Телестудия сняла два фильма для Евровидения.
В городе нас узнавали и прозвали “Матримошю булгаре” — болгарская чета.
Наша лодка требовала тщательной проверки, но эта проблема была легко решена из-за хорошо поставленной морской службы Лас-Пальмаса. Мы осмотрели лодку, особенно внимательно днище, перезарядили аккумуляторы, удлинили румпель.
Нас беспокоило то, что у нас нет тропических шлемов, без которых трудно плыть в тропиках. Но и здесь мы видели их разве что на головах у полицейских.
В агентстве “Ровамегука”, куда мы направились, чтобы заполучить шлемы, нам пошли навстречу.
— Для нас большая честь оказать вам эту услугу. Завтра же мы раздобудем для вас тропические шлемы. И пусть они вам принесут попутный ветер и ясную погоду.
С доном Педро, президентом федерации SOS, сердечным, энергичным, хотя и немолодым человеком, мы обошли весь остров Гран-Канария. Он окружен прекрасными пляжами, а в середине острова расположены затухшие вулканы. Плодородная часть острова усыпана деревушками, жители которых выращивают бананы, помидоры, картофель.
Быть может, самым впечатляющим оказался вид с вершины горы на омывающий этот кусочек суши, блистающий на солнце океан.
Дон Педро, не умолкая ни на минуту, быстро рассказывает что-то по-испански по шесть часов в день.
Оказывается, они с Дончо отлично понимают друг друга. Мы вернулись в гостиницу, и Дончо, ошеломленный увиденным, бросился на постель и стал сообщать мне подробности истории и экономики островов, а также родословную и жизнь самого дона Педро. Могу поклясться, ч го, ступив на землю Лас-Пальмаса, он не знал ни одного испанского слова, и я не замечала, чтобы он тайно изучал этот язык.
Немногие свободные часы мы просиживали в кафе. Беседовали с незнакомыми людьми или писали открытки. Под сочувственными взглядами официантов и посетителей росла гора открыток — всего их предстояло сочинить свыше ста. Мы поделили их между собой поровну, отмечая адресатов по списку. Весточки для друзей, которых мы увидим не раньше чем через три месяца.
Мы получали телеграммы из Софии и Варны, давали все новые интервью в газеты и журналы, радиостанциям Испании и Америки. И все это время наши обильные обеды состояли из блюд, которые прежде были для нас морскими деликатесами: креветки, омары, лангусты…
Но самым лучшим оказался обед на нашем траулере “Бекас”.
Мы услыхали в кафе болгарскую речь и бросились к трем морякам, изучавшим газету с нашими улыбающимися физиономиями. Они были поражены не меньше нас. Оказалось, прибыли из Галифакса и сидят здесь Две недели, ждут смены из Болгарии.
Вместе с ними пошли на судно. Приятная неожиданность: на “Бекасе” работают друзья из Созополя.
— Чем помочь? Что вам нужно? — обступили нас моряки во главе с капитаном.
Пока мы думали, нужна ли нам помощь, повар успел приготовить превосходное блюдо из чирусов и кальмаров. Капитан выставил галлон виски, и спустя пять часов мы с большим сожалением покидали гостеприимное судно.
Нам не хотелось прощаться со своими ребятами, но завтра, 26 мая, — день отплытия.
Через месяц и эти чирусы войдут в мои гастрономические воспоминания.
В дополнение к нашим двойным стакселям нам сделали кривой румпель. Он не умещается ни в одной части лодки, и мы поначалу будем спотыкаться и ушибаться об него.
Последний вечер перед отплытием мы провели в городе. Когда-то нам придется бродить по улицам, заглядывать в уютные бары и кафе, вести беседы с приятными людьми?
Глава V КУРС НА КУБУ!
Утром 26 мая, как и было нами объявлено, стоим на пирсе. В девять часов нас окружают новые наши друзья и журналисты. Дарят нам альбомы с видами острова, фотографии, значки, эмблемы и прочие сувениры.
Глаза кинооператора Хосе, дона Педро, Меме, Августино увлажнены. Объятия и поцелуи. Я буквально утопаю в громадной бороде Хосе. Он тихо говорит: “Бог бережет таких, как вы. Завидую вашей смелости. Буду думать о вас каждый день”.
Позже выяснилось, что мама после нашего отъезда из Лас-Пальмаса получила от него чудесное письмо. Оно немного взбодрило ее в те томительные дни, когда от нас не было известий.
Садимся в лодку. Отталкиваемся от пирса, заводим мотор… Уже издалека видно, как провожавшие один за одним уходят с причала.
Это четвертые и, надеюсь, последние проводы нашей экспедиции. София, Варна, Гибралтар, Лас-Пальмас.
Спор о том, с какой стороны обойти Гран-Канарию, решает ветер. Сначала идем на юго-восток вдоль пляжей Лас-Пальмаса, затем на юг мимо восточного склона Тенерифе. Из лоции мы знаем, как выглядит этот остров-гора, и с любопытством вглядываемся в его снежную вершину. Тенерифе выше Черной горы, и склоны его обрываются в океан.
День складывается из вахт, приведения в порядок такелажа и изучения лоции и карт. У нас есть общая карта Канарских островов и несколько отдельных на каждый остров. Погода не совсем благоприятная, как мы рассчитывали, но по крайней мере нет шторма.
