потом Буйвал зачитывает проект телеграммы с поздравлением командам наших спутников — «Кальмара» и «Барнаула». Текст телеграммы принимается единогласно. В дружеской обстановке проходит праздничный обед.
Вечером собираем общее собрание экипажа. На повестке дня: утверждение проекта договора социалистического соревнования с «Кальмаром» и выборы редакции стенной газеты «Коралл». После детального обсуждения и некоторых добавлений договор принимается и вручается Сухетскому для передачи по радио на «Кальмар». Ответственным редактором стенной газеты единогласно избирается Сухетский.
Темнеет. От буя к бую, руководствуясь вспыхивающими на них огоньками, оставляя слева остров Рюген, который древние славяне, населявшие этот остров, называли Руяна, продолжаем идти по фарватеру и около 23 часов становимся на якорь около порта Варнемюнде, от которого по каналу должны идти в Росток. На якоре будем ждать наступления утра. «Кальмар» и «Барнаул» становятся недалеко от нас. От Карлсхамна пройдено 199 миль.
Берега Германии
Тихое солнечное утро. Легкий ветерок покрывает море мелкой рябью, и оно ослепительно блестит. От берега, зеленеющего в отдалении, быстро приближается катер с бело-красным лоцманским флагом. Вот он подходит к борту «Кальмара», затем, сделав разворот, направляется к нам.
Спускаем с борта штормтрап — веревочную лестницу с деревянными перекладинами. Катер, фыркая, подходит к борту, отрабатывает задним ходом, гася инерцию и выбрасывая на поверхность вспененной воды тысячи мелких пузырьков, и мягко стукается о борт. Немолодой высокий немец, в поношенном синем костюме и помятой фуражке, поднимается на палубу, держа в одной руке потрепанный макинтош, а в другой маленький потертый чемоданчик. Он быстро идет к корме, и я встречаю его на полуюте. Здороваемся. Он крепко жмет мне руку своей широкой жесткой рукой. Морщинистая кожа обтягивает резко выдающиеся скулы его загорелого лица.
Подаю команду «выбирать якорь» и провожу лоцмана в штурманскую рубку. «Кальмар» уже снялся с якоря и идет к каналу, на его мачте развевается бело-красный флаг, указывающий на присутствие на борту лоцмана. Ильинов поднимает такой же флаг у нас.
Лязгая, ползет из воды мокрая якорная цепь, звенит удар в рынду, в воде осталась только одна смычка — 25 метров цепи, глубина здесь 20 метров, сейчас якорь оторвется от грунта. Захожу в рубку и ставлю ручку машинного телеграфа на «малый вперед». Ильинов становится у руля, а я приготавливаюсь переводить рулевому команды лоцмана, которые, по установившейся традиции, лоцманы всего мира произносят по-английски. Но этот лоцман удивил меня и Ильинова. Повернувшись к переднему стеклу рубки, он говорит: «Прафо, малий хот». По привычке я перевожу — «Право», но, спохватившись, замолкаю.
Ильинов повторяет: «Есть право». Я отхожу в сторону и наблюдаю.
«Коралл» идет к выдающимся в море двум каменным дамбам, между которыми начинается канал. На западной дамбе белеет башенка маяка. «Кальмар» уже идет по каналу, и его высокие мачты двигаются довольно далеко впереди. Лоцман обращается ко мне и просит поднять наши позывные. Каждому судну любой страны присвоено сочетание из четырех флагов международного свода сигналов, называемое позывными судна. По этим сочетаниям флагов, записанным в особые книги, можно установить название судна, какой стране оно принадлежит и кто его хозяин.
Отдаю соответствующее приказание, и Гаврилов быстро поднимает наши позывные.
Медленно входим в канал. Справа по берегу разбросаны строения пригорода Ростока — Варнемюнде. Это небольшой городок с населением около шести с половиной тысяч человек, являющийся аванпортом Ростока и связанный железнодорожным паромом с Данией.
Строения и набережная Варнемюнде остаются позади, и мы идем между зелеными берегами канала. Покрытые молодой травой луга кое-где пестрят цветами, несколько коров пасутся на лугу. Вдоль канала бежит узкая дорожка. Еще дальше левый берег покрыт густым лесом, преобладает дуб. Канал узок, и кажется, будто едешь по шоссе у опушки леса.
Канал, соединяющий Варнемюнде с Ростоком, не является искусственным сооружением. Небольшая река Варнов, протекающая по территории Мекленбурга и имеющая всего 130 километров длины, от города Ростока образует озеровидное расширение, которое у Варнемюнде соединяется с Балтийским морем. По этому-то «озеру» и проложен углубленный фарватер, доступный для морских судов. «Озеро» узко, и фарватер занимает его ширину почти полностью, образуя канал.
Впереди показываются краны, фабричные трубы, корабельные мачты — это судостроительный и судоремонтный завод, расположенный на западном берегу, справа от нас. От судостроительного завода канал, расширяясь, поворачивает влево, и сразу перед нами открывается панорама города и порта. Порт механизирован слабо, судов в нем мало.
Подходим к деревянному причалу, у которого уже стоит «Кальмар». Настил причала старый и гнилой, многих досок не хватает.
После обеда команда под наблюдением Мельникова занялась устранением различных мелких недостатков в вооружении судна, обнаруженных при плавании под парусами. Работа спорится, тем более что на «Кальмаре» ведутся те же работы и команда «Коралла» не хочет отстать.
Вечером на «Коралл» приходят старший помощник капитана «Кальмара» Авдеев, матрос Огнянников и радист Дзюба и от имени команды «Кальмара» заявляют о принятии вызова на социалистическое соревнование. Они принесли с собой экземпляр договора с добавочными пунктами, выдвинутыми «Кальмаром». От имени команды «Коралла» договор подписывают Мельников, Буйвал и Сергеев.
— Ну, теперь все обусловлено, — говорит с улыбкой Сергеев, подписывая договор. — Уверен, что соревнование выиграем. Держись, «Кальмар».
Однако на представителей «Кальмара» такая уверенность не производит большого впечатления. Огнянников только усмехается, а Авдеев спокойно замечает:
— Цыплят по осени считают.
Потом устанавливаются сроки и способы проверки хода социалистического соревнования и уточняются некоторые пункты договора. После чая на столе появляется традиционная морская игра — домино. Авдеев в паре с Огнянниковым выступают против наших «чемпионов» — Рогалева и Гаврилова. «Кальмар» оказывается непобедимым. Вторая пара, так сказать, запасные игроки, Сергеев и Сухетский, тоже терпит поражение. Огнянников подмигивает Сергееву и насмешливо произносит:
— Предзнаменование довольно грозное для одной из соревнующихся сторон.