Я решил, не прибегая ни к чьей помощи, перетащить багаж из гостиницы в лодку. В “Наутико-клубе” мне дали тележку, и я сложил в нее наши знаменитые нейлоновые мешки. На переполненной набережной тележка, разумеется, опрокинулась, и мешки обрели самостоятельность. Туалетные принадлежности и пижамы рассыпались по асфальту. Машины визжали надо мной тормозами, а шоферы изрыгали проклятья. Чей-то “рено” промчался по зубной пасте и обрызгал джинсы зазевавшегося туриста.
Набережная заполнялась машинами, ругань становилась все яростнее. Какой-то резвый старичок пришел мне на подмогу. С его помощью и при поддержке некоторых исключительно взволнованных жителей острова я снова свалил все в тележку и продолжал свой путь. Будь я суеверным, я объявил бы это воскресенье черным и отложил бы отплытие…
Верный Августино помог мне доставить остальные вещи на “Джу”. Я стал приводить шлюпку в порядок, вымыл банки и рубку. За какой-то час лодка обрела парадный вид, и мне ничего другого не оставалось, как с радостью ждать отплытия.
Юлия появилась, увешанная фотоаппаратами, с охапками цветов. Она смеялась и вообще была очень довольна. Ей устроили что-то вроде чествования в гостинице, со слезами, автографами, талисманами и репортерами. Постепенно начали собираться провожающие. Первым пришел дон Педро Родригес Навара во главе своего милого семейства. Я с удовольствием вписываю сюда его полное имя, красивое и певучее, которое в разговорах я никогда не мог “пропеть”. А вот и все остальные наши знакомые — журналисты, кино- и звукооператоры. С ними пришли и незнакомые мне люди, по тоже весьма озабоченные. Появились и просто зеваки. Слава богу, мир полон любопытных. Я всегда отлично понимал зевак: у нас сродство душ. Еще в детстве, увидев собравшуюся толпу, я застывал на месте и в конце концов обязательно попадал в эпицентр события, вовсе не желая этого. Если скандал угасает, то при моем появлении он вспыхивает снова и стороны налетают на меня. И все же я нетипичный зевака. Мне не хватает для этого классической нейтральности.
Мы говорим в несколько микрофонов, позируем фотографам, обнимаемся, целуемся, ухитряемся и сами снимать своей камерой. На пирсе смешались испанская торжественность и славянская жизнерадостность.
Ни Юлия, ни я не принимаем всерьез речей, с их напутствиями и увлажненными глазами. Nine хорошо и от этого все время хочется смеяться. Труднее всего проявлять видимую почтительность к происходящему, чтобы не задеть щепетильных испанцев. Но соблюдаю приличия: называю всех, кто старше меня, их полными именами, всем жму руки и подставляю спину всем желающим для похлопываний. Держусь любезно, но по всему видно, как хорошо проводить экспедицию в тяжелых условиях — тебе сразу же прощают любые нарушения этикета.
Отчалили.
За нами двигаются лодки с нашими новыми друзьями и с некоторыми из полюбившихся мне зевак.
Мы им машем. Они машут нам. Смеемся мы — смеются они. Слышны возгласы “о'кэй!” и “браво”, а нашу сторону летят воздушные поцелуи. Проводы, столь похожие на расставание в Болгарии.
Покидаю Лас-Пальмас с переполняющим сердце чувством благодарности и с сознанием… что ни за что ни свете не остался бы здесь дольше! Чудесный курорт, но наша цель — море.
Плывем мимо родного “Бекаса”. Вахтенный не обращает на нас никакого внимания. Ору ему в рупор, как сумасшедший размахиваю руками. Никакого эффекта. Но я не сержусь, я знаю, что весь экипаж и наши друзья вчера уехали домой.
Нас настигают последние воздушные поцелуи канарских знакомых, и вот мы одни в океане.
Дует северо-восточный пассат, и мы устремляемся по кратчайшему пути в направлении Кубы.
Погода неплохая, волна средняя, пассат дует в паруса, и лодка делает три-четыре узла. Мимо нас медленно проплывает Гран-Канария. Банановые плантации сменяются апельсиновыми, а после них пески… Видны там и сям разбросанные деревушки, мимо проходит обшарпанное местное рыбацкое суденышко — и с богом, Гран-Канария! Впереди Тенерифе, Иерро и прочие острова.
Юлия борется со скарбом, разбухшим после остановки в Лас-Пальмасе.
Море постепенно становится совершенно пустынным. Ни судов, ни яхт. Мы явно вышли за пределы оживленных прибрежных вод.
Наш нормальный график: вечером, с 8 до 12, на вахте Юлия. Ночью, с 12 до 4, я. Потом я ложусь спать. Днем свободная вахта. Правда, только в тихую погоду. А если на море волны, то вместо сна непрерывная работа ведром…
Вперед! Курс 220°.
Еще виден последний маяк. Два месяца, пока не доберемся до Кубы, мы будем вспоминать его и этот кусочек суши. Прощайте, Канарские острова! Другая часть света ждет нас на той стороне океана.
Первую ночь после Лас-Пальмаса я спал как убитый. А проснувшись, не почувствовал никакого интереса к суше. Наши дни проходят довольно однообразно. Нам с Юлией не требуется специальных развлечений. Мы даже смеемся редко.